— Я имела в виду, когда вы… ну, покончите с миром?

— Когда придет пора. — Похоже, Калки не собирался выдавать свои секреты. — А теперь… Тедди?

— Да, конечно, — сказала я. — Зовите меня Тедди.

— В каждый определенный момент на Земле есть Пять Совершенных Мастеров. Я думаю, что нашел трех. До конца света я должен найти еще двух. — Калки смерил меня долгим (антоним слова «краткий») взглядом.

— Что такое Совершенный Мастер? — спросила я.

— Один из тех, кто осуществляет духовное руководство миром. До наступления века Кали узнать их было легко. Даже в сравнительно недавние времена Моисея было нетрудно сказать, кто является Совершенным Мастером, а кто нет. Но сейчас, когда все вещи, созданные людьми, портятся и приходят в упадок, Совершенные Мастера впали в такое же ничтожество, как все остальные. Теперь Совершенный Мастер может жить и умереть, не подозревая о собственной сущности.

И тут до меня дошло. Меня принимали за Великого Мастера. Я слегка струсила. Я понятия не имела, почему Калки понадобилось вовлекать меня в свое движение. Возможно, это был стандартный ход или уловка. Видимо, он был величайшим соблазнителем, и я была готова к тому, чтобы меня соблазнили. В буквальном смысле. Религиозные проповеди Калки интересовали меня еще меньше, чем отчеты миссис Эдди из лаборатории Христа-Ученого.

— Ты знаешь Майка Уоллеса? — спросил Калки.

— Нет. Я видела его только по телевидению.

— Я никогда не видел его. Но, с другой стороны, я несколько лет не смотрел американское телевидение. Как бы там ни было, он собирается взять у меня интервью для компании Си-би-эс.

Я сказала ему, что Уоллес хороший телеведущий и что программа «60 минут» имеет высокий рейтинг. Я не могла поверить своим ушам. Неужели мы действительно находимся в Гималаях и я, Тедди Оттингер, летчик-испытатель, болтаю о рейтинге телепрограммы Майка Уоллеса с конечной аватарой бога Вишну? Удар был слишком силен.

Из другой части дома донесся новый удар гонга.

— Ленч, — сказал Калки и встал. Он оказался не так высок, как я ожидала, но держался очень прямо, и его движения (да здравствует Г. В. Вейс!) напоминали крупного хищного кота.

Когда Калки жестом пригласил нас следовать за ним, я увидела золотой браслет с единственным крупным рубином-кабошоном. То была легендарная Сьямантака (да здравствует «Индуистская мифология»), которую всегда носит бог Вишну. Но у Калки была еще одна черта бога: завиток светлых волос в середине груди, несомненный знак божественности. Я решила, что остальные волосы он сбрил из уважения к традиции. Я была настроена скептически. И в то же время меня неудержимо влекло к мистеру Келли.

На ленче присутствовало человек двадцать-тридцать. Мы сложили циновки в круг и присели на корточки. Я оказалась по левую руку от Калки. Справа от него сидела Лакшми, которая поздоровалась со мной, как старая подруга. Слыша голос Калки и воображая ляжку Лакшми, я чувствовала себя в своей стихии. «За гранью материнства» не означает «за гранью Эроса». Совсем наоборот.

Сидевшие за ленчем мандали были самого разного сорта. В основном американцы, похожие на бизнесменов. Того типа, которые обделывают свои дела, присутствуя на воздушных шоу. Единственным мандала, выглядевшим по-настоящему религиозным, был старый седобородый индус — благостный, святой и отстраненный. Я была уверена, что это Совершенный Мастер. Но Джеральдина сказала мне, что это счетовод из Мадраса, прибывший к Калки по делам бизнеса.

В ашраме играл «Мьюзек»[18], и все мы были вынуждены слушать бесконечные аккорды «Битлз», этих поющих идолов шестидесятых. Я предпочитала Джоуни Митчелл, но мода на нее до Катманду еще не дошла.

Молодые — как их там, аколиты? — в широких желтых одеждах поставили перед нами горы риса и вареных овощей. Калки небрежно пробормотал слово «шанти», на хинди означавшее «мир вам». Видимо, он не хотел смущать нас (меня?) своей божественностью. Он сказал мне, что умеет управлять «Сессной».

— Но я никогда не сидел за штурвалом реактивного самолета. Я хочу, чтобы ты научила меня летать на «Гаруде».

— Вишну должен уметь летать на «Гаруде» без всяких уроков. — Мне хотелось немного позлить его.

Однако разозлился не он, а Джеральдина.

— Калки, — решительно сказала она, — умеет делать все. — Она говорила так, словно была полностью уверена в своих словах.

Калки улыбнулся.

— И все же мне бы хотелось немного поучиться управлять реактивным самолетом. — Я была рада, что он взял за образец подражания не Моисея, Иисуса или какого-нибудь другого бога с плохим характером. Видимо, Вишну был достаточно добродушным создателем, несмотря на четыре руки.

— Давай полетаем, — сказал Калки. — Сразу после ленча.

Однако дело оказалось нелегким. Сначала пришлось связаться с аэропортом Катманду. На это ушел час. Потом понадобилось поднять по тревоге бригаду обслуживания, что можно было сделать только с разрешения местных властей. Поэтому мы смогли выехать только в пять часов.

Тем временем у ашрама собралось несколько тысяч индийских и непальских паломников. Они окружили осыпающуюся ступу, обвитую еще не распустившимся шиповником.

Мы с Лакшми стояли у окна и следили за тем, как Калки идет… нет, плывет к ступе. При его приближении паломники простерлись ниц. Они были охвачены экстазом, но вели себя достаточно тихо. Когда Калки взошел на ступу, толпа издала странный звук, напоминавший вздох.

Калки поднял руки и благословил их. Затем заговорил на хинди. Его голос казался обманчиво тихим. Некоторые из его почитателей плакали. Другие стонали. Третьи истерически смеялись. Многие в знак уважения прикасались к его ногам.

Я спросила Лакшми, о чем он говорит.

— Описывает конец века Кали. Рассказывает, как очиститься. Он прекрасно говорит на хинди. И, конечно, знает санскрит, изначальный язык богов.

— Я уверена, что он учил санскрит не в Тьюлейне.

Лакшми засмеялась.

— Бог может говорить на любом языке. Тем более бог, проживший в Непале восемь лет.

Наконец Калки снова благословил собравшихся и ушел.

— Он подождет тебя в машине. Что ты о нем думаешь? — Похоже, Лакшми искренне интересовало мое мнение о Калки.

— Ну… он очень привлекателен.

— О небо! И ты тоже очень привлекательна, — с чисто вейсианской печалью ответила Лакшми.

Но я была беспечальна (прошу прощения за неологизм).

— Ты действительно считаешь меня привлекательной? — Вопрос был дерзким, но сомневаюсь, что Лакшми правильно поняла его смысл. Она просто видела во мне еще одну хорошенькую женщину, которая имеет виды на ее мужа.