Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вы кивнули, хотя понимали, что от табачного дыма будет тошнить. Кью-Джо засмолила самокрутку, раздула паруса и впала в легкий транс. Голос ее сделался мягким, гипнотическим, а манера речи – более ясной и правильной. Тем не менее уже через несколько минут тяжелый танкер ее рассказа с разгона долбанулся о хрупкий причал вашего удивления.
– В третьей позиции, символизирующей текущие заботы и влияния, мы имеем Четверку Пентаклей. Посмотрите на карту, Гвен. Что вы видите? Не пытайтесь анализировать, просто разглядывайте картинку, как в детской книжке. Именно так надо всегда относиться к картам, понимаете? Что делает этот персонаж? Он пытается все удержать, так? Ухватил два куска золота ногами, третий сжимает руках, четвертый держит на голове: золото на уме, иными словам. Четверка Пентаклей в третьей позиции предполагает финансовую неуверенность, боязнь потерять деньги. Да, речь идет об уверенности. Похоже, что вы озабочены либо накоплением, либо сохранением сбережений. А если отнять деньги – что от вас останется как от человека? Ваша индивидуальность обернута в материальное богатство, Гвен. И проблема в том, что чем сильнее вы цепляетесь за оболочку, чем отчаяннее пытаетесь ее сохранить, тем больше шансов потерять ее. Деньги в этом смысле похожи на любовь. Может, вам стоит переключить внимание на другие стороны жизни? Чуть ослабьте хватку, это пойдет на пользу.
Шок узнавания? Было бы из-за чего! Кью-Джо не говорила ничего нового или потрясающего воображение. «Чистое мошенничество, – думали вы. – Она могла все это вычислить из нескольких фраз, которые я произнесла, войдя в комнату». Ваше раздражение росло с каждой минутой. Можно было подумать, что дурацкий кусочек картона под названием «Пятерка Жезлов» прекрасно знаком с вашим образом мысли и имеет право бросаться обвинениями в поисках проблем на пятую точку, подножках самой себе, разменивании по мелочам и прочих гадостях. Кроме того, была еще какая-то третья карта, указывающая на стресс по поводу финансов, и наконец – в позиции, символизирующей отношение окружающих, громыхал некий агрессивно-комический персонаж, Король Мечей, которого мисс Хаффингтон охарактеризовала как нахрапистого эгоиста, сметающего препятствия на пути к вожделенному вознаграждению.
Если в этом крапивном салате и были мелкие сухарики смысла – а вы не могли не признать некоторое похрустывание на зубах, – их можно было смело сплюнуть как пресные и случайные; уж по крайней мере они не означали, что вы, как утверждала эта тюрбаноголовая слониха, избрали неверные пути для достижения неверных целей. Вы уже готовы были заплатить сколько нужно («Визу» принимаете? Вот это, я понимаю, карта!) и ретироваться домой, когда коварная гадалка приступила к трактовке Королевы Чаш и намертво завладела вашим вниманием.
Стройная бледная блондинка в королевских одеждах восседает на резном деревянном троне у берега моря. Ракушки окружили ее, напевая радостные гимны, прибой лижет ей ноги. Равнодушная к соли и свету, к игре волн и кораблям на горизонте, королева пристально смотрит на элегантный золотой потир, держа его в ладонях. Даже рухнувшие небеса не заставят ее отвести взгляд от священной чаши, не смахнут наваждения строгой красоты.
– Эта женщина, Королева Чаш, романтична, утонченна и мечтательна, – сказала Кью-Джо. – Но ее эстетизм может быть нездоровым. При всей своей чуткости и заботливости она то и дело задумывается над философскими вопросами, смысла которых не понимает.
Кью-Джо подняла глаза от пасьянса.
– Гвен, эта женщина явно не вы. Должно быть, это ваша мать… Ну да, конечно! Любящий, но эмоционально нестабильный человек, она искренне пыталась заботиться о вас, только не знала как, потому что даже о себе не могла позаботиться. Я говорю «пыталась», ибо чувствую: она перешла в иной мир, который, по-видимому, всегда ее притягивал. Ваша мать сама лишила себя жизни. И вы до сих пор не в состоянии понять, зачем она это сделала.
Откуда эта жирная обманщица могла узнать? Как она посмела – узнать? Ее наняли, чтобы заглядывать в будущее, а не в прошлое!.. Вы были разъярены, однако слезы, комом стоявшие в горле, не были слезами ярости.
Кью-Джо нашла в раскладе и вашего отца – легкомысленного и ненадежного Пажа Чаш. Она также указала на Пятерку Чаш и Семерку Мечей: первая означала потерянность и одиночество в семейной жизни, вторая – злость и отчуждение. Были упомянуты обманутые квартирные хозяева, голые матрасы, пролитое «Кьянти», бунтарские разговоры, уцененная школьная форма, самиздатовские поэтические сборники и даже полуночные барабанные посиделки, из-за которых вы засыпали на уроках алгебры. Потом она что-то говорила о «карте прощения», но вы не слушали, потому что к тому времени уже рыдали в полный голос, самозабвенно и неудержимо. Рассыпчатые руки оккультистки обхватили вас, как надувные пляжные игрушки, как резиновые лошадки, наполненные густой патокой. Вы отстранились, чувствуя опустошение и комфорт и твердо зная, что придете еще…
Вы заходите в квартиру Кью-Джо: такой же камин, такие же стропила, как и у вас, только пол покрыт не красным кленовым паркетом, а восточными коврами, и окна в отличие от ваших забраны пыльными занавесками, да воздух в квартире вязкий и затхлый, а вовсе не свежий и прохладный, как в вашем современном минималистском жилище, – и вообще зашедший сюда человек чувствует странную смесь удушья и успокаивающего уюта.
Колода Таро поджидает на столике вишневого дерева, нетерпеливо барабаня Десятками Пальцев, притоптывая Десятками Ног. Карты разложены не привычным крестом, а просто веером, взакрытую. Не тратя времени на мысленное формулирование вопроса – что еще может сейчас волновать, кроме грядущего биржевого краха? – вы тянетесь к первой попавшейся карте. И тотчас же отдергиваете руку: что-то здесь не так.
Нервно хихикая, вы озираетесь по сторонам, словно за вами следят. Идиотская ситуация: вся страна, весь мир валится в экономическую пропасть, увлекая за собой вашу карьеру, мечты и надежды на благополучие, а вы всерьез беспокоитесь о выборе раскрашенного куска картона из колоды пухлой оккультистки, да еще и в ее отсутствие. Ну и пусть, какая разница? Кью-Джо все время жалуется, что вы не прислушиваетесь к советам Таро. Для вас это просто игра, хрупкое развлечение, чтобы отвлечься.
Вы медленно ведете рукой над картами – и вдруг ощущаете легкий толчок. Такого еще никогда не было: подобно прутику лозоходца, ваш подрагивающий палец загибается вниз и касается одной из карт. Вы не глядя берете ее, прижимаете к сердцу, как учила Кью-Джо, и бежите из этой духоты в свою насыщенную кислородом квартиру.
Открывая дверь, вы слышите телефонный звонок. Не стоит отвечать. Возможно, кто-то из клиентов выведал ваш номер и звонит, чтобы обругать. Хотя вероятнее всего, это Белфорд. Андрэ вернулся. Или не вернулся. Или взят в заложники. Или был замечен в белом парике и черных очках в Лас-Вегасе или в церковном хоре Билли Грэма. Какая, к черту, разница? Вам сейчас не до Андрэ.
Однако голос, шипящий из автоответчика сквозь потрескивания звукового мусора, принадлежит не Белфорду, а Кью-Джо: