– Каких?

Не могу остановить поток воспоминаний. Он, скорее, эмоциональный, нежели какой-то изобразительный и греховный. На меня обрушиваются все те чувства, что я испытывала в наш с Артемом первый раз.

– Фееричных, Сонь! Тебе будет казаться, что ты где-то в космосе летишь… Да что там! Что ты и есть космос! Вот! – радуюсь тому, что удается подобрать более-менее близкое определение. Забываю о том, что обычно стесняюсь таких вещей, что сейчас страдаю, что очень скучаю… – Так что послушай Сашку: расслабься и дай этому случиться.

Сонины глаза расширяются и на несколько долгих секунд застывают в этом положении. Не знаю, что ее больше захватывает: мой пылкий брифинг или все же собственные представления. Но выглядит забавно.

– Ладно… – бормочет немного рассеянно. Потом уже переводит дыхание и принимает свой обычный бойкий вид. – Тогда вперед! Погнали!

– Вперед!

Сестра убегает, а я сдуваюсь, словно шарик. Вместе с эмоциональным истощением приходит и физическое. Однако я прикладываю все силы, чтобы наслаждаться своей любимой рутинной жизнью.

Большая часть времени, как и всегда, уходит на работу. Мне вдруг хочется изменить кое-какие детали в персонаже, над которым я начала работу на прошлой неделе, поэтому процесс затягивается еще дольше. Встаю из-за стола только под вечер.

Проверяю телефон. Ничего. Неудивительно. Ведь я весь день держала его перед глазами. Если бы звонил, увидела бы.

Впрочем, смартфон все же оживает. Едва я дохожу до кухни, сигнализирует о входящем сообщении. Сердце успевает пуститься вскачь и затопить своим стуком каждый уголок моей души.

Сонечка *Солнышко* Бугага: Лиз, не волнуйся. Я у Саши останусь. Все случилось❤️ Я счастлива!!!

У меня дрожь по коже от волнения, едва я это читаю.

Лиза *Феечка* Богданова: Я счастлива за тебя!

Сонечка *Солнышко* Бугага: ❤️❤️❤️

Несмотря на то, что Соньку ждать не приходится, иду на кухню и готовлю ужин. Половину сразу же перекладываю в стеклянный контейнер и отношу Курочкину. Очень люблю его баловать. Такой он человек, пусть будет у него весь холодильник забит едой, а угощению всегда радуется.

Оставаться дома не хочется. Поэтому, как только справляюсь со своей порцией еды, собираюсь и иду в ТЦ. Захожу в несколько магазинчиков. Оправдываясь тем, что завтра уже начинается осень и вполне резонно пополнить гардероб, балую себя обновками.

А после и вовсе решаю забежать в кино. Судя по афише, как раз на последний сеанс успеваю. Ну и что с того, что буду сидеть в одиночестве? В последнюю неделю я стала забывать: чтобы быть счастливой – компания не нужна. Пора исправляться.

Но…

Как же быстро я забываю о позитивном мышлении. Стоит лишь встретить в фойе кинотеатра Чарушина.

Он… не один.

Замираем одновременно. Словно не неделю назад, а только сейчас впервые после разлуки столкнулись. Жизнь вокруг нас продолжается, а мы выпадаем. Заклиниваем и перестаем функционировать. Чтобы после паузы, при первой же попытке запуска, все внутри взорвалось.

Какой же он красивый… Родной… Как я скучала… Как же хочется обнять…

Сердце отрекается от трона и пускается в поход по всему моему телу. В груди сразу же начинается глобальная перестройка. А внизу живота вскипают все реакторы за раз.

Делаю шаг к Чарушину и тут же стопорюсь.

– Тём, ты чё застыл? – дергает его за локоть шикарная светловолосая нимфа. Заметив меня, придвигается еще ближе – буквально всем телом к его боку. Смотрю на нее, оторваться не в силах. Не знаю, какие эмоции выдаю, но девушка принимается так же внимательно меня изучать. Сделав какие-то выводы, совершенно спокойно выдает: – Привет. Я – Рина, сестра Артема.

Уверена, что облегчение, которое тушит мой бурлящий кратер, отражается у меня на лице.

– Очень приятно, – выдыхаю взволнованно и на самом деле радостно. – Меня зовут Лиза.

Чарушин хранит молчание, но его сестра не дает паузе затянуться:

– Тоже на «Бегущих»?

– Да!

– Билет уже взяла?

– Нет, не успела до касс дойти…

– О-о… Тём, может, позовешь Лизу с нами?

Его губы совершают какое-то движение, но быстро застывают. Ни одного слова так с них и не сходит. А потом… Чарушин слегка поворачивает голову, склоняет ее набок и «отвечает» сестре взглядом.

Не хочет он меня приглашать.

Не хочет.

Не хочет.

Не хочет.

Не хочет…

Вся та обида, что копилась во мне с нашей последней встречи, разрастается и грозит пролиться во внешний мир самыми горькими слезами. Как вдруг рядом возникают еще две девушки и женщина постарше. Вот в этой троице я даже сквозь мутную пелену улавливаю сходство с Артемом.

– Добрый вечер!

Господи, это его мама… Мама…

Господи, что она обо мне подумает?

Во что я одета? Вспоминай! Черт, юбка очень короткая?

– Здравствуйте, – шепчу, с трудом выдерживая ее мягкий, но явно заинтересованный взгляд.

На Артема и вовсе смотреть не могу. Но… Зачем-то смотрю! Точнее, поглядываю. Долго принимать кипящее в нем недовольство не получается.

– Это Лиза, подруга Артема, – щебечет тем временем Рина. Сейчас она мне напоминает Соню, только еще смелее и решительнее. – Ника, Анж – сестры. А это наша мама – Татьяна Николаевна.

– Очень приятно, – на этот раз без особого энтузиазма выдаю.

И смотрю на Артема. Грудь так сильно сдавливает, что, кажется, тут и умру.

Он злится, что я здесь. Злится, что познакомилась с его семьей. Злится, что я в принципе существую.

Как же больно все это принимать! Не дышу.

– Вы тоже на «Бегущих»? – вопрос Татьяны Николаевны дает шанс очнуться.

Еще одного акта унижения, да еще перед ней, я не выдержу. Лучше врать.

– Нет… Я просто так… Зашла посмотреть, когда премьера одного фильма… Уже ухожу… Очень спешу… Извините… До свидания!

Разворачиваюсь и сбегаю, прежде чем кто-то из Чарушиных успевает среагировать и хоть что-то ответить.

Хорошо, что на улице давно стемнело. Иду домой и плачу.

Пакеты с покупками шелестят, и даже этот шелест меня больше не радует. Хочется размахнуться и выбросить все, что накупила, в первую подвернувшуюся урну. Останавливает лишь природная бережливость. Не по карману мне подобные истерики.

Кроме того, пытаюсь призвать свой разум к логике. Ничего ведь ужасного не произошло. Артем не оскорблял меня. Ничего неприятного не говорил. Не говорил вообще ничего… Но, Боже мой, проявил такое пренебрежение!