– Что Зайченко здесь делал?

– Его сестра в банкетном зале праздновала юбилей. Можете у Артура спросить. Викторыч (мы его так называли) был крепко «под шафе» вот и сболтнул лишнего. Сказал, сначала, что Родина вновь призвала его под свои знамёна, что всё очень секретно и что от них зависит, проснёмся мы завтра или нет. Сказал, что кэпа нашего из Сочей ради этого выдернули и у того жена грозилась развестись. А потом добавил, что жаль, что Петрухи Лавреньтева с ними нет, но что Быков тоже мужик нормальный, хоть и штабной.

– Про Дальнюю щель тоже он сказал?

– Конечно он. Сначала сказал, что всё у них там хорошо, чистый воздух, свежая рыба каждый день и деньги платят большие, которых даже адмиралы не получают. Плохо только, что сухой закон и что в такой далёкой дыре расположены. Я говорит из этой Долгой щели в Мурманск добирался дольше, чем потом летел до Москвы. Он мне кажется сам и не заметил, как проговорился.

– А что он сказал про лодку?

– Ничего. Да я и не спрашивал. Мне тогда не до этого было. Это уже утром, когда я про встречу вспоминал, про «Периметр» и подумал.

– Почему ты решил, что на лодке есть ядерный боекомплект?

– У нас ракеты назывались огурцами, потому что они зелёного цвета были. А Викторыч, когда про сухой закон сказал, потом добавил, пошутить видимо хотел, что огурцы для закуси есть, а выпить нельзя. Посудите сами, зачем людей с пенсии на север возвращать? Рыбу выращивать? А самое главное – место какое выбрано. Практически в Норвегии, где искать никто не будет. Любая точка в северном полушарии может быть поражена максимум за десять минут. До Вашингтона ракета вообще за пять долетит. При этом Мурманская область – имеет всего два месяца ясных дней в году. Обнаружить лодку с воздуха практически невозможно.

Морзе поднёс записку и Чащин бегло пробежал по ней глазами и хитро улыбнулся:

– Вход в бухту неглубокий, песочная отмель, и лодка туда зайти никак не смогла бы. Что на это скажешь?

– Думаю, во время прилива они могли бы в надводном положении пройти, там уровень моря метра на три-четыре поднимается, а у нашего «Сургута! осадка всего восемь с половиной. И ещё не факт, что на картах указанны реальные глубины. Там в войну руду добывали, и баржи ведь как-то в залив заходили.

– Если бы лодка заходила в надводном положении, её обязательно засекли бы со

спутников.

– Так может в этом всё и дело, что ваши спутники её не увидели? – Андрей меланхолично смотрел на камеру, – Наверняка они нацелены на .крупные базы, а тут пустой залив на границе со страной НАТО. За ним они наверняка не следили. Наши вполне могли рискнуть в пасмурную погоду, когда снег или дождь шёл.

Чащин буквально сверлил Андрея своим взглядом. Он не доверял полиграфу, так как сам обманывал такой аппарат и не один раз. Но если Кравцов врёт, то зачем? Хочет денег получить с американцев? Так это самый идиотский способ, какой можно было придумать.

Ситуация выглядела крайне нелогичной. И эта нелогичность давила на психику, заставляла нервничать. Ещё позавчера вечером они должны был уехать из России навсегда и никогда больше сюда не возвращаться. Это задание возникло в последний момент, как чёрт из табакерки. Отказаться было сложно, да и платили хорошо. Скорость, с которой их обеспечили необходимым оборудованием, наводила на мысль о высокой важности задания. Вот только это сейчас напрягало больше всего. Такая важность и спешка ради чего? Они и раньше всегда работали, не зная общей картины происходящего, просто делали своё маленькое дело иногда грязное, иногда не очень. Но почему-то именно сейчас Чащин почувствовал себя пешкой в чужой игре. И это чувство ему было более чем неприятно. Ведь пешка крайне редко становится ферзём, чаще ею просто жертвуют ради более значимой фигуры. И, возможно, эта фигура сидела сейчас прямо перед ним.

Вены на висках вздулись. Но не от волнения, а от злости. Злости на самого себя за то, что пожадничал и не сумел вовремя сказать «нет». «Ну, ничего, выберемся и из этого цирка, чем бы он не оказался», – думал Чащин. В его жизни уже были подобные ситуации. И он выходил из них победителем потому, что строго следовал своему золотому правилу – бить первым.

Сзади опять подошёл Морзе с запиской. Чащин прочёл её содержимое и кивнул Сапёру:

– Позови кого-нибудь, – и показал взглядом на дверь в зал.

Сапёр, подошёл к двери, разрезал ножом пластиковые хомуты, стягивающие ручки, и раскрыл обе створки. За дверью стоял Ваха:

– Чего надо?

– Зайди.

Ваха зашёл и с интересом посмотрел на привязанного к креслу Андрея.

– Позови своего босса. И пусть бутылку водки с собой возьмёт, – командирским тоном сказал Чащин.

Ваха ушёл. Сапёр закрыл дверь, но остался стоять возле неё.

– Как-то всё очень просто у тебя выходит, – сиплый голос Чащина снова стал очень вкрадчивым, – спецслужбы годами работают, чтобы раскопать подобную информацию. А тут встретились два товарища, и один сразу рассказал всё другому.

Андрей пожал плечами:

– Ну, он же не рассказал мне ничего конкретного. Это я уже сам потом домысливал. И не надо забывать, что человек долгое время ни грамма алкоголя не употреблял. Вот и развезло его, язык слегка развязался.

– Есть такой грех за русским человеком. Вот мы сейчас и тебя этим же способом проверим.

– Это же несерьёзно.

– У нас всё серьёзно.

Входная дверь раскрылась, и в зал вошёл Алаев с бутылкой водки:

– Уже праздновать собрались?

– Нужны записи со всех камер наблюдения возле бара и из банкетнго зала за вечер четверга, – Чащин подошёл к нему и взял бутылку, – и все данные по банкету в тот день, кто и когда заказывал, как платили, все имеющиеся контакты.

– Хотелось бы знать зачем?

Чащин проигнорировал вопрос Алаева, раскрыл бутылку и налил полный стакан:

– Пей! – поднёс стакан к лицу Кравцова.

– Я сегодня толком даже не завтракал. Закусить бы, хоть колбаской. Мы же в ресторане, – Андрей улыбнулся Чащину и тут же получил от него увесистую оплеуху.

– Становится интересно, – Артур подошёл поближе.

Чащин снова поднёс бокал к губам Андрея, тот послушно выпил, хоть и поморщился.

– Наш Андрюша очень складно заливает. Хорошо его в ФСБ подготовили, – в голосе Чащина появились нотки раздражения.

– Ну, какое ФСБ? Деньги платить не хотите, так и скажите, – Андрей почувствовал, как тепло от алкоголя начинало разливаться по всему телу. Чащин налил ещё пол стакана водки.

– Ты что серьёзно? Думаешь, это заставит его говорить? Отрежьте ему палец и всего делов, – Алаев внёс, как ему показалось, конструктивное предложение, – Если надо, могу человека в помощь организовать,

– Иди. Видео с камер организуй! – рыкнул на него Чащин и достал из внутреннего кармана что-то наподобие портсигара. Алаев понял, что ситуация накаляется и по-быстрому ушёл. Портсигар оказался контейнером с ампулами, одну из которых Чащин открыл и вылил её содержимое в водку.