— Я слышал, Херриот на грани краха, — сказал он, уцепившись за первую пришедшую в голову мысль. Ничто, в конце концов, так не возвышает собственный успех, как разговор о чужих неудачах.

— Что вы говорите! Бедняга Перси. — Брайан Тэкстон внезапно ожил, к щекам в нездоровой сетке сосудов прилила кровь. Все двадцать минут отсутствия хозяйки он провел в алчно-голодном изучении своей пустой тарелки, не издав ни звука, если не считать явственного урчания желудка. — Не скажу, чтобы я был в восторге от старого чудака, но мы с ним тыщу лет знакомы. Странное дело: месяца три назад я с ним столкнулся, и он выглядел вполне успешным. По виду никогда не скажешь, верно?

Да уж, подумал Роджер. По виду точно не скажешь. На ум моментально пришли собственные финансовые проблемы, и он с трудом сосредоточился на сидящем напротив пузане.

— Похоже, мы друг друга не поняли. Я имел в виду Майкла Херриота, а вы, Брайан, полагаю — Перси Херриота из фирмы «Херриот, Фрик и Палмер»?

— Вон оно что. Понятно. — Брайана уже занесло на повороте в более интересную для него сторону. — Перси, собственно, не из этой фирмы. Он сам по себе. Не верит в партнерство. Потому-то, если подумать, и процветает.

— Надо же — а я-то считала, речь идет о ветеринаре Джеймсе Херриоте, у него еще своя передача на телевидении. — Хайди Стилбурн невидяще уставилась в пространство перед собой, голос ее звучал бесстрастно, холодно.

— Не случилось ли чего наверху? — пробормотал Алекс. — Стоило бы проверить… — Прекратив барабанить по столу, он взвешивал все «за» и «против» своего ухода. Наконец решил не рисковать, бросая гостей в одиночестве, — и снова забарабанил в ритме еще более хаотичном, чем прежний.

Клайв Стилбурн смутно отметил, что Кристина Тэкстон подкинула новую тему для разговора — причем тему, не требующую реакции собеседников, — и теперь с удовольствием вела сольную партию. Ее монотонный бубнеж рикошетом отскакивал от сознания Клайва, не в силах пробить броню его собственных мыслей. Мыслей, направленных на его элегантную супругу, невидяще глазевшую в пространство.

Она знает.

Два простых слова заплясали перед глазами, колоколом жахнули в ушах, вынудив сердце подпрыгнуть и лихорадочно заколотиться в горле. Клайв судорожно сглотнул. Она знает, она знает, она знает.

У него пересохло во рту, а бокал был пуст. Клайв покрутил головой в поисках Полин — та маячила у окна, якобы готовая услужить, а на деле ушедшая в собственный мир. Клайв убедился в этом после нескольких бесплодных попыток поймать ее взгляд. В конце концов желанная цель была достигнута, но для этого ему пришлось постучать по бокалу, чтобы привлечь внимание официантки.

Жадно глотнув вина, он заставил себя посмотреть на жену. Та уже разглядывала не пустоту, а свой бокал, вращая его на столе за тонкую ножку. Из глаз ее исчезла бессмысленность, напугавшая Клайва пару секунд назад, но взгляд был по-прежнему задумчив, отстранен. Она знает. Что это она только что съязвила насчет Херриота? Хайди ведь никогда не язвит. И молчит весь вечер. Молчит и думает. А как обиделась, когда речь зашла о ее коллекции — даже из комнаты выскочила. Когда это Хайди обижали замечания о ее работе? Обычно она наслаждается каждым комплиментом, каждым мигом внимания к ее успеху. Она знает. Клайв представил, как ее знание в течение вечера, постепенно, складывается из крохотных кристалликов, пока не превращается в единое ледяное целое — колкость насчет ветеринара с телевидения. Сами по себе слова ничего не значили, но он уловил под их внешне нейтральным слоем другой — подспудный, желчный.

