София закрыла крышку контейнера с недоеденными макаронами. Мартин вздохнул, ему нравились эти калорийные кудряшки, утопающие в расплавленном сыре.

— Она не скрывалась, — нерешительно продолжил полицейский, впрочем, заметив заинтересованный взгляд Софи, он заговорил быстрее. — Указано место работы, полно фотографий на службе.

Из противоположного угла послышался голос, прерывающийся глухим кашлем, мужчина постарше вынырнул из-под крышки включенного ноутбука:

— Кстати, Доминик Пети, еще до первого убийства, прислал на почту Шейна видеосообщение, в котором четко видно, как он занимается сексом с Эммой Грассо. Файл назывался: «Будем квиты». Мы обнаружили это на компьютере Райта, сам Шейн не заметил его сразу, потому что письмо попало в папку «спам». Все его гаджеты, как известно, были изъяты для изучения.

София поморщилась, пробираясь сквозь офисную мебель:

— Получается, что Натали, которую убили второй, была постоянным партнером Доминика, а Эмма каким-то образом вступила в половую связь с последним. Он соблазнил ее назло Шейну и отправил свое творчество «другу».

Мартин подпер щеку рукой, грустно взирая на мышиную возню на видео с пометкой восемнадцать плюс:

— Я думал, что Эмма влюблена в фотографа. Ох уж эта молодежь, переспать как в туалет сходить, — присвистнул Мартин. – А что если Натали, как и Эмма, все еще без ума от Райта?

— Была без ума, — поправила его София.

Инспекторы переглянулись.

— Эмма влюблена в фотографа. Натали влюблена в фотографа. У Доминика появился мотив, — кивнула София.

— Вы только послушайте, — парень с наушниками заговорил громче, пытаясь перебить рассуждения Мартина и Софии, — статус фармацевта Шанталь в Facebook: «Аптека — беспринципное заведение, где одновременно продают средства как для продления жизни, так и для её предотвращения».

Глава 14

– Кто это сделал?

Марта громко кричала, и Шейн замер на пороге, с интересом наблюдая за своей русалкой. Что могло так сильно разозлить ее? Прислонившись к косяку двери, он бесстыдно разглядывал девушку, не отрывая глаз от рыжего огня, летавшего по студии. Растрепанные медные локоны, короткое платье, высокие каблуки и блестящий журнал в руках. Марта трясла популярным изданием перед лицом осветителя, пытаясь добиться мистической правды. Смотрелось довольно забавно.

– Когда я узнаю, кто это сделал, я с позором выгоню его в шею! Кто? Я спрашиваю, кто посмел? Кому захотелось легких денег? Уничтожу! Испорчу репутацию так сильно, что даже в МакДональдс не возьмут.

Он любил на нее смотреть. Даже когда злилась, Марта была прекрасна, как сочный золотисто-медный закат над Сеной.

Сегодняшнее утро Шейн провел в полицейском участке, в последнее время он ходил туда чаще, чем на работу. Раскрывались все новые обстоятельства дела, и когда ему продемонстрировали то, что устроила у себя в спальне Мика, Шейна чуть не вывернуло наружу. Он уволил ее, посоветовав обратиться к психиатру. А потом, потирая подбородок, и местами угорая, Шейн посмотрел довольно нелепую порнушку с участием Доминика и Эммы. Похоже, его окружали сплошные идиоты.

Инспектор безотрывно наблюдала за ним, пытаясь продвинуть расследование. Полиция допрашивала Доминика, затем его аптечную подружку, но след оказался ложным. Слишком трусливый и истеричный Доминик не был способен на элегантное и продуманное убийство. Хотя, кто их знает этих маньяков.

Уголовная полиция разыскивала Полин Манон. Высокую шатенку Шейн очень хорошо помнил. Дамочка была той еще извращенкой, предпочитая пожёстче. Он лишь надеялся, что она обнаружится живой и невредимой. Мысль о собственных фото, как о призыве к действию какого-то больного ублюдка, выбивала его из колеи.

Шейн все чаще озирался, разглядывая съемочную группу, он не доверял этим людям, подозревая абсолютно всех. Единственный человек, которому верил Шейн, продолжал трясти журналом перед лицами работников, не замечая появления фотографа.

Да что же там такого напечатали, что у его рыженькой русалки вот-вот грудь из декольте выпадет от негодования? Шейн томно улыбнулся, нагло гуляя взглядом по желанному телу. Воспоминания о том, как он сжимал Марту в объятьях, целуя розовую вершинку, облизывая и посасывая сладкий бугорок, будоражили кровь, пробуждая основной инстинкт. С ним происходило что-то странное, когда Марта оказывалась рядом. Кровь бежала быстрее, а тело разогревалось до немыслимой температуры. Ему нужна была Марта, необходима ее нежность, страсть и доброта. Иногда, как сейчас, он слегка ревновал к бедняжке Хью. Завидуя, что тот мог прикасаться к ней, когда ему вздумается. Шейн оберегал Марту, потому не ставил вопрос ребром, ибо не знал, как далеко зайдет гребаный маньяк, что, казалось, преследовал его повсюду. Как только его поймают, Шейн выдавит из этой милой головки всех остальных – станет ее мужчиной. После того, как их губы коснулись друг друга, он ни секунды не сомневался в своей победе. Больше никакой жалости, теперь только настоящие отношения, в которых он будет брать ее, как и когда ему заблагорассудится.

А еще что-то новое, доселе неизведанное, поселилось в упрямой башке фотографа и не давало покоя. Шейну хотелось обсудить с Мартой все, что произошло в участке. Ему было важно ее мнение. Физически тянуло поделиться новостями и вместе решить, мог ли Доминик совершить это преступление. Подмывало рассказать о сумасшествии Мики, посмеяться над диким поступком «друга», затащившего в постель запутавшуюся девчонку.

– Шейн? – увидев его, она вздрогнула, тут же спрятав журнал за спину. – Все свободны!

Он поморщился, не понимая, что происходит. Не вынимая рук из карманов, он двинулся к ней. Черт! С тех пор, как он попробовал вкус ее губ, ему все сложнее держать дистанцию. Не терпелось облизать ее с ног до головы, и пусть стонет под ним, как дикая кошечка.

– Что у тебя там? – приподнял он брови, загоняя Марту в угол.

А ведь обещал себе, что больше к ней не притронется, не позволит с собой нянчиться, будет уважать ее выбор и станет хорошим парнем… на время. Но это декольте – преступление против человечества.

Марта прижалась к стене и, все еще пряча журнал за спиной, повернула голову, непроизвольно открывая доступ к своей длинной шее. Он не сдержался, облизнул бархатную кожу, вдохнул запах. Впервые в жизни Шейн отбивал чужую женщину. Обычно в этом не было необходимости, ибо девушки сами липли к нему, как надоедливые мухи или прожорливая мошкара. Изрядно удивила мысль, что он не остановился бы даже будь у Марты муж и трое детей.

Шейн отстранился, приподнял одну бровь, откровенно наслаждаясь зрелищем. Все-таки этот лакомый кусочек не может принадлежать кому-то другому. Он облизал ее шею, спустился ниже, коснулся языком