— А предупредить меня не пробовали? — продолжал возмущаться Серёга.

— Ну, мы так поняли, на вас эти ограничения не действуют из-за того, что программа отключается, вон вы каждый день туда-сюда бегаете, и все на месте!

— Охренеть новости, ладно, я пошел, пока башка целая, до завтра!

Серёга выбежал на улицу и, прощаясь со всеми встречными «оревуаром», побежал побыстрее к границе.

Темп бега становился все лучше, так что дома он оказался около часа ночи. Раздевшись и приняв душ, он завалился спать.

Проснулся сам, раньше будильника на три минуты, и пошел в душ, Инесса в новостях вещала о погоде на ближайшие три месяца, обилии осадков и пасмурных дней.

До времени, когда можно будет бежать в резервацию, выходить никуда не хотелось. Он зашел на кухню, подождал с полчаса, когда наконец придет Дэ Хен, потом вспомнил, что тот улетел на Гавайи вместе с Анжелой, хмыкнул парадоксальности самой этой ситуации и только собрался выпить кофе, как ему на почту прилетело официальное письмо, что ему сегодня на голодный желудок надо явиться в Шато и сдать кровь на анализы для определения, нет ли в ней очередной порции этанола, и теперь сборщик винограда Сергей Ушаков должен каждые три дня являться в лабораторию для сдачи крови на проверку. Заканчивалось письмо уже стандартной для него фразой «до особых распоряжений».

У Инессы начались утренние позывы к отключению, письмо, которое Серёга только дочитал и еще не закрыл, стало подрагивать. «Сегодняшнее утреннее отключение снова придется отменять, — подумал он, поморщился, подошел к стене и долбанулся затылком. — Блин, надо будет все-таки другой способ найти, не могу же все время теперь так башкой биться».

Программа перезагрузилась, и он пошел одеваться.

«Совсем одурели эти проверяющие органы», — думал Серёга выбирая между футболками с надписями «Страха нет» или «Признаю свои ошибки».

Они чего, теперь в лаборатории Шато еще и медицинский пункт откроют? Всегда всех на любые обследования направляли в деревенский госпиталь. А теперь что, начнут кровопусканием заниматься среди вина, там, куда раньше никому и ходу не было? Очень странно.

Выбрав все-таки для себя «Страха нет» и прихватив куртку, понимая, что вот-вот польет дождь Серёга отправился в Шато. Сегодня все прошло значительно лучше, чем в первый день после его пьяного дебоша. Народ, встречавшийся на пути, сильно не разбегался, а некоторые даже первыми здоровались.

Подойдя к лабораторным дверям, он постучался. Оттуда высунулась недовольная рожа Билла.

Сегодня он выглядел нисколько не лучше, заплывший глаз немного приоткрылся, но вот вокруг все было фиолетово-синим.

— А! Вы, Сергей, пришли! Ну заходите.

Внутри Серёга никогда не был, но, в принципе, и так было понятно, что стол с кучей бутылок, шкаф для посуды, весы, ящик Ганзена, небольшой вытяжной шкаф для сжигания и выпаривания, холодильник и все такое — это нормально для винной лаборатории, а вот стоящее у входа новенькое медицинское кресло явно было тут лишним.

— Снимите, пожалуйста, верхнюю одежду и присаживайтесь на кресло, — скомандовал Билл.

Серёга снял куртку, прошелся по лаборатории, закинул ее на спинку стула, стоящего у стола. И пошел усаживаться, точнее сказать, даже укладываться, потому что только он уселся, Билл куда-то нажал, и кресло зажужжало и начало раскладываться, помещая и углубляя его в себя.

Билл взял торчащую часть руки, жестко затянул на ней жгут, вручил в кулак мягкое сердечко и вышел в другую комнату, вернулся он оттуда уже с иголкой, присоединенной к тонкой прозрачной трубке, уходящей концом к какому-то небольшому приборчику. Выражение его кривого лица стало еще противнее.

Потыкав для приличия ваткой в место прокола, он с такой силой воткнул иглу Серёги в вену, еще и пошебуршив ей там, что тот, взвыв от боли, попытался вскочить, но кресло его плотно сжимало в своих объятиях.

— Что ты, сука, делаешь? — зашипел на него Серёга.

Билл пялился на него своим одним глазом и злорадно скалился.

— Ой, а что, больно? Да? А я думал, что у таких сверхлюдей, как вы, Сергей, ни страха, ни боли нет.

Серёга не успел ничего ему ответить, дверь распахнулась, и внутрь вошел Миро.

Билл тут же отпустил иглу и присмирел.

— Добрый день, Сергей, как ваши дела? — в своей спокойной манере спросил Миро.

— Добрый, нормально дела, — попытался тоже спокойно ответить ему Серёга.

— Ну и отлично. — Миро отошел от него и пошел в глубь комнаты, в сторону левой стены, где стоял стол.

Пыточное кресло Серёги располагалось так, что он мог смотреть только на входную дверь, но краем глаза все равно видел, как Миро сел за стол, достал из ящика какую-то книжку и начал в ней писать ручкой! Хрена себе, вот вам и носильщик винограда! Почти ногой открывает дверь в лабораторию, пишет по старинке ручкой на бумаге, а этот Билл явно его побаивается.

Минут через пять коробочка с проводками, в которую уходила кровь через трубку, пропищала, и на ней вместо красной лампочки загорелась зеленая.

Билл подошел, вынул иглу без каких-либо ковырятельств ею в вене и вместо своих злющих высказываний попросил пять минут подержать ватку в согнутой руке.

Нажал на кнопку, края кресла, сдерживающие его, размякли, и оно поехало сдвигаться обратно вверх.

Такой тихий смирный лаборант. В это время Миро встал и подошел проститься с Серёгой. Протянул ему руку для прощания.

— Ну, вроде жив! А то, когда я вошел, был серее тучи.

— Немного боюсь иголок, — сказал Серёга, быстро ответил на рукопожатие и выпалил: — Простите, свои вещи заберу. — Проскочив между Миро и Биллом, в три секунды оказался около стула, на спинке которого все еще висела его куртка. А на столе осталась лежать книга, в которой писал Миро. Он прочитал, что было написано на обложке — «Дневник наблюдений, объект N3».

Спасибо Инессе, что хоть функцию распознавания письма еще никуда не дела.

Развернувшись к выходу, он увидел, как Миро сверлит взглядом Билла, а тот весь сжался, будто его сейчас будут бить.

— Еще раз всем пока, — попрощался он с этими двумя, у которых явно намечались разборки, и вышел.

Холодный мелкий дождь моросил всю дорогу, пока он шел домой, и не закончился, когда пришло время бежать в сторону резервации.

«Эх, на носу октябрь, надо привыкать, что придется бегать в таких условиях», — думал Серёгаперепрыгивая через очередную грязную лужу, весь его путь до резервации проходил по маленьким сельским дорогам, и ждать, что будет чище, можно только к зиме, когда начнутся заморозки.

Весь мокрый и грязный, подбегая к резервации, он думал,