Но. хотя дни ее полны были светлых надежд и уюта, ночи приносили тяжкие душевные мучения. Когда все в доме затихало и она оставалась одна в своей комнате, приходило отчаяние.

Девон не могла забыть.

«Вашей собственной рукой» — так сказал ей Себастьян.

Так оно и было.

Фредди погиб от ее руки. Она убила человека. У-би-ла.

Это терзало душу Девон.

Однажды вечером она лежала и старалась забыть. Изо всех сил тщилась не думать об этом. Старалась, как это было уже много раз, удержать поток горячих слез, но безуспешно. Мысли ее обратились к Себастьяну, — вероятно, это было вполне объяснимо и естественно. По словам Танзи, в этот вечер Себастьян куда-то уехал.

Если бы она знала, как вести себя по отношению к нему! Он заходил к ней каждый божий день, спрашивал, как она себя чувствует. Всегда безупречно одетый, неукоснительно вежливый. Но почему-то при его появлении у Девон язык словно прилипал к гортани, становился тяжелым и неповоротливым. Быть может, потому, что он понимал, насколько сильное впечатление производит его внушительная наружность.

На следующее утро Девон лежала в постели, а Танзи убирала в комнате. Девон почувствовала неловкость оттого, что вот так просто лежит и глазеет, как хлопочет ясноглазая девчушка. Она отодвинула в сторону одеяло, намереваясь помочь Танзи, но та в эту минуту обернулась и запротестовала:

— Не надо, прошу вас, мисс Девон!

Как назло, именно в эту же минуту появился Себастьян. Сердце у Девон так и подпрыгнуло, едва она его увидела. А Себастьян перевел взгляд темных глаз с макушки Девон на кончики пальцев ее ноги, коснувшихся пола. Высоко поднял одну бровь, выражая тем самым свое молчаливое порицание. Собственно говоря, никакие слова и не были нужны. Девон мгновенно убрала ногу под одеяло и натянула его до самого подбородка.

Судя по чисто внешним проявлениям, отношение Себастьяна к ней стало более мягким, но Девон никак не могла избавиться от мысли, что он по-прежнему считает ее проституткой, и не знала, как переубедить его.

Дней десять спустя после своего появления в этом доме Девон решилась на дерзкий поступок: зажгла свечу, надела халат и вышла в холл. Ее мучило любопытство, снедало желание узнать, куда она попала. Судя по обстановке той очень большой комнаты, где ее устроили, маркиз должен быть очень богатым человеком. Как-то раз она поделилась этим своим соображением с Танзи, и та со смехом ответила, что так оно и есть.

В этот ранний предутренний час Девон не встретила ни души. Было приятно хоть немного размять ноги — как ни прекрасна ее спальня, очень утомительно так долго лежать без моциона.

Неслышно ступая, спустилась она по лестнице и прошлась по дому, заглядывая в комнаты. Вот столовая с длинным, массивным и до блеска отполированным столом, на котором стояли серебряные канделябры. Вот гостиная, украшенная множеством изящных фарфоровых ваз вперемешку с красивыми статуэтками, которые выглядели призрачно в лучах лунного света. Все такое элегантное, дорогое, аристократичное, как и подобает дому маркиза.

С благоговейным страхом, но не в силах отказаться от своего намерения, Девон проскользнула в следующую дверь и замерла посреди огромной комнаты. Между двух высоких окон находился мраморный камин, по стенам комнаты располагались застекленные шкафы, заставленные бесчисленными рядами книг.

Библиотека.

Девон ощутила болезненное стеснение в груди. Как понравилась бы маме именно эта комната! О, если бы мама была жива и увидела все это… Всего три месяца назад ее не стало, но не было с тех пор ни дня, ни часа, чтобы Девон не вспоминала и не тосковала о матери, не ощущала ее отсутствия. Она смахнула навернувшиеся на глаза слезы.

Она немного постояла возле кресла у камина, провела рукой по подлокотнику. Кожа, которой он был обтянут, казалась такой мягкой и гладкой. Угли в камине еще светились красным светом. Что может быть уютнее, чем сидеть в таком вот кресле у очага и наслаждаться теплом, глядя на горящие поленья!

Порывистый ветер шумел за окнами, струи дождя били по стеклам. Непогода разыгрывалась не на шутку. Девон вздрогнула, вспомнив о страшной ночи, когда она так мучилась от холода, когда дождь насквозь промочил ее плащ.

В который раз она подумала о том, какое счастье, что Себастьян нашел ее и привез к себе в дом.

Девон усмехнулась. Если бы он узнал, что она тайно шныряет по его дому, то скорее всего выгнал бы ее вон.

Ветер взвыл с новой силой. А за дверью вдруг послышался странный царапающий звук.

Первым побуждением Девон было желание спрятаться, и она пригнулась за спинкой кресла.

Снова то же звук. На этот раз более громкий и настойчивый. Да, более настойчивый и сопровождаемый скулящим повизгиванием.

Побуждаемая все тем же любопытством, Девон вышла из библиотеки и направилась в ту сторону, откуда доносилось повизгивание-; она крепко сжала в руке подсвечник — на всякий случай. Медленно выпрямилась и осторожно отворила дверь.

Порыв ветра набросился на нее с такой силой, что едва не сбил с ног. Что-то холодное и мокрое прошмыгнуло мимо ее ног в прихожую. Девон подавила готовый вырваться крик и посмотрела себе под ноги. Два темных умоляющих глаза уставились на нее. Девон недоуменно заморгала. Собака! Вся мокрая, от головы до хвоста, она дрожала мелкой дрожью. Как же она очутилась на улице в такую ужасную погоду? Красотой собака не отличалась: приплюснутый нос почти не выступал вперед. Но тем не менее было в этом песике нечто чрезвычайно привлекательное. Шерсть у него была желтоватая и настолько длинная, что волочилась по гладкому кафельному полу. При этом пес был на редкость упитанным, и казалось, что у него вообще нет ног.

Девон поставила, не оглядываясь, подсвечник на столик где-то позади себя и сама не заметила, как очутилась на полу на коленях возле песика.

— Бог мой, до чего же ты промок, бедняжка!

Пес незамедлительно уткнулся мордочкой ей в ладони и жалобно взвизгнул. Этот звук болью отозвался в сердце Девон.

— Ты голодный? — спросила она заботливо и готова была бы поклясться, что при этих словах глаза у собаки оживились и утратили отчаянное выражение. — Сейчас мы подумаем, чем бы тебя покормить… У меня после обеда остался кусочек сыра. — Любят ли собаки сыр? Ладно, она сейчас сходит за этим кусочком. — Ты, малыш, оставайся тут. Малыш… гм… надо придумать тебе имечко получше. Как же мне тебя назвать? — Она прижала палец к губам и подумала немного. — Так, знаю. Уэбстер. Я буду называть тебя Уэбстером.

Пес явно одобрил это имя, потому что бешено завертел хвостом.

— Отлично, — сказала Девон, довольная своим выбором. — Сиди на месте, Уэбстер.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы сбегать за кусочком сыра, который она оставила про запас, завернув в салфетку. Когда она вернулась, песик сидел на том же месте.

— Ты хороший мальчик, Уэбстер, — похвалила его Девон и, отщипнув немного от кусочка, протянула своему найденышу.