В заключение зафиксируем «накопленный» в данном и предшествующих параграфах итог анализа отношения информации и культуры. А именно – некоторые формы социальной информации идентичны формам культуры, но информация не есть культура, как культура не сводится и не сводима к информации, к сумме информации. Культура – это сложный феномен (форма бытия человека), который наряду с «информационным» (социальной информацией и информационными процессами) включает в себя также «ментально-психическое» и «деятельностно-преобразовательное», сопрягаемые друг с другом на основе (и посредством) семиотического мира и активного «знакотворчества» в процессах деятельности и коммуникации, т. е. информационно-обменных процессов и интерсубъективных отношений в социальном пространстве.

Примечания

1. Афанасьев В.Г. Социальная информация. – М.: Наука, 1994. – 201 с.

2. Урсул А.Д. Информация: методологические аспекты. – М.: Наука, 1971. – 176 с.

3. Дубровский А.Н. Информация, сознание, мозг. – М.: Высшая школа, 1980. – 286 с.

4. Вартанов В.В. Социальная информация: сущность и функции // Известия РГПУ им. Герцена (серия: история, социология, политология). – 2009. – Вып. 93. – С. 51–61.

5. Назарчук А.В. Учение Никласа Лумана о коммуникации. – М.: Весь мир, 2012. – С. 248.

6. Чернавский Д.С. Синергетика и информация. – М.: Наука, 2001. – 243 с.

7. Запесоцкий А.С. Теория культуры академика В.С. Степина. – СПб.: СПбГУП, 2010. – 112 с.

8. Степин В.С. Культура // Новая философская энциклопедия. Т. 2. – М.: Мысль, 2001. С. 341–347.

9. Степин В.С. Конструктивные и прогностические функции философии // Вопросы философии. – 2009. – № 1. С. 6–14.

10. Моль А. Теория информации и эстетическое восприятие. – М.: Наука, 1966. – 268 с.

11. Урсул А.Д. Культура как информационный феномен // Электронный ресурс: htpp//e-notabene.ru/fr/article_508.html.

12. Колин К.К., Урсул А.Д. Информация и культура. Введение в информационную культурологию. – М.: Стратегические приоритеты, 2015. – 268 с.

13. Юзвишин И.И. Основы информациологии. – М.: Высшая школа, 2001. – 532 с.

2.4. Отношение информации и знания как аспект культурологической методологии

Вопрос отношения знания и информации в данном случае (в рамках нашего дискурса) актуализируется уже тем, что знание рассматривается как базовый составной элемент культуры.

Однако знание и информация – это совершенно разные, принципиально различающиеся сущности. Ведь информация, как уже подчеркивалось, относится к числу важнейших онтологических оснований бытия и стоит в ряду таких фундаментальных сущностей, как материя, пространство, время, система, процесс, выражая такие базовые характеристики действительности, как структурность, изменчивость, разнообразие, хаос, порядок и т. д.

И еще – информация существует, прежде всего, в природе (вне человека и независимо от него), и она неразрывно связана с веществом (материей), отражая многообразие его состояний и свойств, способность к различным взаимодействиям и превращениям по объективным законам физики, химии, биологии, космологии, геологии и т. д.

Что касается знания, оно являет собой идеальную форму бытия реальной действительности, отраженную в сознании человека, и таким образом оно (знание) существует только в сознании человека. Хотя в философско-научной сфере бытуют достаточно оригинальные концепции «знания», которые полагают, что знание – это некая способность живых существ распознавать «сходства» и «регулярные» проявления реальности и реагировать на них [1, с. 262, 264]. Наш же дискурс базируется на представлениях современной гносеологии о том, что знание являет собой:

– форму индивидуальной и социальной памяти;

– свернутую («файловую») форму всех способов и механизмов общения и деятельности человека;

– результат обозначений (т. е. семиотической активности человека), а также структурирования и осмысления (познавательной активности человека) реальной действительности и ее объектов [2–3].

Если учитывать эти обстоятельства, складывается следующая картина: информация существует объективно (вне нас и нашего сознания), знание же бытует исключительно в сознании человека как нечто идеальное, как идеальная форма выражения (отражения) реальной действительности.

Здесь на арену выходит ключевая проблема бытия (экзистенции) человека и содержательной социально-культурной коммуникации: как «извлечь» знание из индивидуального сознания, сделать его «отчуждаемым» от конкретного индивидуального носителя и передаваемым другому, т. е. вовлекаемым в интерсубъективные отношения и социальные действия людей, т. е. транспортируемым, сохраняемым и транслируемым достоянием общества. Понятно, что эта экзистенциальная проблема исторически решалась в общем контексте социокультурогенеза, в частности – в процессах развития способности человека творить знаки и символы, т. е.

по мере становления и развития знаково-символической формы информации. Иначе говоря, знание и знаково-символическая форма информации в бытии человека и социума изначально связаны и тесно переплетены. Именно посредством знаково-символической информации и на ее основе, т. е. облачаясь в знаки, символы, в слова, устную и письменную речь, знание «отчуждается» от его индивидуального носителя и входит в общий, интер-субъективный оборот, начинает функционировать в социуме, передается от человека к человеку, от поколения к поколению как «публичное достояние» социума. Таким образом, знание и знаково-символическая (социокультурная) информация соотносятся друг с другом как содержание с формой, а если сказать образно: как оболочка или упаковка с «товаром», с «содержимым».

Итак, знаково-символическая информация является носителем знания, «внешней формой» существования знания. Если перейти к примерам и иллюстрациям, ситуация выглядит так: в книгах, журнальных текстах, на серверах и экранах мониторов и даже в лекциях и научных беседах нам явлена информация в знаково-символической форме, которая заключает в себе знание и смыслы. Однако необходимо еще расшифровать заключенные в этой знаково-символической информации (в тех же лекциях и книгах) смыслы, чтобы данная информация трансформировалась в знания, способные стать достоянием и частью нашего сознания. А это возможно лишь в том случае, если мы владеем кодами того типа (вида, формы) социальной информации, которая выступает в данном конкретном случае в роли носителя знания [4].

Понятно, что самыми распространенными, развитыми и мощными кодовыми (информационно-кодовыми) системами переноса знания в социокультурном пространстве являются естественные языки в устной и письменной формах. Соответственно, владеющий русским языком имеет все шансы извлечь знания из информации (сообщения), построенной в кодовой знаково-символической системе, именуемой «русский язык». Но если это же сообщение поступит к тому же адресату на непонятном ему языке (скажем, в знаково-символической системе «китайский язык»), знание так и останется недоступным, «вещью в себе», сокрытой в полученной информации.

Итак, остается лишь зафиксировать: знание и информация – это разные сущности. Однако (в то же время) знание может существовать, храниться, передаваться, активно функционировать только будучи переведено (закодировано) в какую-либо форму информации, например, в знаково-символическую форму (в информационную систему) по имени «естественный язык», хотя для этой цели могут быть использованы и иные, самые разнообразные формы информации (электрические, магнитные, оптические, лазерные формы организации и существования информации).

Впрочем, у взаимоотношений знания и информации есть еще один важный аспект – носители информации историчны, на смену одним приходят другие. А это, в свою очередь, оказывает влияние на структуру и способы функционирования информации в социальном и культурном пространстве, особенно на способы хранения и трансляции знания от поколения к поколению, от человека к человеку, а в конечном итоге – на формы