Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стихи моей учительницы. Она умерла недавно. Нет, – Дана покачала головой, видя, что Федор сейчас спросит про Веру Сергеевну. – Нет, это другая, она умерла за месяц до Веры. А может, ее тоже убили…
– Что?! – напрягся Федор. Он даже выпрямился на стуле. Это означало, что в следующую секунду он начнет орать. Ужасно глупо, но Дане нравилось, даже когда Федор орал. – Что за серия убийств?! Почему я об этом ничего не знаю?!
– Потому что я не успела тебе рассказать, – объяснила она.
– Рассказывай!
– Федор, ты опоздаешь!
– Наплевать! Рассказывай!
Дана рассказывала, поглядывая на часы, Федор ругался. Ей нравилось, что он о ней беспокоится, и она чувствовала себя виноватой. А еще она очень боялась, что он опоздает на сегодняшнюю презентацию и его уволят. То есть она боялась не того, что уволят, а того, что он из-за этого расстроится.
Федор ушел, когда Дана полностью раскаялась и клятвенно пообещала больше не пытаться ничего разузнать, а послушно сидеть дома. Быть послушной ей нравилось не очень, но ради мужа она была готова на многое.
Детей на занятиях было мало, дошкольников уже увозили на дачи. Дана попрощалась со своими питомцами и их мамами и нянями, подняла с пола валявшегося на ковре зайца. Зайца забыла маленькая Алиса. Странно, девочка не выпускала зайца из рук, даже танцевала с ним, перекладывая из руки в руку. Хлопнула дверь, в помещение заглянула Ксюшина мать. Муж называл ее Катей, вспомнила Дана.
Катя оглядела пустое помещение и решительно шагнула вперед.
– Здрасте.
– Здравствуйте, – кивнула Дана и спохватилась, показав на один из стоявших вдоль стены стульев. – Садитесь.
Заяц мешал, Дана положила его на подоконник.
Гостья поерзала, устраиваясь поудобнее, тяжело вздохнула и подняла на Дану глаза.
– Зачем вам Наташка понадобилась?
В глазах у Кати было не любопытство, а скорее тоска.
– Она когда-то меня учила. – Дана прислонилась к подоконнику. – А недавно убили еще одну мою учительницу.
– Наталью никто не убивал!
– Да. Но…
– Никто ее не убивал! Это только Витя не верит, что она сама!..
Дана не помнила, чтобы Виктор высказывал сомнения в том, что смерть сестры была несчастным случаем.
– Я так поняла, это был несчастный случай, – осторожно заметила Дана.
– Ну да, – хмуро согласилась Екатерина. – Либо несчастный случай, либо сама…
– Наталья Александровна дружила с учительницей, которую недавно убили. Сергей, это парень, с которым я к вам подходила, племянник учительницы…
– А Наталья здесь при чем?
– Вроде бы Наталья передала Сережиной тетке какие-то документы.
– Какие?
– Не знаю. И Сергей не знает.
– Чушь это все! Никаких документов у Наташки быть не могло! Откуда у нее документы? Она всю жизнь, считай, не работала!
– Она писала стихи, – не согласилась Дана. – Хорошие. Мне понравились.
– Вот именно! – фыркнула Екатерина. – Стихи писала!
За дверью раздались детские голоса – закончилось занятие по лепке.
Екатерина недовольно покосилась на дверь и поморщилась.
– Содержанка она была! У богатого любовника на шее сидела! – Катя наклонилась к Дане и заговорила тише. – Мужик у нее был богатый. Только жениться на ней он не собирался, вот Наташка и бесилась. В последнее время особенно. Грустная ходила… Наверное, боялась, что любовник бросит. Ей уже тридцать пять было, за это время молоденькие подросли.
– Кто у нее любовник был, не знаете?
– Она не говорила. Бизнесмен какой-нибудь. Отдыхать Наталью по три раза в году возил.
Детские голоса за дверью зазвенели снова. Катя помолчала.
– Вадиком любовника звали. Я пару раз слышала, как она по телефону с ним разговаривала. Дана Станиславовна…
– Дана.
– Дана, ты мне скажи, если что про Наташу узнаешь. Позвони, ладно?
– Обязательно, – пообещала Дана.
– Только узнавать-то нечего! Лезла всю жизнь в чужую семью…
– Судьбы по-разному складываются.
– Нормально надо их складывать! С мужем жить, а не с любовником развлекаться!
Дана была согласна с Ксюшиной мамой, но хотелось возразить.
– Любовник был женат?
– Наверное, – дернула головой Екатерина. – Наташка скрытная была, ничего о себе не рассказывала.
Женщина сжала губы и неожиданно заплакала.
– Ксюша очень ее любила. До сих пор плачет, когда вспоминает.
Екатерина достала бумажный платок, аккуратно промокнула глаза.
– Вы ей почитайте Наташины стихи, – посоветовала Дана. – Они правда хорошие.
Катя кивнула и поднялась. Дана была уверена, что читать ребенку стихи она не станет. И сама не прочитает.
– Так ты позвони, если что узнаешь.
– Позвоню.
– Мне позвони. Не Вите.
– Хорошо.
Дверь захлопнулась. Дана переложила зайца с подоконника на стол, оглядела помещение и заперла дверь. Ей было очень жаль Наталью Александровну, а еще почему-то Ксюшину мать, хотя у Екатерины все в жизни было хорошо и жалеть ее никаких причин не имелось.
* * *
Утро прошло как обычно. Николай молчал, Нина тоже. Она больше не заговаривала про его работу – и потому, что понимала – изменить ничего не сможет, и потому, что внезапно напомнила себе собственную мать.
Мать часто пилила папу. Иногда Нине казалось, что постоянно. Наверное, это было не так – Нина часто вспоминала отца смеющимся и счастливым. С ней он всегда был смеющимся и счастливым, это при маме замирал и смотрел в тарелку.
Как сейчас Коля.
– Вы в субботу все успели сделать? – спросила Нина. Без особого интереса, просто они с мужем сейчас очень напоминали ее родителей, и это ей не нравилось.
Ни вечером в субботу, ни вчера она мужа не расспрашивала. Было очень обидно, что Федор с большой вероятностью обойдет Колю, но Нина с обидой справилась, не терзала мужа.
Она хорошо помнила, как папа звал маленькую Нину кататься на велосипедах. Папа очень ее любил, но девочка понимала, что помимо желания побыть с дочерью ему хотелось улизнуть из-под строгого маминого взгляда.
Нина с папой уезжали далеко, в Лосиный Остров, сидели там на траве и привозили маме чахлые букетики полевых цветов. Мама ставила цветы в воду, а утром выбрасывала, потому что за ночь они вяли.
– Да, – кивнул Николай.
Муж отправился переодеваться, из прихожей крикнул: