Тетя Мэг нахмурилась. Бодрое и приветливое выражение на ее лице сменилось плохо скрываемой грустью.

— Достаточно хорошо. Глория — тогда ее звали Глория Каннингем — была очень хорошей девушкой. Молодая, здоровая, веселая. Да что там говорить, она сверкала, как новехонькая серебряная монетка. Но Дэвид являл собою сущее наказание для бедняжки! — Она бросила взгляд на Китти, стараясь угадать ее реакцию. — Я говорю то, что думаю. Милочка, если ты приехала сюда за правдой, то вот она. Но без декораций и ненужных украшений. Он был замешан во всех сомнительных проделках. Чего только он не натворил! Ловкий мальчуган, вот как мы его все тогда звали. А по мне — так просто увертливая бестия. И я не знаю, почему твоя мать, в конце концов, его не бросила.

В том, что сообщила старушка, не было ничего удивительного. Китти никогда не питала иллюзий насчет своего папаши. К тому же она совсем не помнила его.

— Он оставил нас, когда я была совсем младенцем. Я ничего о нем не знаю.

Мэг сделала глоток чая и кивнула.

— На него похоже. Дэвид Харрисон, этакий темноволосый красавец, совсем не помогал Глории. Но у той как-то на все хватало энергии, и она никогда не падала духом. Только один раз я видела ее всю в слезах. Но это другая история. Я очень волновалась за нее, беспокоилась: что же с ней, с деткой, станется, но неожиданно для всех она вдруг собралась и уехала. Никого даже не предупредила. Кажется, в Ньюкасл. И как она сейчас?

Китти негромко кашлянула. Трудно было сразу ответить на такой вопрос. Бедная мамочка!

— После исчезновения отца мы, должно быть, покинули Ньюкасл и переехали в Лондон. Здесь прошло мое детство, и мы с мамой все время жили в этом городе, пока несколько месяцев назад она не умерла.

Каждый раз, когда Китти приходилось упоминать об этой потере, горькие воспоминания начинали мучить ее с новой силой. Болезненный комок подкатил к горлу и не давал произнести ни слова.

— Господи! Бедная Глория, — тихо проговорила старушка. — И все-таки я очень рада, что она решилась родить ребенка. Как-то я посоветовала ей это. Сказала, что малютка скрасит ее существование и приглушит печаль. Хорошо, что она послушалась меня. А ведь когда крошка Сьюзен умерла, Глория находилась в таком состоянии, что мы все боялись за ее рассудок.

Последнее замечание произвело на гостей впечатление разорвавшейся бомбы. Пол, который до того лениво разглядывал потолок, развалившись в кресле, вдруг выпрямился и резко спросил:

— Кто?

Мэг, явно пораженная реакцией молодых людей, быстро заморгала:

— Сьюзен, дочка Глории.

Китти застыла, не веря собственным ушам.

— Тут какая-то ошибка. Понимаете, Сьюзен — это я, — мягко поправила она, слегка досадуя, что память начинает изменять пожилой женщине. Старушка, конечно, ни в чем не виновата. Она непременно сейчас поправится. Только бы нечаянным словом не обидеть ее.

К изумлению Китти, Мэг отрицательно покачала головой, настаивая на своем.

— Это не заблуждение. Сьюзен сбила машина, когда той едва минуло пять лет. Как мучилась Глория! Она была совсем раздавлена горем. Дэвид тоже, нужно отдать ему должное. Да что там говорить. Вы, конечно, можете не поверить мне на слово. Поезжайте на церковное кладбище, оно тут недалеко. — Тетушка Мэг полуприкрыла глаза, вспоминая старые дни. — Она была как беспризорная цыганочка — вся в отца. Волосы черные, как смоль. Глория боготворила ее, а уж как изводила себя, когда та погибла! Нет, милочка, ты никак не можешь быть Сьюзен.

У Китти закружилась голова. Сьюзен умерла? Как будто бы зияющая пропасть открылась под ее ногами. Она уже проваливается в эту бездну, и если не сможет собраться с мыслями, то совсем пропадет, исчезнет в этом страшном колодце. Сьюзен не может быть мертвой, это невероятно!

— Боюсь, что вы все-таки ошибаетесь. — Она вскочила со стула и возбужденно взмахнула руками. — Вы путаете меня с кем-то другим! В конце концов, — многозначительно добавила она, — это было очень давно!

Пол Рэнделл первым нарушил напряженное молчание, воцарившееся после ее замечания. Мрачный, суровый, он привлек взбешенную и растерянную Китти к себе, крепко сжал ее руку и, извиняясь, обратился к разгневанной даме:

— Уверен, Китти уже раскаивается в своих словах, — попытался он успокоить старую женщину, и обратился к девушке. — Мне кажется, я понимаю, что произошло. Твоя мать, вероятно, скорбела об утерянной дочери и, желая сохранить память о ней, назвала тебя Сьюзен.

Она не нашла в себе силы возразить. Любые разговоры и предположения бессмысленны. Даже если Пол просто пытался помочь ей, ничего у него не вышло. Нельзя принять эту отговорку. И никакие объяснения уже не могут скрыть страшную правду. Поэтому Китти отказывалась верить… Она необыкновенно ясно чувствовала, что страшный шквал безумных мыслей уже настигает ее, еще чуть-чуть… и у нее не хватит сил бороться с ним, и она медленно пойдет ко дну. Китти порывисто выпрямилась и сделала шаг вперед.

— В свидетельстве о моем рождении записано, что я родилась здесь, на этой улице. Значит, тетя Мэг должна знать меня! — громко заявила она.

— Тогда эти факты следует истолковать как-нибудь по-другому! — рявкнул Пол, и Китти показалось, что он тоже боится этой невероятной ясности.

Пожилая леди стояла посреди комнаты, с заметным любопытством разглядывая их. Китти демонстративно поджала губы, предоставляя Полу возможность разговаривать и оправдываться. Ей казалось, что если она откроет рот, то будет в состоянии только истошно орать. Пол угрожающе посмотрел на нее, и у Китти создалось впечатление, что рассерженный, сбитый с толку, он сейчас очень недалек от совершения преступления.

— Вообще-то мы сами толком ничего не знаем, — миролюбиво обратился он к пожилой леди. — Что бы там Китти ни утверждала, все дело в ее свидетельстве о рождении. Вы действительно уверены, что у Глории Харрисон был только один ребенок? — поинтересовался Пол и, заметив, что старушка опять насупилась, поправился: — А, ладно. Простите меня, нечего было и спрашивать. Спасибо вам большое, вы нам очень помогли.

Он подтолкнул Китти к двери, потом еще и еще, пока она не оказалась на улице, посредине милого садика. Изумленная тетя Мэг проводила их до калитки и на прощание, словно разговаривая сама с собой, спросила:

— Так ты, оказывается, совсем не дочка Глории?

На свежем воздухе Китти начала понемногу приходить в себя, но ее голос все еще дрожал.

— Вы не правы!

Она силилась улыбнуться, скривила губы и тут же поняла, что получилась не более чем уродливая карикатура на веселье и спокойствие. Китти судорожно схватилась за руку Пола, чувствуя, что ноги уже не держат ее, и она вот-вот грохнется на землю.

Старушка, внимательно следившая за развитием ситуации, решила помочь девушке.

— Может быть, Глория вас удочерила и не захотела потом рассказать об этом. Знаете, это всегда так трудно, деточка, — мягко предположила она.