— После этого вы выяснили все относительно его выдвижения в президенты?

— Это было нетрудно.

— А где вам удалось увидеть эти имена? Фамилии поддерживающих его людей? — В моей памяти было свежо воспоминание о негодующем Руфусе Холлистере, запугивающем лейтенанта Уинтерса.

Ленгдон немного растерялся.

— Я… так получилось, что я их увидел… Я хочу сказать, в кабинете сенатора.

— Когда он был там?

— Понимаю, это выглядит немного нечестно. Нет, он попросил меня встретиться с ним позавчера; я пришел в кабинет до него и…

— Немного осмотрелись?

— Я был просто шокирован.

— Теперь уже все кончено.

Он нервно потушил сигарету.

— Да, и могу сказать, что я доволен. На нормальных выборах он никогда бы не прошел, но кто может сказать, что произошло бы в кризисной ситуации?

— Вы хотите сказать, что эти люди могли создать кризис и попытаться захватить власть?

Он кивнул и посмотрел мне в глаза.

— Именно это я имею в виду. Понимаю, все это звучит довольно странно, словно в банановой республике, но это могло случиться здесь.

— Как сказал однажды Синклер Льюис.

Я взглянул на лист бумаги, торчавший из пишущей машинки. Там была напечатана лишь одна фраза:

«И представь себе, что это яйцо змеи. Которая, вылупившись, как и все прочие ее собратья, вырастет и принесет много зла. Убей ее еще в яйце».

Поняв, что я прочитал эту фразу, Ленгдон почувствовал себя очень неловко и поспешно выдернул лист из машинки.

— Не смотрите туда! Я просто пошутил… — скомкав лист в плотный шарик, он швырнул его в корзину.

— Это цитата? — спросил я.

Он кивнул и сменил тему.

— Вы считаете, это сделал Помрой?

— Убил Роудса? Полагаю, да. Но если он собрался убить сенатора, то почему воспользовался собственной взрывчаткой? Это сразу привлекло внимание к нему.

— Доступ к взрывчатке имел кто угодно.

— Да, но… — тут мне в голову пришла новая мысль. — Только Помрой знал, насколько эффективна одна упаковка взрывчатки. Любой другой побоялся бы использовать подобную штуку.

Ленгдон нахмурился.

— Мысль правильная, но…

— Что?

— Но мне кажется, Помрой днем рассказал о взрывчатке всем.

Я застонал.

— Вы уверены?

— Ну, не совсем. Хотя думаю, он рассказывал.

— А не кажется вам все это странным? — Я попробовал другой вариант. — Почему вдруг ему захотелось рассказать о взрывчатке в таких деталях?

Мы поговорили про убийство, про Элен и про политику около часа. Ленгдон оказался милым человеком, но вел себя уклончиво. Было что-то, что я не совсем понимал: он походил на айсберг, скрывал больше, чем рассказывал, и, вообще, оказался крепким орешком. В конце концов, рассеяв все его сомнения насчет Элен, я вышел и спустился по лестнице.

В гостиной я нашел Элен и миссис Роудс, бледную, но спокойную; они разговаривали с крупным грубоватым мужчиной, который, как потом выяснилось, оказался Джонсоном Ледбеттером, губернатором штата, сенатором от которого был Роудс.

— Я приехал, как только смог вырваться, миссис Роудс, — сказал он с теплотой, характерной для жителей Среднего Запада, и взял руки миссис Роудс в свои; в глазах его светилась собачья преданность.

— Ли это было бы приятно, — сказала миссис Роудс. — Завтра на похоронах вы скажете несколько слов?

— Конечно, скажу, миссис Грейс. Это так меня потрясло, что просто нет слов. Флаг на Капитолии штата будет приспущен, — добавил он.

Когда в комнату вошли другие, Элен отвела меня в сторону; она была возбуждена, лицо ее сияло.

— Завтра после похорон будет оглашено завещание.

— Похоже, ты станешь богатой невестой, — сказал я, вытирая рукав носовым платком: она была так возбуждена, что пролила на меня свое виски. — Интересно, видела ли его полиция?

Она удивленно покосилась на меня.

— А почему они должны были это делать?

— Ну, дорогая, существует теория, что людям порой помогают покинуть эту юдоль слез слишком заботливые наследники.

— Не говори чепуху. Во всяком случае, завтра большой день. Именно потому и губернатор приехал.

— Чтобы прочесть завещание?

— Да, он же поверенный нашей семьи. Отец сделал его губернатором пару лет назад. Я забыла, зачем ему это было нужно… Ну ты же знаешь, как делают политику.

— Начинаю понимать. Кстати, ты уже уладила проблему с Ленгдоном?

— Что за гнусный вопрос! — воскликнула она, потом покачала головой. — У меня не было времени. Вчера вечером это было неприлично: сразу после убийства… А сегодня днем помешал ты!

— Мне кажется, он слишком невинен, чтобы тебе понравиться.

— Перестань… Ты ничего не понимаешь. Должна признать, что он немного скован, но тем они и хороши… такие скованные молодые люди.

— Каким же скучным был, наверно, я!

— Ты сам это признал! — она рассмеялась, потом замолчала и посмотрела на только что вошедших. Я оглянулся и увидел в дверях чету Помрой. Он казался бледным и измученным; она же, напротив, выглядела очень мило, успешно справившись со своим гриппом. Губернатор сердечно поздоровался с ними. Элен оставила меня и направилась к Ленгдону. Я же присоединился к группе, расположившейся у камина, в которой был и губернатор. И какое-то время только слушал.

— Камилла, вы молодеете с каждым годом! — воскликнул губернатор.

Миссис Помрой кокетливо потупилась.

— Джонсон, вам просто нужен мой голос.

— Долго вы с нами пробудете, губернатор? — спросил Помрой. Если он и был обеспокоен обрушившимися на него неприятностями, то не показывал этого.

Миссис Роудс извинилась и вышла в столовую. Губернатор сообщил, что пробудет в городе, пока не пройдут похороны и не огласят завещание, а потом сразу вернется в Талисман-сити.

— У меня же на руках это чертово законодательное собрание, — прогудел он. — Просто не знаю, что они придумают в очередной раз. — Он осмотрелся, чтобы убедиться, что никого из членов семьи покойного нет поблизости, потом спросил: — Как прошло совещание в министерстве обороны?

Помрой пожал плечами.

— Я провел в Пентагоне большую часть дня. Боюсь, единственное, о чем со мной хотели говорить, был этот… инцидент.

— Такое трагическое событие, трагическое, — губернатор покачал головой, как большой старый бык.

Помрой вздохнул.

— Большой пользы моему делу это не принесло. Конечно, нельзя сказать, что я слишком опечален происшедшим, да простит меня миссис Роудс, но в конце концов дома у меня фабрика, и нужно продолжать бизнес.

— Прекрасно понимаю, Роджер, — сказал губернатор с несколько большим чувством, чем того требовала сложившаяся ситуация. Интересно, есть ли между этими двумя какая-то деловая связь. — Ведь мы не хотели бы увеличивать число безработных.

— Конечно нет, если я тоже окажусь в их числе, — сухо заметил Роджер Помрой.

— Я всегда чувствовала, — заметила его жена, которая внимательно прислушивалась к разговору, — что позиция Ли ужасно неразумна. Он должен был сделать все, что в его