Первым, кого он увидел, вернувшись в реальность, был Денни. Бывший друг расположился у ограждения возле сцены и не отводил от него цепкого взгляда. Он стоял следующим в очереди и ступил на площадку еще до того, как Свет ее покинул. Проходя мимо, бросил короткое:

– Отлично отбегал.

Артем так и не разобрал, с какой именно интонацией прозвучала эта фраза.

Из динамиков полился новый ритмичный трек, и Денни поднял руку, давая понять жюри, что готов. На десятой секунде после начала его выступления Артем уже знал, что проиграл. Денни вытворял невероятные вещи. Он стряхнул с себя вальяжную сдержанность, которой было пронизано первое выступление, и преобразился до неузнаваемости. Томившееся внутри безумие вырвалось наружу, и бешеная энергетика затопила и площадку, и замершую толпу. Денни сорвался с цепи с единственной целью – за короткий промежуток времени по максимуму подвергнуть опасности свою жизнь.

Артем и не предполагал, насколько далеко продвинулся Денни. И тот, словно в насмешку, в конце исполнил самый известный трюк Себастьяна Фукана – друга детства Дэвида Беля, с которым они разошлись по концептуальным вопросам.

Свет чувствовал себя раздавленным.

Он молчал, когда объявляли итоги.

Данила занял заслуженное первое место. Артем – второе. Зюзя – многообещающий трейсер из Зеленограда – третье.

Трое победителей допускались в финал чемпионата России.

Чем больше времени Джек проводил с Гретхен, тем отчетливее понимал, что влип. Он умел внушать себе что угодно, будучи действительно хорошим специалистом в области контроля над разумом. При необходимости мог направлять мысли в нужное русло и избавляться от неудобных эмоций. Техника не самая сложная – главное, неукоснительно выполнять определенную последовательность шагов и не отклоняться от курса. Все это он неоднократно применял на практике и всегда оставался доволен результатом.

Вернувшись после операции в Москву, ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы подавить воспоминания о немецкой медсестре. Ивану это с успехом удалось, тем более что и жизненные обстоятельства содействовали. После смерти друзей романтическое настроение надолго покинуло Джека. И лишь недавно он осознал, как сильно устал держать себя в руках. Он добровольно отпустил самоконтроль, разрешил себе отдых. В конечном итоге он человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Он истосковался по сильным эмоциям, по наивным чувствам. Влюбленность дарит особое, утонченное удовольствие. Важно не прозевать момент, когда это удовольствие начнет доставлять неудобства.

Чувство к Гретхен пока не причиняло Джеку дискомфорта. Тревожило кое-что иное. Анализируя свое нынешнее душевное состояние, Иван улавливал один неприятный нюанс: ему не хотелось обрывать отношения. Он осознавал, что рано или поздно расстанется со взбалмошной немкой – скорый брак не входил в его планы, да и Гретхен не являла собой образчик идеальной спутницы жизни. Разум приводил логические доводы, но сердце отказывалось их принимать. Джек ощущал, что по-прежнему имеет достаточно сил, чтобы заморозить собственные эмоции, – но применять эти силы отказывался. Ему было интересно с Гретхен: увлекательно в постели и весело вне стен спальни. От нее исходили флюиды хаоса и страсти. И вместе с этим в ее поступках присутствовала непробиваемая рациональность, жесткая последовательность. Большинство людей назвали бы ее нелогичной, но для нее самой каждое слово, каждый ее шаг имели смысл.

Джек влюблялся, с каждым днем отодвигая важный разговор с самим собой. Твердил себе, что перестраховывается, – ведь прошло меньше двух недель с начала его увлечения. Не стоит так рано паниковать. Он пока не спешил в Москву, а значит, мог позволить еще чуточку глупостей. Джек не помнил, когда чувствовал себя таким живым. Ему казалось, он участвует в съемках артхаусного кино, где переплетаются вымысел и реальность, где актеров не отличишь от случайных прохожих, а режиссера и вовсе нет. Наверное, идея у фильма тоже отсутствовала. Зато на площадке царила особая атмосфера: окутывала отравленными парами, ослабляла волю и наполняла голову звенящим восторгом. Нет, Джеку совсем не хотелось приближать конец. Не сейчас.

Он вел машину, то и дело поглядывая на Гретхен. Та изучала мелькавшие за окном пейзажи, полностью поглощенная собственными мыслями. Джек бы многое отдал, чтобы узнать, что творится у нее в голове.

Он вырулил на автобан и помчался за красной машиной, ехавшей впереди. Пару дней назад Стефан предложил провести выходные в домике у озера.

– У нас там маленький коттедж, лес рядом, трейлы. Сейчас по снегу долго не погуляешь, но полюбоваться природой и пожарить колбаски – милое дело!

Гретхен идею не одобрила, но Стефан не отступался:

– Сестра, мы сто лет не выбирались за город. Бери Ивана, я тоже прихвачу подружку, и вчетвером шикарно проведем время.

Гретхен явно что-то смущало. Она долго колебалась, но в конечном итоге поддалась на уговоры. И сейчас они направлялись к озеру Кимзее, что в часе пути от Мюнхена.

Джек покрутил радио, подыскивая приятную музыку. Сам для себя он бы включил джаз или что-то классическое. Но рядом была Гретхен – и он совершенно ничего не знал о ее вкусах.

– О, оставь это! – встрепенулась она, оторвавшись от созерцания баварских ландшафтов.

Из динамиков заливался фальцетом Мэтью Беллами.

– Supremacy, – пояснила Гретхен. – Хорошая песня. Люблю группу Muse.

«Ну хоть что-то», – подумал Джек и улыбнулся. Музыкальные вкусы у них не сходились.

Красный автомобиль свернул на боковую дорогу. А через десять минут уже въезжал на территорию маленького поселка.

Они остановились у самого крайнего дома, располагавшегося поодаль от остальных. Высокие деревья и живая изгородь из кустарников надежно укрывали коттедж от посторонних глаз.

– Вот мы и на месте, – улыбнулся Стефан, обнимая худую, не очень привлекательную девушку с тонкими губами и скучным каре.

– Это вы называете «маленький домик»? – развел руками Иван, оглядывая добротное двухэтажное строение и широкую лужайку.

Стефан рассмеялся и махнул рукой, приглашая внутрь.

Окна огромной гостиной глядели на озеро. Джек вышел на открытую деревянную террасу и замер, зачарованный открывшимся видом. Дом находился прямо на берегу ледникового озера Кимзее, простиравшегося у подножия Альп. Заснеженные пики гор пронзали синее небо, темно-зеленые шапки елей густой акварелью расползались по склонам, воды озера голубели расплавленным серебром. Где-то справа в нескольких километрах на берегу виднелся причал яхтенного клуба. Треть территории этого региона являлась заповедной, поэтому цены на недвижимость здесь зашкаливали. А уж если к недвижимости прилагался вид на незастроенную часть берега… Не бедно живут немецкие хирурги и медсестры, так получается?

Чья-то рука легла на плечо, Джек едва не вздрогнул от неожиданности.