Откинув назад светлые локоны, которые, к изумлению Кристабель, свободно падали на плечи, ничем не скрепленные, леди Дженнифер недовольно нахмурилась:

— Я не могу принять тебя. Я плохо себя чувствую.

— Расслабься. Я все знаю о ваших сборищах по вторникам.

— Откуда? — подозрительно прищурилась леди Дженнифер.

Берн выразительно поднял бровь. Полуголая женщина тяжело вздохнула:

— Клянусь Богом, я не могу понять, откуда тебе все становится известно. Но мы не допускаем чужих, поэтому, если хочешь играть, избавься от своей приятельницы.

— Мы пришли только посмотреть. — Берн обнял Кристабель за талию, — а к тому же моя приятельница здесь не чужая. Она вдова Хавершема.

Леди Дженнифер бросила на Кристабель испепеляющий взгляд:

— Вы маркиза Хавершем? Та самая женщина, которая отказывалась приезжать с мужем в Лондон, потому что «боится светского общества»?

Кристабель немедленно ощетинилась:

— Что? Я никогда в жизни ничего…

— Да, — рука Берна предостерегающе стиснула Кристабель за талию, — та самая женщина. Как видишь, описание Хавершема не вполне соответствует истине.

— Мы все равно не можем допустить ее. Где гарантия, что она не станет сплетничать?

— Я могу поручиться за ее скромность. — Берн лениво оглядел кухню. — А если ты не позволишь нам остаться, я вполне могу намекнуть твоему мужу на то, как ты используешь особняк, полученный по наследству.

— Черт тебя побери, Берн! — Леди Дженнифер надула губки с изяществом, которое дается только очень немногим женщинам. — Ну что ж, если вы хотите только смотреть…

— Ну и прекрасно. Я хотел показать леди Хавершем лучших игроков в вист и поэтому сразу подумал о тебе и твоих друзьях.

Графиня несколько смягчилась:

— Мы действительно лучшие.

— Потому мы и здесь. — Во взгляде Берна появился дьявольский блеск. — Хотим заранее оценить соперников, которых встретим у Стокли.

— Обещаю, что в этом году вам со Стокли не достанется главный приз. Мы устроим вам хорошую взбучку.

Графиня перевела взгляд на Кристабель и принялась с оскорбительной бесцеремонностью разглядывать ее ужасное черное платье.

— Если вы собираетесь играть у Стокли, леди Хавершем, то остается надеяться, что вы разбираетесь в картах лучше, чем ваш покойный муж.

Кристабель не смогла удержаться от вопроса:

— А вы играли с Филиппом?

— Конечно. — Графиня злорадно улыбнулась. — Мы играли с ним, когда надо было наполнить карманы после большого проигрыша. Он был никуда не годным игроком.

Она рассмеялась металлическим смехом и направилась к выходу, жестом пригласив Берна и Кристабель следовать за ней. Кристабель дрожала от бессильной ярости. Пусть ее муж и не был хорошим игроком, но разве не жестоко насмехаться за это над его вдовой?

Неожиданно она почувствовала, как Берн нежно поглаживает ее по талии.

— Не обращай внимания на Элеонору. — Он предложил Кристабель руку и повел вслед за хозяйкой дома. — Она умеет хорошо делать лишь две вещи: играть в вист и быть стервой.

Кристабель едва не охнула от подобной прямоты.

— Поэтому ты и стал моим любовником, дорогой? — спросила хозяйка вкрадчивым голосом. — Потому что тебе нравится спать со стервами?

— Поэтому я и стал твоим бывшим любовником, — парировал Берн. — Я могу найти занятие поприятней, чем служить тебе дощечкой для заточки когтей.

Леди Дженнифер уже успела подняться на верхнюю площадку лестницы и, стоя там, заметила по лицу Кристабель, что та явно шокирована. Неправильно истолковав причину этого, графиня пояснила с лукавой улыбкой:

— Похоже, маркиза, Берн не предупредил вас, что вы встретитесь здесь с одной из его любовниц.

Кристабель тоже удалось выдавить из себя улыбку:

— Бывших любовниц, вы хотите сказать? Графиня пожала плечами:

— Мы приходим и уходим. Нас слишком много. — Она снова злорадно усмехнулась. — Кстати, сегодня, кроме меня, здесь находятся еще две.

— Отлично, значит, у меня будет возможность проверить, действительно ли они такие надоедливые и глупые, как это утверждает Берн, — не осталась в долгу Кристабель.

Леди Дженнифер перестала улыбаться и, резко повернувшись, двинулась дальше по тускло освещенному холлу.

— Кажется, Элеонора встретила достойную противницу, — прошептал Берн, следуя за ней.

Кристабель смотрела на него с подозрением.

— Вы для этого меня сюда привели? Проверить, как я буду держаться среди ваших бывших любовниц?

— И для этого тоже. Смотрите на все здесь как на крайний вариант того, что вы увидите у Стокли. Если вы выдержите это, то сможете выдержать все. Мы понаблюдаем, как они играют в вист и злословят. — Берн провел пальцами по спине Кристабель. — А у них будет шанс понаблюдать за нами.

— За чем именно?

Берн поцеловал Кристабель в щеку и прошептал:

— За тем, как мы притворяемся любовниками. Поэтому на вашем месте я бы придержал язык. Смотрите, учитесь, слушайте. И постарайтесь не казаться шокированной. У вас все на лице написано.

Они вошли в комнату, и то, что они там увидели, показалось Кристабель крайне непристойным.

Три игрока уже сидели за ломберным столиком. Подошедшая леди Дженнифер заняла четвертое место. Кроме них, в небольшой гостиной было еще четверо гостей. Большинство из присутствовавших в комнате вели себя самым скандальным образом.

Грудастая брюнетка в очень открытом утреннем платье свернулась клубочком на небольшом диванчике рядом с мужчиной с острым носиком и редеющими волосами и заглядывала в его карты, поглаживая при этом его по бедру. Очень красивый молодой человек без сюртука сидел на одном стуле с леди Дженнифер и, положив правую руку ей на шею, играл с ее распущенными локонами. Седовласая матрона делила внимание между картами и ретивым юношей в расстегнутом мундире, который, перегнувшись через спинку ее кресла, покусывал мочку ее уха.

Но самым поразительным персонажем была стройная рыжеватая блондинка. Она сидела на коленях у полного мужчины и, смеясь, потягивала бренди из своего бокала.

— Берн! — воскликнул полный мужчина, заметив вошедших. — Рад видеть тебя здесь. — Он уставился на Кристабель: — А это что за чудесное создание?

Кристабель напряглась, и Берн опять предостерегающе стиснул ее за талию.

— Это леди Хавершем. Мой очень близкий друг.

Очевидно, здесь это выражение было названием любовницы, потому что женщины понимающе переглянулись, а мужчины вслед за толстяком уставились на Кристабель. С трудом сдержав раздражение, она выдавила из себя улыбку.