Игра окончена, Клайв. Я все знаю, подонок.

И что теперь будет? Что станет с ним позже, после этого ужина?

Клайв никогда всерьез не думал о том, чтобы ради Хайди завязать с мальчиками — он просто не прожил бы без них, как без воды или пищи. Супружество, однако, было священно: ни одному из мальчиков не позволялось покушаться на его брак. Хайди нужно было оградить от правды о его любовниках, и уж тем более от какой-либо заразы. Прежде чем жениться, Клайв все тщательно обдумал. Он никогда не платил за секс, но связи его были беспорядочными и рискованными. После свадьбы, решил он, все изменится. Строить отношения на исключительно деловой основе выгоднее и проще для обеих сторон.

Правило номер один гласило: никогда не приводить любовников к себе. На этом правиле зиждилась вся его двойная жизнь. Мальчики не имели права переступать порог его дома. В дальнем тихом квартале он снял квартирку, а щедрая наличность, уплывавшая в карман владельца, обеспечивала полную конфиденциальность и понимание, пусть и попахивающее лицемерием. Клайв встречался там с мальчиками два-три раза в неделю. Он предпочитал держать под рукой пять-шесть любовников одновременно, каждые несколько месяцев давал одному из них отставку и заменял новеньким. Первые пять лет женатой жизни все шло без сучка без задоринки. Клайв мог с законной гордостью говорить, что его жена абсолютно счастлива, — а много ли мужчин уверенно, без крупинки сомнения повторят то же самое? Хайди имела все: прекрасный дом, успешную карьеру, замечательного, здорового малыша и внимательного, верного мужа. Чего еще желать женщине?

Изменилось все с появлением Сола. Сол… Мальчик из снов, ангел, златокудрый серфер из Австралии с влажным взглядом и телом греческого бога. Клайв таял от одного только взгляда на него. С Солом, и только с ним, Клайв позволял себе нарушать правила. Сначала по мелочи… После секса они часами не вылезали из постели. Вдвоем принимали душ. Вместе выходили из квартиры и гуляли в соседнем парке, порой даже держась за руки — если поблизости никого не было. Однажды в дождь спрятались под деревом и целую вечность целовались, а потом Клайв вдруг расплакался, и Сол слизывал его слезы. Клайв все реже встречался с другими — даже в постели с ними он тосковал по Солу. Тот твердил, что любит Клайва, и отказывался от денег, а Клайв настаивал и платил еще больше — лишь бы ни с кем его не делить.

Непредвиденная ситуация тревожила. В отношения с любовниками Клайв никогда не вкладывал душу. Мальчики просто делали то, чего Хайди никогда не удалось бы, и различались лишь тем, что один классно брал минет, а другой кончал по десять раз подряд; у кого член был на загляденье, кто мастерски вилял аппетитной задницей, кто смачно матерился, кто привлекал смирением, кто натиском, кто талантом сексуально кусаться, не оставляя следов. До сих пор Клайв не влюблялся ни в одного из парней и потому не сразу поверил в свою любовь к Солу.

Сол вторгался в его внутреннюю жизнь. Клайв лежал в постели с женой — и мечтал, чтобы рядом оказался Сол. Поднимался ночью успокоить Макса — и подолгу сидел у кровати заснувшего ребенка, вожделея Сола. В офисе он не мог сосредоточиться на работе. Родившаяся идея снять квартиру специально для Сола одновременно привлекала и пугала его.

А когда Сол переехал в эту квартиру, Клайв начал постепенно сознавать, что мальчик обрел над ним невероятную власть. Сол звонил ему на работу — что было строжайше запрещено, — выманивая из офиса в пиковые для бизнеса моменты. Он дразнил и терзал Клайва, доводя до самого края экстаза и… отталкивая, чтобы заставить умолять о любви на коленях. Клайв исподволь превращался в морального калеку, и Сол отлично понимал, что получит все, чего ни пожелает.