– Мне неловко просить вас об этом, – Лив поставила блюдце с пирожным, – но леди Луиза берет так много сил… Боюсь я не смогу удовлетворять ее аппетиты, а муж не позволит мне улизнуть от кормления. Поэтому прошу Вас, милорд Вайберг, проследите за ней! Узнайте, куда эта дама девает силы! Я не хочу однажды умереть в этом кресле, – девушка погладила плюшевую обивку, – а это легко может случиться, ведь, кроме Вас, я никому в этом доме не нужна!

Поездка до Бейтима оказалась удурчающе скучной. Леон выспался, поел, несколько раз перечитал бумаги, отрепетировал перед зеркалом светски-снисходительную улыбочку, вспомнил одного противного хлыща, с которого можно будет «рисовать маску», и от нечего делать принялся гадать: как выглядит та мисс, которая написала ему письмо? Яркая разбитная брюнетка в тугом корсете и пышных юбках? Или невзрачная серая мышь в тусклом платье с глухим воротничком? А может, она из тех несчастных, на чьем лице оставила отпечаток оспа? Или уже настолько старая дева, что не боится попасть в тюрьму за клевету?

Впрочем, это было и не важно. Гораздо больше виконта беспокоил другой вопрос: почему? Почему она написала? Откуда у нее информация? Лорд Мербиус запросил информацию на мисс Суджик в большой королевской картотеке. Оттуда ответили, что означенная мисс никаких дел с королевской канцелярией никогда не имела, из всех бумаг на нее – только запись о рождении в храмовой книге да имя в списке дипломов, выданных частной школой для юных мисс.

Копии документов были в папке с отчетами. Виконт Вайберг внимательно прочел два серых листочка, но никакой особенной информации не почерпнул. Магических способностей у мисс нет. Лет ей едва исполнилось девятнадцать, оценка по чистописанию «хорошо», зато по домоводству «отлично». Вспоминая собственных сестер, Леон со вздохом сделала вывод, что эти бумаги ему ни о чем не говорят.

Прибытие в городок случилось в дождь. С точки зрения путешественника погода была ужасная. С точки зрения инспектора стена воды, скрывающая его от местных жителей, давала ему немного времени, чтобы освоиться. Кучер подвез «милорда Крэддока» к лучшей гостинице, быстро выставил на крыльцо кофры и саквояжи, получил монету, шепнул, что будет поблизости, и растворился в строениях и службах вычурного здания, щедро украшенного лепниной.

Леон, совершенно искренне морща нос, вошел в тесный темный холл, подошел к стойке портье и капризным голосом заявил:

– Милейший, мне нужен лучший номер, который вы способны обеспечить в этой дыре! И пошлите человека забрать мой багаж с крыльца!

Крупная серебряная монета скатилась по стойке, и каменная физиономия служащего тотчас расплылась в угодливой улыбке:

– Не извольте беспокоиться, милорд! Сейчас все будет!

– Виконт Крэддок! – высокомерным тоном объявил себя лорд и брезгливым жестом стряхнул соринку с дорожного сюртука.

По сигналу портье из подсобки выскочил мальчишка в форменной ливрее и смешной круглой шапочке. Он выбежал на крыльцо и вернулся с парой саквояжей. Портье с почтением выложил на стойку книгу учета посетителей, протянул самописное перо и ключи на тяжелом брелоке. Поставив закорючку, Леон взял ключ и склонился к служащему:

– Чем можно развлечься в вашем городе? Я прибыл сюда по делу, но, вероятно, задержусь на неделю-другую…

– Сейчас не сезон, – развел руками служащий, – театр закрыт, семьи разъехались по поместьям. Ближайший бал будет через неделю в доме мэра в честь праздника Девы-Свершительницы.

Виконт приподнял брови, вытаращил один глаз и постарался изобразить противную ухмылочку:

– Ваш мэр столь религиозен?

– Именины его супруги, – тонко улыбнулся в ответ портье. – Будет легкий ужин с прохладительными напитками для близкого круга, а после карнавал и фейерверк.

– И все? Ни карт, ни скачек? – тут «столичный хлыщ» перешел на театральный шепот, – А куртизанки у вас имеются?

– Хм, заведение мамаши Милдры на Розовой улице, – слегка покраснел мужчина и вздохнул с облегчением, когда виконт, стеная о своей тяжкой доле, поднялся в номер.

Оставшись один, Леон насвистывая и снимая сюртук, осмотрел все три комнаты номера. Темный плюш, позолота, темное дерево – все тяжеловесное, массивное, чтобы подчеркнуть «богатство» интерьера. Заглянув в спальню, Леон предусмотрительно задернул шторы, затем, склонясь над какой-то литографией в безвкусной раме, он перебрал брелоки на цепочке для часов. В простеньких с виду мелких подвесках скрывались амулеты, помогающие почти лишенному магии аристократу обнаружить магические вещички. В плане магии все было чисто, зато за изящным зеркалом в резной раме обнаружилась слуховая трубка, а в маленькой личной купальне – «глазок». Поплескавшись в тазу с холодной водой, мужчина небрежно встряхнул полотенце и перекрыл обзор для слишком любопытных.

Затем, причитая об усталости, инспектор вернулся в комнаты и шумно рухнул на кровать. Под прикрытием полога, мужчина открыл свой самый маленький саквояж, тот, в котором хранились галстуки и шейные платки, раздвинул плотные полосы шелка и вынул маленькую записную книжку в золотом переплете. Странички из слоновой кости, покрытой тонким слоем воска, золотой стилус с драгоценным камнем в навершии – с первого взгляда казалось, что это дорогая безделушка, уместная скорее на дамском поясе. Однако на деле это был артефакт такой стоимости, что золото и аметисты были лишь десятой частью цены.

Палочка с камушком, зажатая тонкими аристократическими пальцами, легко вывела на воске: «Прибыл в Бейтим, изучаю обстановку. Слишком любопытный персонал в гостинице». Эти слова немедля повторились в точно такой же книжице, лежащей на столе лорда Мербиуса. Старый инспектор взглянул на них, хмыкнул и нацарапал ответ: «Провинция. Поторопись встретиться с девицей.»

Захлопнув книжечку, виконт спрятал ее на дно сумки и решил действительно поспать. Кинжал под подушку, огнестрел под правую руку, несколько амулетов на ковер и на спинку кровати. Все, можно отдыхать.

Когда молодой офицер проходил обучение в школе инспекторов, он удивлялся: зачем нужно столько разных предосторожностей, чтобы просто отойти ко сну? Тогда ему объяснили зачем, и даже дали почитать дела о покушениях на королевских чиновников: около трети их приходились на темное время суток, и чаще всего нападавшие старались избежать шума и сопротивления.

Позже служба доказала Леону, что предосторожностей лишних не бывает. Так что он привычно защитил себя и уснул, собираясь прогуляться по городу ночью. Встреча с непонятной мисс отчего-то страшила его.

Долго поспать приезжему не удалось. Сначала в его номер явился портье с известием, что в гостиничном ресторане готов ужин. Так где господин предпочитает накрыть стол? Чертыхаясь, Леон разжал пальцы, сжатые на рукояти огнестрела, и сонно заявил:

– Я так голоден, что готов съесть подошву собственного сапога! Скажите-ка мне, милейший, подают ли у вас фуа-гра, консоме и бланмаже?

Служащий уверил, что их повар сказочно хорош и завтра приготовит все, что пожелает гость, но вот сегодня все скромно: