концу войны число остарбайтеров дошло до 3,1 миллиона. Украинские госпредприятия, частные фирмы, структуры вермахта и заводы рейха беспрерывно боролись друг с другом за рабочую силу. Для местного населения это означало лишь все более жестокие методы вербовки: забирали даже беженцев, больных и детей. Впрочем, высокой производительности труда от них никто не ждал и о ценности жизни славян никто не думал — побеждали числом.

К марту 1943 года заработало 557 металлургических заводов с 86 тысячами рабочих. Еще 65 тысяч трудились в шахтах Донбасса. Тем самым всего за полгода «Программы Иван» на Украине ожила металлургия: заработали сталепрокатные станы в Днепродзержинске и Макеевке, а завод имени Ворошилова начал выпуск патронов. Экономисты преисполнились оптимизма, а частные фирмы твердо вознамерились после войны прибрать к рукам украинскую тяжелую металлургическую промышленность. Предприятия, носившие коммунистические названия, переименовали в честь немецких гау (областей рейха).

Но продлилось «экономическое чудо» недолго: летом 1943 года Красная армия перешла в полномасштабное наступление. Для промышленности Донбасса и Приднепровья снова наступил 1941 год. «Фирмы-опекуны» составили списки всего, что достойно эксплуатации: оборудование, мосты, станки и целые фабрики перевозились на Запад, туда же угнали до 400 тысяч рабочих. За собой отступающие немцы должны оставлять только «выжженную землю», требовал Эрих Кох. Днепрогэс взорвали те же люди, которые совсем недавно заделали огромные пробоины в плотине. «Если мы не удержим это имущество, то и красным оно не достанется», — с мрачным удовлетворением отмечали отступающие сотрудники Южной хозяйственной инспекции.

За ценой не постоят

За два года оккупации экономическое планирование развития восточных территорий практически стояло на месте. В новом европейском порядке юго-западу СССР была уготована роль поставщика хлеба для рейха — что предполагало голодную смерть миллионов местных жителей. Но даже при всех разрушениях, которые успела произвести отступающая Красная армия, немцы могли бы использовать промышленность Украины в свою пользу. Гитлеровцы потеряли шанс обеспечить Восточный фронт оружием и снарядами, грабя регион, убивая евреев и притесняя украинцев.

И все же, вопреки последним (1945 год) подсчетам экономистов рейха, Украина немало дала воюющей Германии. Без угля, железной руды, молибдена, вольфрама и особенно марганца военная экономика рейха рухнула бы задолго до 1944 года. Однако никакому материальному исчислению не поддаются страдания миллионов лагерников, угнанных рабочих и военнопленных, трудившихся на нацистскую Германию. Тот факт, что немецкие экономисты даже накануне полного поражения Гитлера видели в геноциде славян и евреев только негативное влияние человеческого фактора на объемы производства, красноречиво говорит об их профессиональной деформации.

Что почитать по теме:

Working for the New Order: European Business under German Domination, 1939–1945 / Edited by Joachim Lund. Copenhagen Business School Press, 2006.

Kay A. J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder: Political and Economic Planning for German Occupation Policy in the Soviet Union, 1940–1941. Oxford: Berghahn, 2006.

Туз А. Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. М., 2018.

4. Сотрудничество или предательство? Тяжкий выбор коллаборационистов арийских и неарийских[56]

Последние политические события на территории бывшего СССР заставляют задуматься о том, насколько оправданным является сотрудничество с сильной, идеологически (или этнически) близкой иностранной державой, если ее интересы совпадают с чаяниями местного населения. В двух ведущих журналах по новейшей истории недавно были опубликованы статьи, посвященные отношениям сербских немцев и украинских чиновников с Третьим рейхом — иными словами, тому, что привычно называется не подлежащим обжалованию словом «коллаборационизм». Ученые попытались выяснить, где пролегает граница между стремлением к улучшению жизни собственного народа и служением внешней силе и к чему приводят компромиссы в подобных вопросах.

Первое исследование, опубликованное в Journal of Contemporary History[57], посвящено судьбе немцев Сербии (точнее одной из ее областей — Баната). Когда в апреле 1941 года Гитлер ввел войска, фольксдойче (этнические немцы) из недовольного своим положением меньшинства превратились в господ. Но их надежды на свое государство, опору рейха на Балканах, не сбылись. Берлин использовал банатских немцев в качестве источника пополнения войск для борьбы с партизанами и поставщика продовольствия для нужд вермахта.

Другая статья, из журнала Contemporary European History[58], рассказывает о деятельности вспомогательной гражданской администрации на Украине. Историки приходят к следующему выводу: хотя чиновники нередко шли служить к немцам из лучших побуждений (прежде всего, чтобы вернуть жизнь людей в нормальное русло, починить дороги и мосты, организовать систему здравоохранения), они лишь усугубляли положение местного населения, помогая реализовывать эксплуататорские планы Берлина.

Свои среди чужих

Война Германии с Югославией и Грецией весной 1941 года была во многом вынужденным шагом со стороны Гитлера, сделанным с целью прикрытия южного фланга Европы во время наступления на СССР. Присутствие вооруженных сил рейха на оккупированных территориях старались свести к минимуму и земли раздали союзникам и марионеточным правительствам (хорватскому, сербскому и черногорскому). На остальных территориях бывшей Югославии Гитлеру важно было обеспечить себе надежную поддержку со стороны местного населения — и банатские немцы, бывшее угнетенное меньшинство, идеально годились на эту роль.

Банатские немцы — часть более крупной этнической общности дунайских швабов. Они стали переселяться в междуречье Дуная и Тисы с середины XVIII века, когда эти территории, опустевшие после войн с турками, вошли в состав державы Габсбургов. К концу столетия мигрантов насчитывалось уже более 100 тысяч. В 1918 году, после распада Австро-Венгрии, в Банате была провозглашена недолговечная республика, но ее территорию по итогам мирных договоров разделили между Венгрией, Румынией и Королевством сербов, хорватов и словенцев. Неудивительно, что банатские немцы недолюбливали своих новых балканских господ с их националистической политикой и в 1930-е годы стали симпатизировать нацистам на исторической родине.

Однако при всей декларируемой поддержке немцев на Дунае (как опоры «нового европейского порядка») Гитлер не дал им своего государства: Банат нужно было держать в качестве приманки для Венгрии и Румынии, и поэтому де-юре его оставили в составе Сербии, хотя управлял им вице-губернатор из числа фольксдойче. Последние получили не только самоуправление, но и возможность эксплуатировать другие этнические группы.

Прежде всего речь идет о собственности евреев. Хотя фольксдойче не принимали участия в разработке планов холокоста даже на местном уровне, они помогали их реализовывать: например, искали и конвоировали банатских евреев в Белград. Охранники-фольксдойче не упускали случая присвоить себе украшения, обувь и другие личные вещи своих «подопечных». Крупная собственность (дома и заводы) переходила в распоряжение имперской администрации, но та спокойно смотрела, как мебель, фарфор и ковры перекочевывают в дома зажиточных фольксдойче, а