— А это правда?

— Нет, это не правда, — покачал головой Йен.

Джулиан улыбнулся:

— Все равно спасибо тебе.

— Не за что. В любом случае… я думаю, ты спас больше жизней, чем загубил.

— В отличие от тебя, кстати. Ты слишком рискуешь своей башкой. Не стоит, право.

— Я допускаю лишь разумный риск и делаю только то, что считаю нужным. Я хотел с тобой повидаться и не хотел, чтобы мы стреляли друг в друга. Мне удалось и то и другое. Кстати, о миссис Тремейн… Она довольно странно меня встретила.

— В каком смысле?

— В прямом. Как только увидела, сразу упала в обморок.

— В обморок?

— Да-да, в обморок. Она, очевидно, подумала, что это вернулся ты.

— Значит, она заметила, что ты на меня похож?

Йен хмыкнул.

— Как бы то ни было, она лишилась чувств. Поэтому любопытно узнать, что такого ужасного ты там совершил?

— Я просто не позволил ей убить себя.

— Неужели? Она не производит впечатления человека, который задумал самоубийство.

— Я же говорю — у нее был наркотик. Я его отнял.

— Отнял?

Джулиан на несколько мгновений заколебался с ответом.

— Да, силой. Мы повздорили по этому поводу. Должен сказать, что она уже приняла порядком опия.

— И ты ее поколотил?! Боже, братишка, когда-то ты был таким миролюбивым!

— Я повидал на этой войне слишком много человеческих страданий. На моих руках от болевого шока погибали молодые солдаты, почти дети. Я не мог облегчить их муки. А тут я увидел вполне благополучную даму, которая от нечего делать забавлялась двойными, если не тройными дозами настойки опия. И потом…

— Что?

— Она взбесила меня своим высокомерием. Пусть она хоть трижды колдунья и знахарка, но…

— Рианнон просто нужно заняться делом. Думаю, из нее вышла бы отличная сестра милосердия.

— Не сомневаюсь.

— Я предложу ей эту работу.

— Попробуй.

Джулиан вдруг подумал, что Йен может предложить ей не только это, и ему стало не по себе. И вес же старший брат прав. Рианнон необходимо вернуться к людям. Ее нужно увлечь идеей спасения чужих жизней, тогда у нее просто не останется времени на то, чтобы играть со своей собственной. Джулиан почему-то был уверен, что вся дурь мгновенно вылетит у нее из головы, если она поймет, как много вокруг людей, которым еще хуже, чем ей, и которые нуждаются в ее помощи.

— Мне уже пора, Джулиан. Но главного я еще не сказал. Я хотел повидаться с тобой, ибо у меня есть кое-какие новости. Очень важные.

— Я же спрашивал тебя в самом начале: что-то случилось? — воскликнул Джулиан. — Плохое?

— Идет война, и мы с тобой находимся по разные стороны фронта, что само по себе нехорошо, ты не находишь?

— Этого уже не поправишь. Говори, какие новости?

— Их две. Первая… — Во взгляде Йена читалась искренняя озабоченность. — Джером напоролся на наши канонерские лодки, и его ранили. Ему удалось избежать плена, и янки полагают, что он укрывается где-то к югу отсюда. Поблизости. Если его рана действительно серьезна, его доставят к тебе.

Джулиан чертыхнулся про себя. Джером был настоящий сорвиголова. Такого человека генерал Ли хотел бы иметь в армии северной Виргинии. Он умел рисковать, мгновенно принимал решения и был практически неуловим.

— Ты сам не уверен, сильно ли ему досталось?

— Янки не могут сказать точно, они только знают, что не убили его. Рисе я пока ничего не говорил.

— Джером меня найдет. Его люди знают, где я.

— Думаю, уже завтра он будет в вашем лагере. Хотя как сказать… Янки тоже его ищут, а если он ранен, то отряд утратил мобильность…

— Я буду ждать его. Не беспокойся, Йен. Ты знаешь, что для Джерома я сделаю все, что в моих силах.

— Да, я это знаю. Думаю, все обойдется. Ты в здешних местах лучший врач, а Джером силен, как буйвол. Только бы он не задержался в дороге, только бы его рана не нагноилась! Очень надеюсь, что ты ему поможешь. Если успеешь…

— Что ты имеешь в виду?

— А это как раз вторая новость, которой я хотел с тобой поделиться. До меня дошли слухи, что Конфедерация будет перебрасывать ополченцев отсюда на Север, где ей не хватает живой силы. Генерал Маги, ногу которого ты когда-то спас, очень интересуется твоей персоной. Именно от него я узнал, что тебя тоже хотят превратить из партизана в офицера действующей армии.

Джулиан изумленно уставился на него.

Они забирают отсюда ополчение и перебрасывают на Север? А кто же тогда останется здесь?

— Я подумал, что тебе будет нелишне об этом знать, — добавил Йен.

Джулиан кивнул и тут же поморщился.

— Забавно, не находишь? Янки рассказывает мне о планах южного командования в отношении меня.

— У нас неплохо работает разведка. Я же говорил тебе — мы вас сомнем.

Джулиан вздохнул. Ему хотелось, чтобы эта война поскорее закончилась. Он знал, что Йену хочется того же.

— Торопись, братишка. Твои ребята из Мичигана и Огайо ждут тебя. Скажи, они хоть по-английски разговаривают? Или вы выгрузили очередную толпу иммигрантов из Европы?

Йен рассмеялся и направился к своему коню.

— Разговаривают, успокойся.

— Хорошо, если так. — Джулиан проводил его. — Скажи, какого черта вы гоните иностранцев во Флориду? И бросаете в пекло? Они погибают еще прежде, чем успевают полюбить свою новую родину.

Йен вскочил в седло.

— Спроси наших командиров, а я мелкая сошка. Не я веду эту войну, мне лишь приходится в ней участвовать. Как и тебе.

— Да, ты прав.

Джулиан похлопал его коня по крепкой шее. Лошадь была красивая, упитанная и сильная. На ее фоне его собственная кляча выглядела жалко. В этом и состояло все преимущество северян. У них действительно имелось почти все, а у южан — почти ничего. Он протянул Йену руку.

— Еще раз спасибо, братишка. Я был рад повидаться.

Береги себя.

— Ты тоже не лезь куда не надо, Джулиан. Когда Джером доберется до тебя, дай знать Рисе.

— Сделаю. Поменьше подвигов, Йен. Я не хочу, чтобы тебе свернули шею.

Йен кивнул и, махнув на прощание рукой, стал удаляться по лесной тропинке. Джулиан, привалившись плечом к дереву, провожал его глазами. Может, и правда стоит уговорить Рианнон поехать с ним? Пусть лучше помогает северянам, чем морит себя опием.

А если она не поедет? Скажет Йену, что останется в своем доме во что бы то ни стало и попросит больше насчет нее не беспокоиться. Интересно, насколько правы те, кто утверждает, что она исцеляет даже безнадежных?