— Здорово! Чем будешь дальше заниматься?

— Попытаюсь разобраться, что представляет собой наш родной мир, если смотреть извне. Слишком много в нем загадок. Ты не бывал в других Средиземьях?

— Нет.

— Как-нибудь сходи. Дешевый аттракцион с тупыми ботами, как в балагане на ярмарке. А наш мир живой, его жители практически неотличимы от нормальных разумных существ.

— Они и есть нормальные разумные существа!

— Вот именно. Почему наши боты — нормальные разумные существа?

— Не только наши. В Арканусе…

— На Арканусе тоже. Но Арканус во всех других отношениях совершенно понятный мир. Это стратегическая игрушка, игрок управляет государством в мире, основанном на фэнтези. Хозяева — боты, которыми управляют либо игроки, либо сам сервер.

— Но хозяева Аркануса разумны! Да и жители тоже.

— Именно. Чем отличаются наши миры от остальных миров Междусетья? Почему именно у нас заработал искусственный интеллект? Это главная загадка Средиземья, но не единственная. Откуда взялся я? Почему я стал эльфом, а не человеком и не хоббитом? Почему высшая магия открылась именно мне? Почему Олорин помнит то, чего не было ни в одной из книг о Средиземье? Куда ушел Орлангур? Что это за Великая Сфера? Ясно, что это какой-то сервер Междусетья, но какой? Кстати, наш сервер расположен очень специфически, я на днях набрел на одну библиотеку, сейчас читаю про огненные стены. Похоже, что вокруг Средиземья кто-то выстроил по меньшей мере два тройных периметра. Зачем? Ладно, придет время, разберемся.

— Ты прямо как слоненок из сказки, — усмехнулся я неожиданно для самого себя. — Лора говорила, в реальном мире есть сказка про любопытного слоненка. Слоненок — это такое животное…

— Да, знаю, — перебил меня Уриэль, — она и меня этим грузила. Где она, кстати?

— В Минаторе. Наслаждается ожившим фэнтези.

— Ты ее одну туда отпустил?

— Я дал ей артефакт для возвращения. На всякий случай.

— Она еще не вернулась? Странно. Не убили ее там, не проверял?

— Не проверял. Мне тоже странно, я думал, она уже через час прибежит домой в слезах и изнасилованная. Надо как-нибудь заглянуть, посмотреть, что с ней творится.

— При случае загляни. А сейчас лучше не отходи от Мезонии, пока она не разберется, что к чему. А то вляпается в какую-нибудь историю…

— Вряд ли, она девица неглупая.

— Это точно, девица она неглупая. Потому и присматривай за ней.

— Слушай, Хэмфаст, ну почему все местные люди такие идиоты?

— Это не люди, Мезония, это боты, такие же виртуальные существа, как мы. А люди здесь почти нормальные.

— Я бы не сказала.

— Ты никак не поймешь, что для них это не родной мир. Они выбираются сюда для развлечения, это просто огромный балаган. А в балаганах разумные редко ведут себя разумно.

— Все равно. Настоящий воин похож на воина даже в балагане, а эти…

— Не мерь их мир своими мерками. Это у нас воин — одно из самых почетных занятий, а у них военных кое-кто даже презирает.

— Глупость какая!

— Да, глупость. А они считают глупостью то, что у нас нет чистых отхожих мест с водяным сливом.

— Какая разница, куда срать?

— А они говорят, что не важно, окружены воины почетом или презрением.

— Но это же совершенно разные вещи!

— Да, совершенно разные. Для тебя важно одно, для них — другое. Пойми, они другие, совсем другие.

— Это я уже поняла. Они — просто стадо, лишенное всякого представления о чести. Ты видел, что написано на вывеске за углом?

— Видел. Там бордель и вывеска соответствующая.

— Хрен с ним, с борделем, но ты видел, что именно там предлагают посетителям?

— Видел. Гадость.

— Ты так спокойно говоришь об этом? Вы же, хоббиты, всегда были против разврата!

— Я уже не совсем хоббит, родной клан объявил меня вне закона.

— А кто ты теперь, человек? Или майар?

— Олорин говорил, что я стал больше похож на майара, чем на смертного. Интересно, кстати, куда Олорин подевался, надо бы его проведать при случае… Ладно, допустим, местные люди — глупое стадо. Что дальше?

— Как что? Им необходим тот, кто построит их и поведет на водопой или куда-нибудь еще.

— Это ты на себя намекаешь?

— А хотя бы и на себя! Чем я хуже этого, как его… Джона Груша! Даже наш Гней, когда разговаривал с мордорским таном, не догадался спросить, живут ли у них гоблины.

— Уже успела газеты почитать?

— Как видишь. Слушай, Хэмфаст, я не могу поверить, что они придумали меня. Ты уверен, что это их мир настоящий?

— Абсолютно. Каким бы невозможным это ни казалось, именно они придумали нас. Только учти, что мудрецы по балаганам не ходят.

— Странно… Странно и глупо. Целый мир смердов. Никакого понятия о чести, никакой дисциплины, в конце концов. Я выхожу на улицу, и каждый пятый встречный предлагает мне с ним переспать.

— А ты никогда не ходила по ярмарке в вызывающей одежде?

Мезония резко вскинула голову:

— Я воин, а не шлюха!

— Значит, не ходила, и потому это чувство тебе внове. Здесь тебя воспринимают… Нет, не как шлюху, скорее как девицу, которая не прочь поразвлечься.

— Почему?!

— Ты красива, хорошо одета, не шарахаешься от встречных мужчин, явно не спешишь ни по каким делам. Почему бы с тобой не познакомиться? Пойми, все вокруг — нереальный мир, это как карнавал, где каждый играет какую-то роль, ту роль, которая больше подходит к душе. Прыщавый юнец, которому в реальном мире не улыбнется ни одна гулящая девка, надевает тело красавца-мужчины и пристает ко всем встречным женского пола. Некрасивая девчонка одевается красавицей и соблазняет каждого встречного. Это игра, здесь играют в жизнь. И они не виноваты, что ты не вписываешься в правила игры.

— Ты говорил, что наш мир — игра, а то, что вокруг нас, — самое лучшее приближение к реальному миру, которое мы можем достичь. А мне кажется, что мое Средиземье — единственно реальный мир, потому что он единственно нормальный.

— Родной мир всегда кажется единственно нормальным.

— Но, Хэмфаст, Средиземье — это и твоя родина! Почему же ты утверждаешь, что все обстоит так, как ты говоришь?

— Потому что истина чаще всего похожа на бред сумасшедшего. То, что на первый взгляд кажется совершенно естественным, на второй взгляд оказывается клубком глубоких и неразрешимых противоречий. Если бы ты владела высшей магией, для тебя было бы очевидно, что первичен именно реальный мир.