Горизонт оказался чистым, и я, неслышно ступая, при-близился к предмету своих восторгов. При ближайшем рассмотрении она оказалась еще меньше, чем я думал, но была приятно кругленькой, сладко пахла юностью, а ее мордочку украшала прелестная бородка. Я разбудил незнакомку, толкнув носом в бок. Она мигом вскочила, тявкнула, куснула меня и забилась за большой цветочный горшок — то есть продемонстрировала все признаки мгновенно возникшей симпатии. Иногда чувства проявляются самыми странными способами.

Затем начались ухаживания. Точнее, ухаживал я, и она уже вроде бы начинала откликаться на мои уговоры, но тут на пути нашей любви возникло неожиданное препятствие.

Я был в два раза ее выше, и без искусственного вмешательства мы не могли стать по-настоящему близки, если вы понимаете, что я имею в виду. (Прошу обратить внимание на этот факт, который приобретет особую важность в свете дальнейших событий.) Одним словом, взаимное желание, несомненно, присутствовало, но осуществить его никак не удавалось.

Я не из тех, кто сдается без борьбы, а потому и после наступления сумерек все еще пытался логическим путем найти решение проблемы, но тут наша любовная интерлюдия закончилась самым драматическим образом. Вы, возможно, подумали, что все наконец свершилось? Ничего подобного. Просто я чересчур увлекся и заметил, что за нами наблюдают, только когда получил чувствительный пинок в ребра и услышал яростную брань хозяина, который очень некстати вернулся домой и застал нас, что называется, flagrante delicto[20].

Я не стал напрасно медлить, поспешно ретировался на свой прежний наблюдательный пункт на склоне, спрятался там за кустом и предался горьким размышлениям. Так близко и в то же время так далеко, вздыхал я. Злодейка судьба жестоко разлучила двух несчастных влюбленных, меня переполняли неосуществленные желания, и в довершение всех бед я почувствовал сосущую пустоту в животе и вспомнил, что пропустил ланч. Сумерки уже превратились в полную темноту, когда я припустил домой, и, должен признаться, все мои помыслы были устремлены теперь к тому, что ожидало меня на кухне. Я не люблю подолгу печалиться, тем более на голодный желудок.

Вечером в лесу обычно бывает не слишком многолюдно, и потому я удивился, когда среди деревьев мелькнул луч фонарика. Пришлось притормозить. В темноте при встрече с незнакомцами следует соблюдать осторожность. Они могут оказаться охотниками, а мне совсем не хотелось, чтобы меня приняли за что-то съедобное. Известно, что у этой братии есть манера сначала стрелять, а уж потом извиняться, и время от времени слышишь о всяких несчастных случаях вроде того, что произошел буквально позавчера с котом мадам Нуаре. Она очень сердилась, но, слава богу, этот раз у нее не было повода обвинить меня.

Я свернул с тропинки, спрятался за сосной и в тусклом свете фонарика разглядел группу людей. Они шарили кустам, наталкивались на деревья, спотыкались о камни и время от времени неожиданно присаживались так, словно ноги вдруг отказывались им служить. Один из них, приземлившись, видимо, на что-то острое, вскрикнул от боли, и я узнал голос Гастона Носа. Подойдя поближе, я убедился, что это и в самом деле он вместе со всей бандой дегустаторов-любителей. По-видимому, в программу dégustation extraordinaire входила и вылазка на свежий воздух с целью проветривания.

Я решил ненадолго присоединиться к гуляющим и, подойдя к Гастону, массирующему ушибленное место, деликатно гавкнул.

Что тут началось! Меня еще никогда не встречали с такой радостью. Гастон, забыв про свою травму, туг же созвал остальных. Черт подери, это же Бой! Я его нашел, небесам! Мадам будет счастлива. И еще много всего в том же роде. Посреди суеты, общего ликования и ласковых поглаживаний я наконец сообразил, что встретился с экспедицией, вышедшей на поиски вашего покорного слуги. Скорее всего они бы до сих пор бродили по лесу, если бы я их не обнаружил, но это не важно. Я был всерьез растроган такой заботой и тщательно пересчитал их всех, перед тем как вести домой.

Мадам и правда была счастлива снова увидеть меня. Она сказала мне несколько исполненных ласковой укоризны слов и тут же подала праздничный обед, к которому в виде поощрительной премии прилагался тушеный в марсале цыпленок — одно из моих излюбленных блюд. После этого, казалось бы, оставалось только потушить свет и забраться в корзину.

Но не тут-то было. Как я уже упоминал, эти люди хватаются за любой предлог, чтобы выпить, а уж мое счастливое спасение от неведомых ужасов они посчитали поводом для настоящей попойки. Гастон вновь взялся за штопор, а они все столпились вокруг него, точно верблюды, только что вернувшиеся из перехода по Сахаре. Последнее, что я услышал, перед тем как заснуть под столом, было утверждение, что розовое вино плохо переносит транспортировку. Я не слишком расстроился из-за этого.

Иногда жизнь, расщедрившись, делает нам подарок — волшебное утро, когда солнце еще едва освещает верхушки деревьев, воздух свеж от предрассветной прохлады, под ногами не высохла роса, а предстоящий день кажется прекрасным. В такие моменты кровь веселее бежит по жилам, все тело поет, и мне, как щенку, хочется прыгать и резвиться. Тогда я обычно совершаю небольшую пробежку по винограднику, где всегда есть возможность встретить кого-нибудь маленького и ничтожного и нагнать на него ужасу. Говорят, что-то подобное нередко происходит в больших компаниях, когда председатель правления рыщет по коридорам, гоняет перепуганных секретарш и младших клерков и в результате буквально пьянеет от сознания собственной силы. Разница только в том, что я гоняюсь за мехом и перьями, а он — за темными костюмами.

В зеленых тоннелях виноградника было темно и прохладно и, как ни странно, не наблюдалось ни одного охотника. Вы наверняка уже заметили, что я не особо люблю эту породу людей, главным образом потому, что шум, который они поднимают, портит охоту всем остальным. Один неуклюжий человек с ружьем, на цыпочках пробирающийся по лесу, производит такой грохот, что на нашем склоне горы разбегается все живое. Одному богу известно, как среди этого топота и потока ругательств удается урвать хоть минутку покоя всем тем несчастным, что впадают в зимнюю спячку. Не исключаю, что в процессе эволюции у них развивается глухота. Природа приспосабливается к меняющимся обстоятельствам самыми удивительными способами.

Дойдя до этой глубокой мысли, я остановился, потому что в конце виноградника заметил группку пасущихся куриц. Вот, кстати, еще один странный каприз природы: птица, которая не летает, а только кудахчет и непрерывно откладывает яйца. Но тут я на время покончил с философией и из мирного мыслителя превратился в опасного хищника, крадущегося к добыче.

Всего куриц было пять, они царапали землю и дергали головами взад-вперед, как люди, которым хочется танцевать. В жертвы я наметил крупную несушку, показавшуюся мне самой старой и неповоротливой.