Библиотекарша улыбнулась незнакомцу.

— Добрый день, — поздоровалась она.

Конгер в ответ лишь улыбнулся. Заговаривать с библиотекаршей не решился, сочтя, что его речь покажется ей необычной. Прошел в глубь помещения и присел за столик, на котором громоздилась кипа журналов. Какое-то время он их листал, затем вскочил на ноги и подошел к широкому стеллажу возле стены. Сердце учащенно забилось.

Газеты. Много газет. Прихватив несколько выпусков, Конгер вернулся за столик и принялся их бегло просматривать. Печать старая, буквы странные, а некоторые слова и вовсе непонятны.

Отложив выбранные номера, Конгер вернулся к стеллажу, где рылся, пока не нашел то, что нужно, — выпуск «Черривуд газетт». Открыл первую страницу. Ага, вот оно:

«ЗАКЛЮЧЕННЫЙ ПОВЕСИЛСЯ

Этим утром в тюрьме при офисе окружного шерифа был найден мертвым неизвестный, которого арестовали по подозрению в преступном синдикализме…»

Дочитав статью, Конгер понял, что она бесполезна. Отнес газету обратно и, помявшись немного, решился подойти к стойке библиотекаря.

— Еще, — попросил он. — Еще газет. Старых.

— Насколько старых? — нахмурилась библиотекарша. — И каких вам газет?

— За месяц. Можно старше.

— «Черривуд газетт»? У нас только эти. А что вы хотите? Что ищете? Может, помочь?

Конгер молчал.

— Выпуски постарше можно спросить прямо в редакции, — посоветовала женщина, снимая очки. — Сходите туда. Правда, и я могла бы помочь, если скажете, что ищете…

Не отвечая, Конгер вышел вон.

Офис «Черривуд газетт» располагался в конце боковой улочки. Пройдя по разбитому тротуару, Конгер вошел в здание. В дальнем конце небольшого офиса горела лампочка обогревателя. Навстречу Конгеру к стойке подошел грузный мужчина.

— Что угодно, мистер? — спросил он.

— Старые газеты. За месяц. Или больше.

— Купить? Вы их покупать будете?

— Да, — ответил Конгер и достал из кармана несколько купюр.

Воззрившись на них, грузный сказал:

— О да, конечно. Погодите минутку. — Он торопливо вышел куда-то и вернулся, нагруженный здоровенной кипой газет. Лицо его побагровело от натуги. — Вот кое-что, — пропыхтел он. — Принес все, что нашел. Тут за весь год, но если надо еще…

Конгер схватил газеты и вышел. Присел у дороги и стал просматривать статьи.

Нужное событие отыскалось в сообщении четырехмесячной давности. Случилось оно в декабре, а заметка была так мала, что Конгер едва не пропустил ее. Руки тряслись; там, где попадались архаичные слова, Конгер использовал небольшой словарь.

«АРЕСТОВАН ОРГАНИЗАТОР НЕЗАКОННОЙ ДЕМОНСТРАЦИИ

В Купер-Крик задержан неизвестный мужчина. Как сказал окружной шериф Дафф, он отказался назвать свое имя. Человек появился в округе недавно, и за ним постоянно наблюдали…»

Значит, Купер-Крик, декабрь 1960-го. То, что нужно. Сердце Конгера заколотилось. Он поднялся, встряхнулся и потопал ногами по холодной земле. Солнце уже опустилось к самым холмам. Конгер улыбался; теперь-то он знает и место и время. Надо лишь настроить кабину, скажем, на ноябрь 1960-го, Купер-Крик…

Конгер пошел обратно через главную часть города, мимо библиотеки, мимо продуктовой лавки… Самая тяжелая часть работы сделана, осталось самое легкое. Снять квартиру, затаиться и ждать, пока явится Основатель.

Свернув за угол, Конгер увидел идущую навстречу женщину с продуктами. Уступил ей дорогу, но тут женщина заметила его лицо… и побледнела. Уставилась на Конгера, раскрыв рот.

Конгер побежал. Обернулся — женщина все еще смотрит. Да что с ней не так? Стоит и пялится на него, обронив пакеты. Конгер ускорил бег, свернул за угол и пошел вверх по боковой улице. Женщина не отставала. К ней подошел какой-то мужчина, и вдвоем они побежали за Конгером.

Оторвавшись, Конгер покинул город. Он шел легко и пружинисто, вверх по холмам. Достигнув кабины, остановился. В чем прокол? Может, с одеждой непорядок?

Конгер пытался найти ответ. А когда солнце село, он вошел в сферу и устроился у пульта. Какое-то время медлил, затем, внимательно следя за показаниями приборов, слегка повернул реле.

Кабину окружила серость.

Но ненадолго.

Мужчина окинул его пристальным взглядом.

— Лучше вам зайти, — сказал он. — Не стойте на холоде.

— Спасибо, — сказал благодарный Конгер, входя в небольшую гостиную.

Было тепло от небольшой керосиновой печки в углу. В этот момент из кухни вышла огромная бесформенная женщина в платье с цветочным узором. Вместе с мужчиной они оценивающе смотрели на Конгера.

— Комната у нас хорошая, — сказала женщина. — Меня зовут миссис Эпплтон. В комнате есть обогреватель. В это время года он не лишний.

— Да, — кивнул Конгер и огляделся.

— Поедите с нами?

— Что?

— С нами за стол присядете? — нахмурился мужчина. — Вы ведь не иностранец, а, мистер?

— Нет, — улыбнулся Конгер. — Родился я в этой стране. Правда, далеко на западе.

— В Калифорнии, что ли?

— Нет, — сказал Конгер и, подумав, выдал: — Я из Орегона.

— А как у вас там? — осведомилась миссис Эпплтон. — Говорят, деревьев много и прочей зелени? Тут пусто больно. Я, знаете ли, сама из Чикаго буду.

— Это же на Среднем Западе, — сказал ей муж. — Какая из тебя иностранка?

— Так и Орегон — не другая страна, — вставил Конгер. — Он входит в США.

Мужчина кивнул. Конгера он не слушал — пялился на его одежду.

— Костюмчик на вас забавный, мистер. Где достали?

Конгер растерялся. Помявшись, он неловко выдал:

— Обычный у меня костюм. А я лучше пойду, коли мне здесь не рады.

Мистер и миссис Эпплтон протестующе замахали руками.

— Мы просто красных боимся, — улыбаясь, объяснила женщина. — Правительство велит сохранять бдительность.

— Красных? — удивился Конгер.

— Правительство говорит, они повсюду. И нам положено докладывать обо всем необычном и обо всех, кто ведет себя странно.

— Вроде меня?

Хозяева смутились.

— Ну, — сказал мистер Эпплтон, — для меня вы на красного не похожи. Это я так, из осторожности. Трибун говорит…

Конгер слушал его краем уха. Дело оказалось еще проще, чем он ожидал. Местные жители настолько подозрительны, что о появлении Основателя известно станет тотчас. О нем молниеносно разнесут сплетни и слухи; остается лишь затаиться и ждать, подслушивая разговоры в универмаге. Или даже здесь, на квартире у Эпплтонов.