– Им и не нужно. Это мы. Слышим то, чего нет. Запах…

– Не может быть! Слишком далеко!

– Ветер в нашу сторону.

– Я посмотрю!

– Не смей!

– Посмотрю. Ты же сам говорил – мандрагоры не охотятся за одиночками.

– Значит, уже охотятся.

Плач раздался снова. Он плыл над горячим маревом, над желтыми скалами, над пенными бурунами, набегающими на берег, над сетями, сохнущими на распялках…

– Кто-то выжил! – повторила Фей. Позабыв про свои страхи, он попробовал задержать ее, но она с неожиданной силой оттолкнула его и бросилась к скалам. Ян побежал за ней, придерживая ладонью хлопающий по груди карабин. Солнце било наотмашь, и пот просыхал на рубахе, оставляя соленые разводы.

– Фе-ей! Погоди!

Но она, резко вильнув вбок, скрылась за изъеденным ветрами скальным столбом. Оттуда доносился плач, трепеща на ветру. И все стихло. Плач смолк. Свистел песок, пересыпаясь через скальные гребни. Он насторожил карабин и заглянул за уступ скалы. Фей присела на корточки перед кем-то совсем маленьким. Девочка, гадал он, разглядывая хрупкое тельце в ободранной рубахе, мальчик? Скорее, девочка. Черт, да что он гадает такое? Это вообще не ребенок. Не человек.

– Фей! Отойди!

Он прицелился в смутное пятно белой рубахи, маячившее за плечами Фей. Сейчас призрачная ткань взорвется зеленой стрелой спор, ударит в Фей, обовьет ее, внедрится под кожу, прорастет зелеными побегами… Та только покачала головой. Девочку она прижимала к себе, вжимая, втискивая в тело так, что он не мог разглядеть ее лица.

– Отойди!

– Нет!

– Фей, – сказал он, – это мандрагор.

– Нет!

– Это мандрагор…

Почему оно не взрывается? Не созрел еще? Тогда надо торопиться…

– Это девочка, Ян, она заблудилась в скалах, наверное, собирала ракушки при отливе, ты же знаешь, одной всегда было безопасно, вот ее и отправили, она и пошла себе, а потом вернулась, а их нет, она так плакала… – на одном дыхании выпалила Фей.

Над ее головой кривились и содрогались щупальца солнца.

– Это она тебе сказала?

– Нет, но… как иначе?

– Она молчит, Фей. Это мандрагор.

– Но ведь мандрагоры теперь разговаривают, Ян, – тихо вздохнула она.

– Верно. Теперь уже ничего не поймешь. И все-таки, Фей, отойди.

Теперь он отчетливо различал крохотную белую ручку, цеплявшуюся за огрубевшие, распухшие пальцы Фей.

– Нет! Ян, послушай, если бы это была мандрагора, она бы давно меня убила, верно?

– Ну… может, она просто очень маленькая….

– Маленьких мандрагоров не бывает, Ян.

Да, подумал он, – Они отрываются от материнского стебля уже зрелыми. И сразу отправляются на поиски.

– Если ты ее убьешь, – сдавленным голосом произнесла Фей, – я убью себя.

Он молчал. Надо как-то отманить Фей подальше. Ну, поплачет, увидев, как бессильно хлещет в небо зеленая стрела спор. Руки на себя не наложит. Если впрямь…

А если от разрывной пули на рубашку толчком выплеснется красная кровь? Что тогда?

– Раковины собирала, говоришь? – Он окинул недоверчивым взглядом босые исцарапанные ноги. – А корзинка где?

– Но Ян, она же… вернулась в поселок, увидела… что увидела, убежала, потеряла корзину…

– Почему ты говоришь за нее? – недовольно спросил он.

– Но она же молчит…

Она вновь втянула в себя воздух и замолчала.

Солнце, разбухшее, красное, уже висело над горизонтом, его щупальца тянулись вниз, вверх, во все стороны.

Может, и впрямь, думал он, может, уцелела. А если нет?

– Ладно, – сказал он, – идем.

И добавил сквозь зубы:

– Только держись от меня подальше.

Если девка и впрямь поддельная, то с Фей можно попрощаться, думал он, по-прежнему сжимая карабин и глядя на темную от пота спину Фей, и что тогда? Зачем жить? А может… Она уже постарела, подумал он, а я еще молод. У меня могут быть еще дети. Если бы найти хоть какое поселение… Он сам устыдился этих мыслей, но они засели в голове, точно ржавый гвоздь.

В скалах уже затаилась тень. Тент все так же ходил волнами на ветру.

Он огляделся. Подходящая расселина нашлась быстро – достаточно большая, чтобы укрыться там даже втроем, и с достаточно узким входом – привалить камень, и все.

Но…

Нужно окончательно сойти с ума, чтобы запереться в такой пещере с мандрагором.

Ночевать все равно придется здесь, думал он, а завтра надо идти на поиски, сразу перед рассветом, хорошо бы собрать воду и пойти, пока солнце не добралось до зенита, поселений на берегу не так уж мало, хоть кто-то да уцелел. Вот только…

Кто осмелится теперь впустить чужаков?

Девочка отчаянно цеплялась за руку Фей – он видел крохотные ногти, белые от напряжения на загорелых пальцах.

Он вздохнул.

– Она хочет пить, Ян, – тут же сказала Фей.

«Откуда ты знаешь?» – хотел спросить он, но, в общем, что тут спрашивать – все хотят пить. И люди, и мандрагоры.

– Ну, так напои ее. У тебя вроде оставалась вода.

Она отчаянно затрясла головой.

– Там был всего глоток, Ян. Всего глоток.

– Ты, – он изумленно поглядел на нее, – отдала ей всю свою воду? Всю?

Фей молчала, уставив взгляд в песок. Он попытался сплюнуть, но рот пересох.

– Тогда с нее хватит.

– Но…

Фей наверняка сама хочет пить, подумал он, но отдала всю свою воду.

– Ладно, – сказал он, – но сначала – ты.

Он отстегнул флягу и бросил ей. К девочке он по-прежнему старался не подходить. Фей поймала флягу на лету. Вода звонко булькнула, потому что ее было мало.

– Сначала ты, – повторил он.

Девочка было протянула полупрозрачную ручку к фляге, но он повел в ее сторону стволом карабина, и она испуганно отпрянула. Фей поднесла флягу к губам и осторожно глотнула, стараясь, чтобы глоток был маленьким.

– Еще, – сказал он. Она покорно глотнула еще и передала флягу девочке. Та вцепилась в нее обеими руками и вопросительно взглянула на Фей, которая улыбалась и кивала.

Привалившись к скальному уступу, он наблюдал за ними.

По мере того как рушилось за горизонт багровое, разбухшее солнце, полоса тумана, клубившаяся вдалеке, подошла ближе, она шла, как сплошная стена; вода под ней вскипала невидимыми бурунами.

* * *