И тем не менее Каре не спалось.

Тафф ушёл в свою комнату, злясь на неё. Он не понимал, отчего она вообще согласилась хотя бы подумать над предложением Кверина. «Ну а что, у тебя есть другие идеи? – рявкнула наконец Кара. – Если есть, я их с удовольствием выслушаю!» Тафф со слезами на глазах убежал к себе и заперся на задвижку.

«Он просто не понимает», – думала Кара.

Ей бы хотелось собрать всех, кого она любит, и провести остаток своих дней в каком-нибудь укромном уголке мира. Но это было невозможно. Она мало что помнила о своей матери – большинство воспоминаний либо забылись со временем, либо были пожертвованы магии, – однако уроки Хелены Вестфолл сделались неотъемлемой частью самой Кары. И самый главный из них был о том, как важно отвечать за свои поступки.

«Это же я выпустила Риготт на волю. Значит, я должна её остановить».

Это был не тот разговор, который она готова была заводить с братом. Тафф, конечно, скажет, что она просто слишком сурово к себе относится. «Ему не понять. Вот Сафи видела тьму, которая поглотит мир после того, как Риготт завладеет «Вулькерой». И если это случится, это не будет вина Таффа. Это будет моя вина.

Сафи…»

Кара вскинулась.

А может, и есть другой способ!

Она вскочила с кровати, второпях едва не запутавшись в сбившихся простынях. На другом конце комнаты стоял туалетный столик, уставленный бутылочками с косметикой и душистыми маслами – святилище для принцесс и избалованных девочек. Кару это всё не интересовало.

Ей было нужно одно: зеркало!

«Сафи нарочно водила Риготт за нос, но могу поручиться: она и в самом деле способна при помощи своего могущества отыскать остальные три грима, если только захочет! Мы можем её спасти. Или, если это невозможно, узнать, где находятся гримы, каким-нибудь другим способом: передать через Бетани или через кого-нибудь из моих крылатых друзей… Да, конечно, это рискованно – но всё равно это куда лучше, чем полагаться на Кверина Финдрейка!»

Ей нужно было поговорить с Бетани. Срочно.

– Как же это делается-то? – спросила себя Кара, пытаясь припомнить свой разговор с ведьмой. С тех пор как Кара создала то заклинание, что привело их сюда, её разум сделался каким-то сонным. «Мне просто надо отоспаться, только и всего». Наконец она нашла в памяти всё, что было нужно.

– Представить себе лицо Бетани. Приложить два пальца к зеркалу. Только не большой палец. Большой палец разрушает чары.

Кара зажгла свечу, в темноте замерцало её отражение. Она приложила два пальца к холодной тверди стекла.

Почти тотчас же изнутри к поверхности зеркала подплыл клок тумана и раздвинулся, будто занавеска.

– Бетани! – начала Кара. – Нам надо поговорить. У меня идея…

Туман развеялся.

– Ну здравствуй, Кара, – сказала Риготт. Её расколотые глаза искрились десятками цветов. – Что за приятный сюрприз!

Паучья Королева была одета в гранатово-алое платье и длинные перчатки в тон. На блестящих белокурых волосах возлежала корона-паутинка, сплетённая из тонких железных прутьев. Карино изумление и испуг явно её позабавили, однако улыбка не пришлась ей к лицу. Полные губы и безупречные зубы не могли скрыть истины: представление Риготт о счастье было безнадёжно испорчено, и только чужая боль способна была доставить ей радость.

– Где Бетани? – спросила Кара. – Если вы причинили ей зло…

– Я не причиняю людям зла, вексари. Я их убиваю.

Риготт покачала головой.

– И когда ты, наконец, поймёшь, что мы тут не в игрушки играем?

Кара почувствовала, как задрожали руки, но всё же сумела сдержать слёзы.

– Так Бетани мертва? – спросила она.

Риготт смотрела ей в глаза, упиваясь Кариным горем.

– Нет, пока ещё жива, – ответила она наконец. – Я, конечно, рассердилась, узнав, что она меня предала. Но и от этой ведьмы пока что есть польза. Её способности, пускай и ограниченные, отныне дадут нам с тобой возможность общаться. Это может оказаться полезным.

Кара немо кивнула, хотя и не представляла, что такого она могла бы захотеть сказать Паучьей Королеве.

«Но этого ей говорить нельзя, потому что тогда у неё не будет причин оставлять Бетани в живых».

– Твой побег из фермерского дома произвёл на меня впечатление, – сказала Риготт.

– Я была удивлена, что вы не пришли сами.

Риготт пожала плечами.

– Я отправила своих близнецов – а сама занялась тем, что поважнее. Убить тебя – это так, мелкое поручение, не более. Со временем дойдёт и до этого. А пока я хочу кое-что тебе показать.

Риготт стянула с руки перчатку, обнажив пясть, распухшую вдвое больше нормального. Кровавые трещины змеились по растянутой коже, которая была уже не в силах сдерживать выпирающую из-под неё плоть. Кара увидела звездообразный рубец у основания ладони в том месте, куда Дарно её ужалил.

– Я недооценила тебя. Я открыто сознаюсь в этом.

Риготт повертела в воздухе свою изуродованную кисть, разглядывая её со всех сторон.

– В следующий раз я не буду столь небрежна. Зная об этом, неужели ты и впрямь думаешь, что сможешь выставить свою магию против моей? И я не говорю о состязании из-за воли какого-то одного ничтожного создания. Я имею в виду настоящую битву!

– Может быть, я ещё сумею вас удивить.

Риготт покачала головой, будто Кара её разочаровала.

– У тебя уже был шанс, но ты его упустила. Ну как ты не понимаешь? У меня целая армия ведьм. Я могу создавать чудовищ щелчком пальцев. Я управляю умами людей и животных.

– Для чего же тогда вам нужна «Вулькера»?

– «Вулькера» мне не нужна, – сказала Риготт, шагнув вперёд. – Я просто её хочу. Меня увенчали короной, называют королевой, но я не желаю править. Я хочу одного: магии! Представь, каково это: задуть солнце, будто свечку, или поднять в небо целый город и перевернуть его вверх тормашками! Мне наскучило быть вексари. Я хочу быть богиней!

Волосы Риготт растрепались и упали ей на лоб, заслоняя растрескавшиеся глаза. Её сторона зеркала запотела от дыхания.

Кара попятилась.

– А как же все те люди, которые пострадают из-за вас? – тихо спросила она. – Неужели вам всё равно?

Риготт усмехнулась, подобрала волосы и принялась укладывать их под корону.

– Я получила удовольствие от общения. Захочешь со мной связаться – ты знаешь, что надо делать. Настанет время, когда даже ты поймёшь, что сопротивляться больше нет смысла. Я подожду.

Кара схватила курильницу и запустила ею в собеседницу. Зеркало разлетелось. Один осколок впился Каре в предплечье. Девочка рассеянно вытащила кусочек стекла и уставилась на каплю крови, повисшую на его конце.