– Не буду, – невежливо перебил меня Вайпер. У него вообще с вежливостью очень плохо. Мерзавец невоспитанный. – Вы же все равно не боитесь, душечка? Вы же у нас храбрый и готовы подохнуть за своего любимого Дройта и за свой вонючий Тумпстаун? Ведь правда, правда ведь? Я угадал? Угадал? – Он захлопал в ладоши и вообще принялся веселиться.

– Да, я такой, – по мере сил, стараясь не тревожить болящий затылок, кивнул я.

– Вот! – в полном восторге воздел палец к серому потолку Вайпер. – Вот! Поэтому мы не будем делать с вами всех тех гадостей, которых вы от нас ждете. Это неэффективно и грязно. Есть вещи, гораздо более совершенные, милейший господин инспектор! Гораздо! Мы просто просверлим в вашем черепе маленькие дырочки, вот здесь, здесь и здесь, – легкими касаниями эта скотина обозначила места предполагаемых дырочек, – вставим туда проводочки и просканируем ваши мозги. После этого вас, правда, придется выбросить на помойку, и никто не узнает, где ваша могилка, но зато мы будем знать все-все, что нас интересует. И притом – из первых рук! Ну как вам это? – Вайпер откровенно торжествовал.

– Погодите-погодите… – Меня охватило внезапное озарение. – Ну конечно же… Как же я сразу-то… Так это у вас… Бог мой! Вайпер, я говорил вам, что вы – идиот?

– Говорили. И что? Я даже согласился с этим. Потому что надо было от вас избавиться гораздо раньше, и только такой идиот, как я, мог позволить вам и дальше невозбранно разгуливать по белому свету.

– Увы. Должен вас тотально огорчить. Вы не поэтому идиот.

– А почему же? – заинтересовался Вайпер.

– Вы же считаете, что это я попер у вас файлы? Или не я, но по моему заказу? Вот поэтому вы и идиот. Абсолютный.

– То есть? – Вайпер опешил и забыл улыбаться. – Не пойму я вас что-то, милейший господин инспектор…

– Ясное дело: вы же идиот!

Вайпер схватил со стола полную бутылку и шагнул ко мне, воздев ее над головой. Похоже, я несколько переборщил – еще треснет!

– Ладно-ладно! Опустите пиво, лучше мы его выпьем… Специально для вас поясняю: даже если вы засунете мне в голову свои любимые проводки, все равно не узнаете больше. Я не имею никакого отношения к краже ваших файлов. Да, я присутствовал при этом, но даже не подозревал, что на самом деле происходит. Если бы знал – то с удовольствием бы помог. Но – не знал. – Вайпер опустил бутылку и тупо уставился на меня. – И Жужу Цуцулькевич ничего не знала. Она – хакер, понимаете? Некто, кого и она не знает, дал ей адрес сервера и заказ. Она заказ выполнила, файлы украла и закачала их на сервер заказчика. Получила за это немалые деньги, между прочим. Но ни что это за файлы, ни чьи они, ни кто заказчик – все это ей неизвестно. Они так работают, эти хакеры, понимаете вы своей идиотской башкой?.. Так что зря вы ее поменяли на свою девочку (модель «би», я надеюсь?), и если уже успели просверлить Жужу в башке дырочки, то совершенно напрасно изнашивали сверла.

Некоторое время Вайпер смотрел на меня отсутствующим взглядом, а потом снова оживился и погрозил пальцем.

– Э-э-э, милейший господин инспектор! Ведь вы все это и выдумать могли, а? Я вас зна-а-аю, вы такой выдумщик! – Заложил руки за спину и вприпрыжку прошелся по комнате туда-сюда. – Но проверить все равно надо. Если вы сказали правду, это несколько меняет дело. А если нет… Лоботомия от вас никуда не денется, понимаете? Она может подождать, лоботомия. Да. – Он подошел к двери и ткнул в кнопочку на небольшом пульте у косяка.

В комнате появились два здоровенных молодца в темно-синей военного вида униформе, с пистолетами на поясе и в глухих шлемах с опущенными дымчатыми забралам, за которыми не было видно лиц.

