мной, но звук из гостиной заставляет меня остановиться и повернуть голову. Все огни, кроме лампы у входной двери, выключены, поэтому спустя несколько секунд я замечаю Сергея. Он стоит у дивана, спиной ко мне, и что-то рассматривает на стене напротив.

— Привет, тюремщик, — говорю я и направляюсь к нему.

Он молчит, просто смотрит вперед и поднимает правую руку. Спустя секунду я слышу удар. Я прослеживаю за его взглядом, и мне требуется несколько мгновений, чтобы заметить узкую деревянную доску с горизонтальной белой полосой. Она похожа на ту, что висит на стене в комнате, где я сплю. Освещение приглушенное, но различаю несколько ножей, воткнутых в доску по идеально прямой линии вдоль полосы. Сергей снова поднимает руку с еще одним маленьким ножом и бросает его в полет. Он ударяется о доску рядом со своими предшественниками, расширяя строй.

У меня округляются глаза.

— Ого… впечатляюще.

— Спасибо, — говорит Сергей отстраненным голосом, от которого я невольно бросаю на него взгляд.

Он стоит неподвижно на месте. Слишком спокойно. Точно так же, как в ту ночь, когда переживал за своего друга, которого подстрелили. Я не могу разглядеть его глаза при слабом свете, но если бы могла, то уверена, что они тоже были бы расфокусированы, как тогда.

— Сергей? Ты в порядке?

— Да.

Похоже, он не в порядке.

Я должна воспользоваться возможностью и убежать. Мими спустилась за мной вниз, но когда увидела Сергея, то исчезла. Феликса здесь нет. А в нынешнем состоянии, возможно, Сергей не побежит за мной, если я попытаюсь уйти. Сейчас или никогда.

Я отхожу на шаг, поворачиваюсь и иду к двери. Он не следует за мной. От возможной свободы меня отделяет всего лишь десять или около того шагов. Я в пижаме, ноги босые, но не могу рисковать и идти наверх за обувью. Шесть шагов. Пять. Сергей в порядке, он сам выйдет из своего состояния. Три шага. Мне нужно думать о себе. У меня больше не будет такой возможности. Один шаг. Я останавливаюсь перед дверью и бросаю взгляд через плечо. Сергей все еще стоит на том же месте. Я хватаюсь за ручку.

— Черт, — бормочу я, разворачиваюсь и иду назад.

Осторожно кладу руку на предплечье Сергея.

— Эй, — говорю я и слегка сжимаю его. — Не посмотришь на меня?

Выдыхая, он наклоняет голову и смотрит вниз, но я все еще не могу хорошо разглядеть его глаза.

— Можешь их бросить? — Я указываю головой на его левую руку, в которой он все еще держит два клинка.

Он разжимает пальцы, и ножи падают на пол. Хорошо. Что мне делать дальше? Кажется, он все еще в отключке.

— Что скажешь о моей пижаме? Не думала, что ты любитель детенышей панды.

Мой глупый вопрос, наконец-то, привлек его внимание. Он опускает глаза, окидывает меня взглядом, а затем снова поднимает на меня взор.

— Они ужасны.

— Ты их сам купил. — Я ухмыляюсь.

— Их выбрала продавщица. У нее плохой вкус.

— Я думаю, они милые.

— Поверь мне, это не так.

Я ожидаю, что Сергей улыбнется после такого заявления, но он просто продолжает стоять на месте. Мне не нравится его неподвижность. Я провожу кончиком пальца по его переносице и медленно вдоль носа, чувствуя под кожей несколько бугорков. На его идеально красивом лице это единственный изъян.

— Сколько раз тебе ломали нос?

— Четыре.

— Тебе нравятся драки в барах?

— Нет. Это случилось во время моего обучения.

— Какого рода обучения?

— Я не могу об этом говорить.

Интересно, как он может поддерживать разговор, не присутствуя при этом полностью. По крайней мере, я уверена, что именно это и происходит. Кажется, что он здесь, но в то же время нет.

Я кладу руку ему на грудь.

— Спасибо, что купил для меня одежду. Кормил меня. Мыл мои волосы. — Я скольжу ладонью вверх, пока не дохожу до его лица, которое все еще сохраняет жесткие черты. — Спасибо, Сергей, что спас мне жизнь.

Он качает головой и смотрит мне в глаза.

— Тебя купала Варя. Домработница Романа. Я не думал, что мне будет прилично видеть тебя голой, — его голос звучит почти нормально. — Я просто отнес тебя в ванную, а потом пришел, когда она закончила.

— Это было тактично с твоей стороны. — Я беру его правую руку в свою. — Я хочу кушать. Как насчет того, чтобы пойти и сделать мне сэндвич?

— Конечно. — Сергей моргает, но его веки как будто двигаются в замедленной съемке. Затем он опускает плечи.

Он вернулся. Я выдыхаю и поворачиваюсь к кухне, но останавливаюсь. Феликс стоит у входной двери и смотрит на нас. Свет от лампы слева от него освещает старика, и на его лице читается выражение полного замешательства вместе с удивлением. Я чувствую, как за моей спиной напрягается Сергей. Это длится всего секунду. Затем он бросается к Феликсу, хватает старика за шею и прижимает к двери. Я в шоке ахаю и смотрю на Сергея. Феликс не шевелится, не пытается освободиться. Он остается совершенно неподвижным, прижавшись спиной к двери, а Сергей держит в захвате его шею огромной рукой, как будто это уже случалось раньше.

Я делаю шаг вперед, но тут Феликс слегка поднимает руку, подавая знак, чтобы я держалась подальше.

— Сергей? — тихо зову я.

Ничего. Он наклоняет голову в сторону и смотрит на Феликса, словно решая, как с ним покончить. Справа от меня раздается тихое поскуливание. Не отрывая взгляда от Сергея, я делаю два шага в сторону и хватаю Мими за воротник, чтобы она не мешала.

— Сергей? — зову я снова, на этот раз громче, и вздыхаю с облегчением, когда он поворачивает голову.

Теперь, когда света стало больше, вижу, что его глаза все еще слегка расфокусированы. Я ошиблась. Он не полностью здесь. Я бросаю быстрый взгляд на Феликса. Наши глаза встречаются, и он едва заметно кивает мне.

— Ну же, здоровяк. Ты обещал мне сэндвич. Мне все еще нужно набрать хотя бы пару килограммов, чтобы снова выглядеть как человек. — Я слегка улыбаюсь и протягиваю руку в сторону Сергея. — Я не знаю, где ты хранишь хлеб. Пожалуйста?

Сергей медленно разжимает пальцы на шее Феликса и поворачивается ко мне.

— Ты потеряла гораздо больше, чем пару килограммов, — говорит он. Подойдя ко мне, он хватает меня за руку и тащит на кухню, Мими следует за нами.

— Сэндвич с ветчиной или сыром? — Он открывает холодильник и начинает доставать продукты, его голос и поведение совершенно нормальные.

— И то, и другое. И побольше кетчупа.

— Фу, какая