Она по-доброму улыбается этому воспоминанию.

— Сложно мне в это поверить, — хмыкаю.

— Поверь, девочка. Так что выше нос и всё будет хорошо.

Когда она уходит, я какое-то время хожу по квартире. Кое-где скопилась пыль, вытираю. Теперь у меня обычная жизнь. И нужно как можно скорее встать на ноги.

Лезу в холодильник. Теперь я умею обращаться с кухонной техникой. Так что решаю сделать себе смузи. Ну а что? Мне нужно поддерживать себя в форме. Не собираюсь отказываться от полезной еды и утренней пробежки. Хорошая фигура — одно из немногих моих достоинств.

Слышу звук входящего сообщения. Беру мобильный.

Егор: Как ты? Буду через час. Решим вопросы с твоим выходом на работу.

Сердце бешено стучит в груди. Бросаюсь отвечать. Набираю радостный ответ. Нет… удаляю. Затем печатаю более сдержанный. Да черт! Бросаю мобильный обратно на диван, вся горю, как школьница, которой написал самый популярный парень в школе. Мы же взрослые люди. А я не знаю, что мне делать и как себя вести.

Ведь всю свою жизнь лишь училась, а потом мама познакомила меня с Максом, решила мою дальнейшую судьбу и больше кавалеров у меня не было. Кроме одного.

Меня снова накрывает. Губы горят, словно это было вчера. Семь лет прошло, а моё тело помнит. Разве такое возможно? И так хочется узнать, какое удовольствие может мне подарить Фадеев-старший.

Я: жду.

Жду? Серьезно? Но я отправляю это сообщение. Не глядя. Подхожу к зеркалу. После готовки я вся растрепанная. Расчесываюсь, слегка губы подкрашиваю. Зачем? Не знаю. Но мне хочется это сделать…

Пока жду Егора, чтобы не сожрать себя с потрохами, бегу к холодильнику. Достаю длинный огурец, пару палок сельдерея. Беру лимонный сок, петрушку. Немного специй.

Достаю блендер.

— Не такая уж я и безрукая! Сейчас сделаю офигенный смузи! — объявляю сама себе, затем сваливаю продукты в чашу.

Вот оно! Моё первое смузи! Нажимаю на кнопку…

ВЖЖЖ!

И всё содержимое вылетает через незакрытый крышкой верх чаши прямо на меня. Футболка, лицо, шея, руки… я вся зеленая, как Шрек какой-то. От обиды хочется вышвырнуть чертов блендер в окно.

До меня доносится громкая трель дверного звонка. Но нет сил даже с места двинуться. Я безнадежна! Бесполезная богачка, потерявшая всё. Опираюсь на стол руками. Егор открывает своим ключом, заходит и заглядывает на кухню.

Увидев меня, долго и внимательно смотрит. Его брови лезут куда-то в район лба.

— Ну давай. Смейся, — выпрямляюсь и заглядываю в его хитрые глаза.

Мы какое-то время смотрим друг на друга. Мужчина нежно улыбается.

— Тебе идет зеленый, — выдает, затем смеется.

Я же яростно топаю в ванную. Сначала смываю овощи с лица, затем с рук. Стягиваю футболку, под которой никогда не ношу лифчик. Бросаю её в таз для грязного белья. Блин!

— Лиля, я… — Егор открывает дверь ванной.

— А постучаться? — разворачиваюсь, и мы оба замираем.

Взгляд мужчины тут же прилипает к моей груди со вставшими от прохладной воды сосками. Боже, КАК он смотрит! Будто вокруг ничего не видит. А на моей коже появляются мурашки.

— Я хотел… в общем… — Егор словно все слова забывает, — это…

Теряю дар речи вместе с ним. Но мне первой хватает ума сорвать полотенце с сушителя и прикрыться. Краснею, плотнее прижимая к себе мягкую ткань. До чего же неловко!

— Прости, — говорит он, — я не должен был врываться. Жду на кухне.

Хлопает дверью и уходит. А я стою. Сердце вылетает из груди, бьется где-то в районе пяток, эхом отдаваясь в ушах. Всё тело подчинено этим сильным ощущениям.

— Егор… — облизываю пересохшие губы.

Невольно вспоминаю взгляд мужа, когда я голая выходила из ванной. Горячий, но скользкий. Максу было нужно много секса, даже слишком. Я столько давать не могла, да и не хотела. Но взгляд Егора другой. Он глубже. Словно забирается прямо под кожу. Видит меня от и до…

Почему я невольно сравниваю братьев? Быстро вытираюсь, затем надеваю чистую белую рубашку. Освежаю пунцовые щеки и выхожу. Пытаюсь унять дрожь в теле.

— Еще раз прости, — мужчина крутит в руках стакан с водой, — я не должен был врываться.

А мне понравился твой взгляд…

— Ну, — пытаюсь разрядить обстановку, — я вчера попыталась бессовестно влезть в твою душу, а ты сегодня посмотрел на мою голую грудь. Мы квиты, наверное.

Хихикаю. Напряженные черты красивого лица Фадеева смягчаются.

— Ты очень красивая, когда смеешься.

— А тебе не идет хмурое выражение лица, — парирую, лишь бы хоть немного успокоить пляшущие между нами электрические искры.

Молчим. Егор внимательно смотрит, словно обдумывает какую-то терзающую его навязчивую мысль.

— Ну что там с работой?

— А, да. Как ты и просила, к понедельнику для тебя будет готово рабочее место. Но мне это не нравится, Лиля.

— Почему?

— Ты не готова к работе.

— Я была лучшим юристом нашей компании.

Это правда. Готовить я не умею и смузи делать тоже, но с законами по своему профилю знакома хорошо, выиграла не один суд.

— Знаю. И не сомневаюсь в твоем профессионализме. Но то, через что ты прошла, — он ставит стакан на столешницу, — хочешь моё мнение?

— Не очень, — бурчу.

— Лиля.

— Что? Ты спросил, я ответила.

— Отшлепать бы тебя, — рычит мужчина, а моя фантазия пускается во все тяжкие.

— Я знаю, что ты думаешь. Но я не нежная ромашка, Егор. Справлюсь. Не нужно сдувать с меня пылинки и жалеть. Так я никогда не изменюсь.

— Зачем тебе меняться?

— А как иначе? — умоляюще смотрю на него, — ты не сможешь возиться со мной вечно. Когда-нибудь встретишь женщину, влюбишься. Женишься и вы заведете детей… мне нужно научиться рассчитывать лишь на себя.

Глаза начинает неприятно щипать. Это всё сельдерей. Или перец… но никак не понимание, что теперь моё существование совершенно бессмысленно. И что скоро надоем Егору так же, как надоела мужу. Кому нужна бесплодная женщина?

— Лиля… — вздыхает мужчина.

— Мне нянька не нужна, Егор. У тебя должна быть своя жизнь, а мне предстоит построить свою. Ты очень помогаешь, но я просто не имею права просить больше.

— Имеешь, — выдыхает он, — ты имеешь право на всё.

— Что это значит?

— То, что значит. И тебе не нужно лепить из себя что-то иное. Ты та, кто ты есть. Да, можно научиться варить суп или делать смузи, но всё, что мы можем — это стать лучшей версией себя.

— Я не понимаю тебя…

— Мне нравишься ты. Такая непокорная, залезающая в мою душу по самые щиколотки. Вся зеленая, в сомнительной субстанции из огурцов и