Арсений

— Ты уверен? — не отрывая глаз от экрана монитора, ставлю стакан на стол.

— Шестой раз выигрывает. Раньше не видел, думаю, у нас в заведении впервые. Взгляды эти, подмигивания мужику напротив, а еще барабанная дробь пальчиками. Явно какие-то сигналы падает.

Выслушав начальника охраны, встаю из-за стола. Сюсюкаться с посетительницей я не планирую. Мы здесь привыкли к обману, чуем его на расстоянии, словно псы или охотники, выслеживающие зверя. Если она дурит мое казино, то ответит за это. Рулетка — это теория вероятности в чистом виде, которую можно увидеть и потрогать. Она же самый честный способ отъема денег у населения, он намного правдивей, чем взносы на капитальный ремонт или накопительная пенсия. Знаю о чем говорю, потому что я хозяин местного царства.

— По базе пробей, может всплывет где личико.

Проверить решаюсь сам, хотя обычно в зал не спускаюсь, доверяю охранникам. Но сегодня что-то заставляет меня выйти из кабинета с панорамными окнами в пол, откуда виден весь зал. Останавливаюсь на лестнице, разглядывая собравшуюся разряженную публику.

Первое, что я вижу — это красное платье, затем белоснежную кожу открытой спины, изгибы талии, переходящие в пышные бедра. Недурно и аппетитно. Когда проходимка поворачивается, чтобы захлопать в ладоши, празднуя очередную победу, ткань платья натягивается, подчеркивая острые холмики грудей. И тут я зависаю, потому что будь на ней лифчик, грудь была бы круглой и плотной, будто на подставке. Так, стоп, одергиваю себя, спускаясь по лестнице, она казино мое обворовывает, а я ее холмиками любуюсь. Впрочем, любуюсь не только я, но и мужик напротив и даже крупье. Опытный, между прочим, со стажем. Сисек они что ли не видели? Грудь небольшая, но какой-то заманчивой формы, которую так и хочется потрогать руками.

Хватаю стакан с подноса, проходящего официанта, и тут же ставлю пустой на место.

Я из кожи вон лезу, чтобы рулетка работала максимально правильно, то есть числа выпадали в абсолютно случайном порядке. Это игровой автомат можно подкрутить, выставив любую вероятность выдачи выигрыша. Рулетка — совсем другое дело. Достаточно небольшого перекоса стола и я начинаю терять деньги. Но сегодня, перед открытием, мои ребята все проверили.

Смотрю какое-то время на ловкую посетительницу и искренне удивляюсь. На прожженную аферистку не похожа, на одноразовую шлюху тоже. Она оборачивается: большие карие глаза не бегают, скорее, горят от восторга. Губы пухлые, розовые. Пьет довольно крепкие коктейли, но как-то неумело, будто дорвалась. Украшения дешевые, туфли явно простые, а не дизайнерские. Не в то заведение забрела, проходимка.

— В казино проигрывает тот, кто приходит заработать деньги, — начинаю издалека, по-хозяйски отодвигая для себя стул. — Если идешь в казино с этой целью — ты уже проиграла!

Сейчас главное узнать, как она это делает, чтобы в будущем не допускать подобного. В везение я не верю, никто не выигрывает в рулетку шесть, черт, семь раз подряд. Это невозможно. Когда я приближаюсь, ее запах меня удивляет. Ждал чего угодно, но только не этого. Пахнет она молочной шоколадкой, сладкой такой, с орешками. Поворачивается ко мне и смотрит смущенно, даже краснеет. Как-то странно для мошенницы. Обычно они опытным взглядом оценивают соперника, сразу флиртовать начинают, тереться, трогать как бы невзначай, отвлекая внимание от аферы. А эта выпрямилась и сидит, кажется, не дышит. Ясные проницательные глаза, великолепная осанка и даже внешнее благородство.

— Расскажешь свой секрет? — зачем-то вторгаюсь в ее личное пространство, хотя это совсем не обязательно для выуживания информации.

Снова принюхиваюсь. Шоколада захотелось. Может Лехе свистнуть, принес бы мне плитку.

— Как ты такая ловкая оказалась? — скриплю зубами, выдавливая улыбку.

«Выкать» я ей не собираюсь, ни к чему эта видимость уважения. Она обманывает мое заведение, люди и за меньшее вышвыривались на улицу.

Когда наши глаза встречаются, ее зрачки расширяются. Как от сильной эмоции или какой-то дряни, странная реакция на мое появление. Но напуганной она не выглядит, даже наоборот, заинтересованной и слегка захмелевшей. При детальном рассмотрении, я определяю, что мы с ней ровесники. Я не из тех, кто считает, что нужно выбирать любовниц какого-то определенного возраста. Считаю, что либо стоит, либо нет. Все остальное не имеет значения. И не испытываю угрызений совести по тому поводу, что могу увести любую посетительницу в отель и затрахать до полуобморочного состояния.

— Нет никакого секрета, — хохочет звонко, громко, привлекая внимание, — я просто угадываю цифры.

Она угадывает, а я беднею.

— Секрет есть, и ты мне его расскажешь.

Кладу ладонь на ее руку и снова наклоняюсь ближе, чтобы другие посетители не заметили. Сжимаю. Не скажу, что это так уж необходимо. Я мог бы нагнать толпу охранников и устроить допрос с пристрастием, тут уж не то что ванильная фея с ароматом какао-бобов разговорится, здоровенные мужики рыдать начинают. Но во мне проснулся охотничий азарт, я ничего не вижу вокруг, взгляд скользит по красной ткани.

— Был у нас один парень. В зале вместе с ним работали наблюдатели, оценивающие обстановку, и так называемые «заслонки», которые своими спинами загораживали его от охранников и камер наблюдения, когда он вскрывал автомат и копался в его внутренностях, чтобы настроить на джекпот.

Я разглядываю ее красивое и теперь уже испуганное лицо.

— Говорят, он специально купил слот-машину, чтобы набить руку в спокойных домашних условиях. Поэтому у нас действовал отточено и успевал перенастроить игровой автомат очень быстро. После этого отходил в сторонку, а сидевший за игровым автоматом сообщник дергал за рычаг, ему выпадал джекпот. Пока сообщник изображал радость от свалившейся ему на голову удачи, наш парень покидал казино.

— Вы делаете мне больно.

— Парень исчез, — шепчу ей на ухо, — даже тело не нашли.

Конечно, я блефую. Мужика по имени Матвей Ивнев я благополучно сдал в полицию, но мне нравится, как она вздрагивает.

— Давай, я кое-что объясню тебе. Ты просто расскажешь мне, как обманула мою рулетку, и я выпускаю тебя. А если нет…

Девушка гордо вздергивает подбородок, а я непроизвольно опускаю глаза к груди. Лямочки платья тонкие, ткань обтягивает тело, нет, лифчику здесь негде спрятаться.

— Так, значит, вы тут главный? Я подумала охранник.

Не знаю, что именно меня больше злит, что она шепчет откровенную ложь или прислоняется ко мне, плотно, и тело на нее реагирует.

— Если не расскажешь, придумаю, как именно узнать.

Василиса