Торак и Ренн старались держаться восточного направления, ориентируясь по солнцу и звездам, но им сильно мешала низкая облачность; кроме того, они постоянно отвлекались, принимая за северных оленей обыкновенные валуны, разбросанные по склонам холмов.

Выжили они в значительной степени благодаря тем знаниям, которые приобрели на Далеком Севере. Чтобы сверкание льда и снега не слепило глаза, надевали специальные маски; чтобы предохранить кожу от укусов ледяного ветра, натирали лицо приготовленной Ренн мазью из костного мозга. На ночь они выкапывали себе норы в снегу; ставили силки и ловили белых куропаток, которых ели сырыми; они берегли каждую веточку того скудного топлива, которое могли собрать, чтобы было на чем растопить снег. Ночуя в снежных норах, оружие они всегда клали рядом с собой, чтобы не потерять его в случае внезапной метели, а бурдюк с водой прятали в спальный мешок, чтобы за ночь вода не замерзла. А ночи были холодные, очень холодные! И больше всего им хотелось раздобыть где-нибудь большую охапку сухих дров и как следует погреться у костра.

На третий день они вроде бы заметили вдали людей и поспешили к ним — но обнаружили там всего одного человека, да и то сделанного из земли, точнее, из дерна. Странная фигура прямо-таки обросла густой бородой из сосулек, а вместо рук у него из плеч торчали ветвистые оленьи рога, и в каждой такой «руке» было зажато по копью. Ощущения угрозы, впрочем, от странного идола не исходило; скорее наоборот, он выглядел необычайно приветливым.

— Это, наверно, чей-то хранитель? — предположила Ренн. — Возможно, племени Рябины — они свои жилища как раз из дерна делают.

— В таком случае этого они сделали еще прошлой осенью, — сказал Торак. — Смотри, его рога уже мхом обросли.

Он внимательно оглядел окрестные холмы. Лес давно уже остался позади, и вокруг не было видно ничего, кроме белых округлых вершин. Идти по-прежнему было очень скользко: снег лишь прикрыл ту ледяную кору, которая сковала землю. Проклятая Эостра так и не ослабила своей хватки. И они чувствовали: колдунья внимательно следит за ними.

— Скоро темнеть начнет, — сказала Ренн. — Надо, пожалуй, к ночлегу готовиться.

Они устроили стоянку у подножия холма на берегу замерзшего озера, окаймленного колючими зарослями. Прямо рядом с тем человеком из дерна. Ренн предложила разделить усилия: она выроет нору в снегу и попытается с помощью заклинания призвать на помощь какое-нибудь горное племя, а Торак пусть поставит силки и закинет в озеро лески с крючками. Съестного у них почти не осталось, разве что горсть лесных орехов, а за последние несколько дней им удалось поймать всего одну белую куропатку.

Волк тоже побежал охотиться; следом за ним увязались Рип и Рек, явно полагая, что Волку повезет больше, чем Тораку.

На озере Торак топором прорубил во льду отверстия и опустил в воду толстые лески, сплетенные из волокон сосновых корней, прицепив к ним крючки из шипов можжевельника, прихваченные из Лесу. Чтобы лунки не замерзли в ночи, он набил в них веточек и прикрыл снежком, а рядом с лунками воткнул свой нож, желая отпугнуть Рипа и Рек, — нахальные вороны вполне способны были вытянуть лески и украсть улов.

Снова выбравшись на берег, Торак обошел озерцо кругом. Вокруг на первый взгляд было совершенно пусто, но его глаз охотника подсказывал, что это далеко не так. Он заметил следы, оставленные крыльями серой совы, нырявшей в снег во время охоты на лемминга. Чуть дальше он обнаружил несколько неглубоких ямок и возле каждой небольшую кучку замерзших экскрементов: здесь передыхала, сбившись вместе, стайка белых куропаток. Однако истоптанный птичьими лапками снег и отсутствие глубоких нор свидетельствовали о том, что куропатки здесь не ночевали. Белые куропатки обычно летят высоко и прямо с высоты ныряют в мягкий снег; в результате получается глубокая и совершенно неприметная снаружи норка.

А еще куропатки любят отдыхать на березовых ветках. Торак сломал несколько карликовых березок высотой по колено, сбил с них лед и воткнул там, где снег был относительно неглубоким, чтобы соблазнить куропаток видимостью удобного убежища, а сам поставил туда силки из побегов плюща. Такие же силки он поставил и у зарослей ивняка, надеясь, что попадется тетерев.

Выше по склону Торак обнаружил следы зайца. Дойдя по ним до обдуваемой всеми ветрами вершины холма, он поставил силки в том месте, где зайцу так или иначе придется выскочить из спасительных зарослей, чтобы пересечь открытое пространство. Зверек будет думать только о том, как бы поскорее преодолеть опасный участок, и вряд ли обратит внимание на ловушку.

К этому времени у Торака даже голова закружилась от голода. Но он знал, что на ужин его в лучшем случае ожидает жалкая горстка лесных орехов. Темно-синее небо было ясным, холодным, усыпанным яркими звездами. Луна еще не взошла, но и при свете звезд далеко на горизонте видны были черные клыкастые вершины Высоких Гор, а над ними тускло светилась красная зимняя звезда — глаз Великого Зубра.

«Когда красный глаз бывает в зените, — говорил Тораку умирающий Отец, — злые духи обретают наибольшую силу».

Повелительницу Филинов и ее жутких слуг и сообщников Торак по-прежнему представлял себе совершенно отчетливо, а вот лицо Отца отчего-то видел неясно, точно некое светлое пятно.

«А ведь с тех пор, как умер Отец, — вдруг с ужасом осознал Торак, — я стал совсем другим человеком; он, возможно, и не узнал бы меня! Может быть, именно поэтому его дух не захотел со мной разговаривать тогда, на стоянке племени Воронов?»

— Отец, — сказал Торак, обращаясь к ночной темноте, — это я, Торак. Где же ты, Отец? Как мне найти тебя?

Но в ответ услышал лишь шелест снега, сдуваемого ветром со скал.

* * *

Скорчившись в спальном мешке, Ренн прислушивалась к шепоту снега.

Она очень устала и очень хотела есть, но понимала, что теперь уже не уснет. Она вспомнила отыскивающее заклятье, но лучше б она его не вспоминала. Перед ее мысленным взором точно обрушилась целая стена льда.

«Поверни назад, — звучал у нее в ушах голос Повелительницы Филинов. — Никто не может помешать Эостре».

Ренн села и некоторое время сидела, ощущая сильное головокружение и сжимая руками виски, в которых мучительно пульсировала боль. Ей было так плохо, что, когда Торак вернулся, она попросила его бросить немного охры у входа в их снежную нору. Такая защита, конечно, значительно слабее магических линий, которые может провести только колдун, но и это все же лучше, чем ничего. А сил, чтобы вылезти из норы и провести магические линии, у Ренн уже не осталось. Возможно, впрочем, тот человек из дерна поможет им и отпугнет от их убежища токоротов.

Повернувшись набок, Ренн смотрела в щель, оставленную специально, чтобы не задохнуться в снежной норе, и пыталась понять, что же все-таки задумала Эостра.

Совершенно ясно, что более всего Повелительнице Филинов нужна способность Торака вселяться в других. Ей нужна его блуждающая душа. Но разве может она ее отнять? Как, собственно, она хочет ею воспользоваться? И когда предпримет попытку захватить самого Торака?