– Увезите! – указал на меня Вайпер. Молодцы подхватили кресло, чем-то сзади щелкнули: образовались колесики, и меня выкатили из комнаты в длинный, хорошо освещенный и совершенно безлюдный коридор.

Мы проехали мимо десятка дверей и наконец у одной остановились – видимо, прибыли.

Один амбал открыл дверь – за ней царил мрак, а другой принялся отвязывать сначала мои ноги, потом руки; второй тут же присоединился к нему: вытащил из кобуры большой пистолет неизвестной системы и нацелил мне в лоб.

И все это молча.

Потом они слаженно подхватили меня и мощным рывком втолкнули в дверной проем; прежде чем я успел что-то предпринять, мягко хлопнула дверь и я остался в абсолютной темноте.

Камера, в которую меня так невежливо засунули, оказалась небольшой: шесть шагов наискосок. Это я выяснил в первые пятнадцать минут, на ощупь.

Потом зажегся ослепительный свет и одновременно громко заиграла песенка «Квин» «We’re the champions». Когда-то я любил эту песню, она мне нравилась – но скотина Вайпер приложил все усилия, чтобы я исполнился отвращения к вокалу Меркьюри: еще бы, ведь песню крутили непрерывно в течение нескольких часов! Кто хочешь озвереет. И самостоятельно полезет в петлю.

Но и на этот счет Вайпер позаботился: камера – и стены, и пол, и потолок – все было покрыто прочным, но упругим и мягким материалом, не позволяющим разбить себе голову даже при большом желании; не говоря уж о петле – отодрать даже малюсенький кусок у меня тоже не получилось, только зря ноготь сломал, хотя и очень старался. Возникла, правда, надежда поживиться чем-нибудь у видеокамеры, неотступно поворачивавшейся следом за мной, но ее предусмотрительно расположили так высоко, что нормальному человеку никак добраться. Еще можно было сделать петлю из трусов, но я не видел, к чему такую петлю можно было бы привязать. На двери даже ручка отсутствовала.

Короче, все было плохо. Но не так, как могло бы. Ибо в голове моей пока оставалось ровно столько отверстий, сколько повезло получить при рождении. Уже плюс, не так ли?

Да и вообще: хотя многие знания и влекут за собой многие печали, я все же чувствовал себя приподнято – пусть затылок мой и украшал здоровый и крайне болезненный синяк, а из одежды я располагал всего лишь трусами в веселый цветочек, и снаряжение, включая сканер роботов, осталось в кривых руках придурочного Вайпера. Все потому, что я в очередной раз не потерял веру в человечество. Думать о том, что Жужу Цуцулькевич талантливо водила меня за нос – меня! такого крутого! да что там: такого суперского и опытного! – было абсолютно невыносимо и даже унизительно. Потом я немного поупражнялся в прыжках к видеокамере (безуспешно!) и решил еще немного поразмышлять. Когда я со всей очевидностью понял, ибо Вайпер косвенно подтвердил, что Жужу подменили на очень хорошую модель «би» (скорее всего тогда, когда я вышел в ратушу), у меня камень с души свалился.

Данное обстоятельство радовало меня целых полчаса.

Но чем дальше я предавался этому увлекательному занятию, тем меньше оставалось воодушевления в моем многострадальном организме.

Посудите сами.

Я торчал неведомо где, но, судя по привычкам Вайпера, – определенно под землей, не просто в какой-то, наспех подготовленной к содержанию пленников клетушке, а именно что в камере! – в камере, специально оборудованной для сложных, вроде меня, случаев. Коридор, в котором я и мои сопровождающие побывали до того, произвел на меня самое благоприятное впечатление: достаточно обширный для того, чтобы по нему спокойно проехал крупный армейский грузовик; с округлым потолком, по которому шел ряд матовых, ярко светящих плафонов – коридор тянулся, слегка отворачивая вправо. Пол был залит ровным слоем бетона – не как-нибудь наспех, а аккуратно и тщательно. В коридор выходила уйма похожих как братья глухих дверей с номерами, аккуратно вытисненными на круглых белых табличках. А когда меня швыряли в камеру, я успел заметить выворачивающий из-за угла легкий синий электромобильчик с тремя седоками.