Рука, державшая ее за талию, скользнула ниже и ущипнула ее. Она замерла, глаза горели.

– Ай!

– Из-за тебя я чуть не свернул себе шею, к чертовой матери, и едва не утонул.

– А тебе не нужно было гнаться за мной, – выкрикнула в ответ Эмили.

– Если я захочу отшлепать тебя до следующего воскресенья, то сделаю это, и ни один из присутствующих здесь парней не поднимет руки, чтобы защитить тебя, – проворчал он.

После таких слов Эмили погрузилась в молчание. Она никогда не надувала губы и не ходила с недовольной гримасой, но сегодня был подходящий день, чтобы начать это делать.

Девушка продолжала дуться с царской надменностью, пока лошади не прискакали к крыльцу поместья. Годрик, казалось, не обращал внимания на ее сердитый взгляд в его сторону. Он просто протянул руки, ссадил Эмили с лошади и перебросил ее через плечо, как мешок с зерном. Мужчина сдержал смех, когда она изумленно вскрикнула.

Дальнейшее варварское поведение Годрика было встречено ею молча, даже когда гогот и свист остальных парней заставили ее устыдиться во сто крат сильнее.

– Что с вами двумя случилось, Годрик? И ты, и она мокрые! – раздался голос Люсьена.

– Эмили снова попыталась бежать.

Маркиз поморщился, вытащил из кармана соверен и протянул Чарльзу.

– Отлично сработано, Эмили, на тебя делать ставки легче, чем на скачках. – Лорд Лонсдейл отвесил поклон головой и положил монету в карман. – Если ты устроишь еще один побег после ужина, я буду тебе и подавно благодарен.

Эмили открыла было рот, чтобы ответить, но Годрик дважды похлопал ее по попе, его рука задержалась там слишком долго. Девушка попыталась ударить его ногой, и это оттеснило его подлую руку.

– Она не станет угождать тебе, особенно после того, как только что едва не утопила меня.

– Ого, дай угадаю – она пыталась уплыть во Францию? – В голосе Чарльза сквозило самодовольство.

– Не предлагай ей никаких идей, Чарльз. – Годрик продолжал двигаться вперед. Остальные пошли за ним.

Эмили устала смотреть вниз головой на вереницу сапог. Она положила руки на спину мужчины и попыталась слегка оттолкнуться. Эштон и Чарльз с важным видом шли прямо за ней и оба улыбались. Глаза лорда Лонсдейла задержались на мокрой одежде вокруг ее груди.

Он засмеялся, заметив, какой огненный взгляд она бросила на него.

– Расскажи нам, Эмили, о плане, который ты придумала на сей раз?

Ее так и распирало внезапное желание заехать по челюсти этому златовласому графу. Так она и сделала – замахнулась кулаком, но Чарльз быстро пригнулся, что вызвало еще больше смеха в ее адрес.

– Не злите Эмили. Эта милая девушка достаточно отважная и может, сидя верхом, перепрыгнуть через каменную ограду, – сказал Седрик, идущий перед его светлостью.

– Ты шутишь! Последний раз, когда я попытался сделать такое, то упал в озеро. – Голос Чарльза смягчился, в нем звучало восхищение.

Но Эмили не хотела, чтобы его речи повлияли на нее. Она еще отомстит графу за его косые взгляды.

– Именно это произошло и со мной, однако не с нашей дорогой Эмили. Нет-нет, она удосужилась вернуться и спасти меня, когда я свалился и едва не утонул.

– Но ты же хо… – начал было Чарльз, и тут кто-то наступил ему на ногу, а он вскрикнул от боли.

Что? Любопытство изменило настроение Эмили. Она готова биться об заклад: похоже, Чарльз хотел сказать, что Годрик был хорошим пловцом. Если это правда… Она сжала руку в кулак и ударила Годрика по заднице. Он уклонился и теперь уже сам в ответ шлепнул ее по тому же месту. Эмили хотелось поколотить каждого из них. Из-за уязвленной гордости она готова была взорваться и уже не скрывала своих эмоций. Девушке не понравилось, что другие смеются над ней, особенно когда она боролась за свою свободу.

Эштон улыбнулся ей.

– Эмили, я одобряю твою смелость. Если бы не моя преданность Годрику, я бы пожелал тебе удачи в будущих попытках бегства. Пусть они окажутся такими же искусными, как предыдущие.

В его голосе не прозвучало и намека на насмешку – наоборот, читалась доброта и отзывчивость. «Это не имеет значения. Он из их компании. Никому из них нельзя доверять».

– И ради моего кошелька – может, это реально сделать до ужина, а не после, – добавил Люсьен, будто бы в подтверждение мысли Эмили.

Годрик вошел в одну из многочисленных комнат первого этажа и спустил пленницу со своего плеча в огромное кресло. Она плотно укуталась в жакет Седрика, чтобы спрятать мокрое тело от такого количества мужских взглядов. Ее пугало, что они столпились вокруг ее кресла и уставились на нее с их немалой высоты. Девушка пригнулась на дюйм или два, затем поджала под себя колени, положила на них подбородок и отвернулась. Из-за мокрой одежды чувствовала себя неловко, было холодно.

– Не хандри, Эмили. – Эштон убрал с ее лица мокрые волосы. – Ты слишком красива для этого.

Такое унижение убило ее уверенность. А к чему, она думала, мог привести этот побег? Сейчас возвращение в Лондон ничего не решило бы. Ею руководило лишь безрассудное желание что-нибудь предпринять, что угодно, только бы самой контролировать эту ситуацию.

Она выровнялась, прислонившись к спинке кресла, и стала рассматривать Годрика. Он пообещал обеспечить ей безопасность. Но доверять герцогу было сложно; мужчина наблюдал за ней из-под полуприкрытых век, а глаза Годрика, казалось, приобретали другой оттенок зеленого всякий раз, когда менялось его настроение. Пусть неохотно, но она признавала: эта небольшая деталь интриговала ее.

– Мы ведь предупреждали тебя: все попытки бежать напрасны. Не злись на нас за то, что оказались правы. – Герцог повернул ее кресло к камину.

Его друзья оставили их наедине и заняли места за столом в другом конце комнаты.

– Но я таки убежала. Ты обманул меня, чтобы я вернулась. – Эмили сердито посмотрела на него.

– Так. Тебе нужно согреться. Я скажу миссис Даунинг, что ты нуждаешься в чистой одежде.

Он потянулся через спинку кресла и потер ее руки сверху вниз, немного согревая их. Это прикосновение отличалось от предыдущих. Оно не вызывало пьянящего желания, не выводило из себя и не пугало ее. Он просто предлагал ей тепло и безопасность обычным ненавязчивым действием.

Это было похоже на поведение доброго мужа, который в первую очередь заботился о нуждах жены, а потом уже о себе. Эмили закрыла глаза, не в состоянии побороть фантазию о браке с Годриком. Но, когда она прокрутила в уме калейдоскоп событий, мечты разбились вдребезги о реальность. Семейные узы с ним стали бы кошмаром. Он одну минуту мог быть таким страстным, а в следующую – уже холодным. У нее голова болела из-за перемен в его настроении, ко всему прочему, Годрик отличался чрезмерным высокомерием. Она не могла выйти замуж за человека, который ценил себя так высоко, что это раздражало.