— Круто, — раздраженно сказала Хлоя.

Мэдди застонала:

— Я позвала его. О Боже мой! Я позвала его. Какая же я идиотка!

— О, милая, — Хлоя пригладила взбунтовавшиеся кудряшки Мэдди — ее пальцы тут же застряли в колтунах и завязли в смоле, — ты вовсе не идиотка. Не совсем идиотка.

— Это все поцелуй! Дурацкий поцелуй! Он как будто высосал все жизнеспособные серые клеточки из моей головы!

— Хороший поцелуй — это визитная карточка, — произнесла Хлоя. Когда сестры с удивлением воззрились на нее, она только пожала плечами. — Эй, я тут ни при чем, так написано в одном из маминых рецептов.

Мэдди потрясла головой.

— Что мне делать?

— Придерживайся выбранного курса. Ты же покончила с парнями, — напомнила ей Тара. — Следующий вопрос. Мы продаем эту недвижимость. И нам надо сказать ему, чтобы он не тратил свое время попусту.

Мэдди затаила дыхание и голове тоже приказала не двигаться. Черт, ей позарез нужны ее таблетки.

— Мы же решили ночью, что дадим отелю еще один шанс.

— Это не мы, за нас говорили три бутылки вина, — ответила Тара.

Внезапно сердце Мэдди заболело — в унисон с ее головой.

— Дайте мне месяц. До Рождества, — попросила она. — Мы хотя бы немного подремонтируем отель, и если вы и после этого не захотите, чтобы он приносил нам доход, мы его продадим. А после ремонта мы сможем продать его дороже. Вы ничего не потеряете.

Хлоя посмотрела на Тару.

Тара вздохнула.

— Ты же знаешь, что я права, — сказала Мэдди, чувствуя, что сестры готовы сдаться. Вот оно. Она должна их убедить. Она хочет, ей нужен этот месяц. — Мы выручим за него больше денег, обещаю.

— А где мы возьмем деньги на ремонт? — спросила Хлоя. — Все, что у меня есть, это карта «Виза», а на ней осталось не так много денег после путешествия в Белиз в прошлом месяце.

— У меня есть неиспользованная «Мастеркард», — сказала Тара.

— И у меня. — Это был ее аварийный запас, появившийся после того, как Алекс столь неудачно распорядился ее сбережениями на черный день. — Это только начало, и рефинансирование займет у нас всего несколько недель. И я все еще полна решимости выяснить все о доверительном фонде и поговорить с…

— Оставь фонд в покое, — твердо сказала Тара. — Мама сделала все возможное, чтобы разделить имущество и защитить его, так что это не наше дело. Кроме того, не в этом заключается наша главная проблема.

— А в чем же? — поинтересовалась Мэдди.

— В том, что я не хочу здесь находиться, — ответила Тара.

— А тебе и не надо, — пояснила Мэдди. — Мы запустим процесс, и я останусь. Вы можете ехать, я сама все улажу.

— До Рождества, — поставила условие Тара. — А затем мы выставим его на продажу.

Не мышка… притворись сильной.

— Пусть так, раз уж этого хочет большинство, — осторожно сказала Мэдди, уговаривая себя не сдаваться.

— И ты действительно не против взвалить все это на себя? — уточнила Хлоя.

— Да. — Мэдди посмотрела на закрытую дверь и глубоко вздохнула. — Ну, может, не только на себя.

— Партнер определенно не помешает, — согласилась Хлоя. — И у меня есть ощущение, что мужчины умеют быть очень хорошими партнерами.

Мэдди снова вспомнила, каково это — быть в его объятиях и чувствовать разливающееся тепло во всем теле. Вне всяких сомнений, он умеет быть партнером. В этом она готова поклясться. Впрочем, не имеет значения.

— Сладкая, как ты можешь рассчитывать на его помощь, когда ты только что в грубой форме дала ему понять, что он тебя не интересует?

О да, точно.

— Это я улажу. — Заставив себя дышать ровнее, Мэдди толкнула дверь, одновременно пытаясь пригладить волосы — заведомо проигранная битва.

Джекс прохаживался вдоль крыльца, затем присел на корточки, изучая прогнивший столб у ворот. При появлении Мэдди он выпрямился во весь рост и посмотрел на нее:

— Все в порядке?

— Конечно. Мы просто, эээ, обсуждали, что будем есть на завтрак.

— В самом деле?

— Ага. Ну, знаешь, блинчики или кукурузные хлопья.

— Кукурузные хлопья. Всегда кукурузные хлопья. И ты собираешься начать наше сотрудничество с вранья? — Наклонившись, он ласково потрепал ее кудряшки. — Слишком тонкая дверь.

И вот тут Мэдди решила, что уже достаточно долго выставляет себя дурой. Она оглянулась, ища поддержки, но сестер и след простыл. Предательницы.

— Ладно, слушай, извини.

— За что?

— За пьяный телефонный звонок. За то, что дважды захлопнула дверь у тебя перед носом. За небылицы, которые тебе только что пришлось выслушать, — выбирай, что больше нравится.

Джекс вгляделся в яркое, солнечное, морозное небо, затем снова посмотрел ей в глаза:

— А поцелуй — за него тебе тоже стыдно?

Мэдди подумала, что по идее должно бы. В конце концов, она так быстро поддалась очарованию Алекса — и только посмотрите, что из этого вышло, сущий кошмар.

Впрочем, они оба знали правду. Будь Мэдди «заинтересована» еще хоть чуть-чуть больше, она бы просто воспламенилась от страсти.

В ответ на ее молчание Джекс подошел ближе. Достаточно близко, чтобы ей захотелось отступить. Но затем она ощутила его запах, запах мыла, или дезодоранта, или чего-то еще, что составляло его неповторимый аромат, и ей неодолимо захотелось вдохнуть его еще раз.

— Я не хочу это обсуждать, — прошептала она.

— Это далеко не единственная тема, которой ты избегаешь.

Вчера ночью он был достаточно добр, чтобы не задавать лишних вопросов. И Мэдди надеялась, что так оно и будет дальше.

— Знаю. — Она напряглась в ожидании расспросов, но их не последовало.

Джекс воспринял ее ответ спокойно.

И сексуально. Боже, до чего же он сексуален!

— Понимаю, — сказал он, кивнув. — Все эти поцелуи были такими… неловкими. Неаккуратными. И ничего не значили.

Они были глубокими, эротичными, чувственными, и сейчас само воспоминание о том, как он касался губами ее губ, вызывало порхание бабочек внизу живота.

Нет.

Нет, она не жалела о том поцелуе.

Джекс с легкостью прочел ее мысли, и его губы изогнулись в улыбке.

— Итак, никакой заинтересованности, никакой химии, — пробормотал он, склонив голову и упершись взглядом в ее грудь — непослушные соски торчали сквозь тонкую ткань футболки как раз там, где было написано «Укуси меня».

— В-верно, — выдавила она. — Никакой химии и тому подобного. — Но сказав это, вместо того чтобы отступить, Мэдди сделала шаг вперед, и — вы только подумайте — неожиданно встретилась с ним губами, а руками вцепилась в его толстовку.