Разумеется, он может лишь вынести смертный приговор; чтобы этот приговор был приведен в исполнение, его должен утвердить римский прокуратор.

Пилат – римский язычник. Кайафа – иудей. Они поклоняются разным богам, едят разную пищу, говорят на разных языках и по-разному надеются на будущее. Пилат служит божественному императору, Кайафа – Богу. Но оба владеют греческим – и оба уверены в своем праве на все, что послужит сохранению их власти.

Так религия и государство в Иудее вступают в союз. И Кайафа отправляет своих священников в глушь приглядывать за служением Иоанна Крестителя с ведома Пилата.

* * *

– Порождения ехиднины! – кричит Иоанн на храмовых священников, на берегу Иордана подступивших к нему с вопросами. – Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь!

Все взгляды обращаются на пораженных священнослужителей, а затем снова на Иоанна: всем не терпится узнать, что он скажет дальше. В самом деле, известно, что некоторые из этих ученых людей – отъявленные лицемеры; но никто не осмеливается критиковать их публично. Однако Иоанн смело приказывает фарисеям и саддукеям креститься – или идти в огонь вечный.

Священнослужители молчат, также потрясенные его словами.

Иоанн снова оборачивается к толпе, ждущей крещения. Крестьяне, ремесленники, сборщики податей, солдаты – все они чувствуют уважение и к аскетической жизни Иоанна, и к его красноречию и энергии. В его поведении ощущается бесстрашие и независимость, которым многие хотели бы подражать. Он как будто вовсе не боится Рима! Некоторые в толпе шепотом спрашивают друг друга, платит ли Иоанн налоги – и, если нет, что же с ним будет?

И все эти люди в глубине души задают себе один и тот же вопрос: сам ли Иоанн – тот грядущий Мессия, о котором он проповедует, или ждать другого?

* * *

Ответ приходит на следующий день.

Снова Иоанн стоит в Иордане. За спиной у него, на дальнем берегу, виднеется селение Вифания. День, как обычно, жаркий. На берегу выстроилась очередь ожидающих крещения.

На расстоянии Иоанн замечает человека, идущего к реке. У Иисуса из Назарета длинные волосы и борода, как и у самого Крестителя. На нем простая одежда и сандалии. У него широкие плечи рабочего человека и ясный взгляд. Выглядит он немного моложе Иоанна.

Вдруг на плечо Иисусу садится голубь. Тот не пытается его согнать, и птица сидит спокойно.

Этот голубь меняет все[27]. Гнев, столь часто воспламеняющий слова Иоанна, исчезает без следа. На его место приходит изумление и трепет: Иоанн осознает, что его прозрения становятся явью. Толпа паломников недоуменно смотрит, как Иоанн идет навстречу Иисусу.

– Вот агнец Божий. Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем. Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: «на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым». И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий.

Верующие падают на колени, лицом в землю. Иисус не реагирует на этот знак почитания, но и не мешает им. Назареянин просто входит в воду и становится рядом с Иоанном, ожидая крещения.

Иоанн поражен:

– Мне надобно креститься от тебя, и ты ли приходишь ко мне?

Иисус пока не говорит о том, кто он. Все знают его как простого плотника и строителя, человека, зарабатывающего на жизнь тяжелым трудом. Он знает наизусть Псалтирь и Писания. Платит налоги, заботится о матери. Для случайного наблюдателя он – самый обычный небогатый иудей. Ничто в нем не говорит о божественности.

В иудейской культуре провозгласить себя Богом – страшнейшее богохульство. Так что лишь теперь, вполголоса обращаясь к Иоанну, Иисус намеком дает понять, кто он. Склонив голову к воде, он отвечает:

– Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду.

Иоанн кладет руку Иисусу на спину и мягко пригибает его к воде.

– Крещу тебя водою для покаяния, – говорит он, погружая Иисуса в поток.

Затем поднимает Иисуса на ноги.

– Вижу и свидетельствую, что сей есть Сын Божий! – громко объявляет Иоанн.

«Сын Божий» – царский титул; так называли царя Давида, теперь же он означает, что носитель его – Мессия. Считается, что Мессия, когда явится в мир, станет царем иудеев, подобным Давиду, первому и идеальному царю. Так что титулование «Сын Божий» применяется к помазаннику, к тому, кто придет как царь и правитель[28].

Толпа всё стоит на коленях, а Иисус выходит на берег и спокойно идет прочь. В одиночестве направляется он в пустыню, чтобы поститься там сорок дней и сорок ночей. Это путешествие он предпринимает по доброй воле, зная, что должен встретить лицом к лицу и преодолеть любое искушение, и тем очистить душу и тело перед тем, как начать проповедь благой вести, проповедь веры и надежды.

Работа Иоанна Крестителя теперь окончена. Но вместе с тем – предопределена и его судьба.

* * *

Иоанну выпала редкая для пророка судьба: он прожил достаточно, чтобы увидеть, как исполняются его пророчества. Но люди по-прежнему жаждут крещением очиститься от грехов, и всюду, куда бы ни шел Иоанн, вокруг собираются огромные толпы. Паства его растет день ото дня. Более нет нужды пророчествовать о грядущем Христе, однако могучий дар красноречия, присущий Иоанну, его не покинул. Иоанн не из тех людей, что помалкивают, видя безнравственность или несправедливость. Поэтому, услыхав, что Ирод Антипа развелся с женой и нарушил иудейский религиозный закон, взяв в жены бывшую супругу своего брата, он не может молчать. Проходя по городам и селениям, Иоанн Креститель громко обличает Антипу и настраивает народ против правителя.