* * *

– Антирад принять! – прорычал Порфирьев, и Антон принялся жевать противную горечь армейской химии, спасающую весь организм ценой убийства его половины.

Привыкнуть к отвратному вкусу антирада для человека с тонкой душевной организацией было нереально, зато установка таймера обратного отсчета времени, оставшегося до интоксикации, давно уже вошла в привычку. Антон запустил таймер практически машинально и поправил висящую на грязной перевязи многострадальную руку. После очередной перевязки, проведенной амбалом-мизантропом, пальцы слабо ныли тупой болью, но теперь хоть перчатка была полноценно застегнута. Порфирьев подогнал удерживающие пальцы шины под размер пальцев перчатки и надел ее Антону на больную руку. Для надежности прямо на перчатку была наложена внешняя шина, и получившаяся в результате замотанная донельзя замызганным бинтом культя выбивала Овечкина из колеи своим жутким видом. Приходилось успокаивать себя, что с рукой все будет хорошо, как только он вернется в «Подземстрой», то получит всю необходимую медицинскую помощь как с рукой, так и с легкими, першение в которых усилилось.

– Саня, бери грузчиков и сворачивай базу, – Порфирьев стоял возле выхода и разговаривал с пожарным. – Если мы здесь задержимся, то займись тренировками: сверните и разверните базу раза три-четыре, пусть люди отрабатывают навык.

Он перевел взгляд на молодого техника и сделал жест лейтенанту:

– Володя! Возьмешь двоих бойцов и наверх, проверь транспорт. Хам, охраняешь пленного. Ноги ему развяжи, руки свяжи спереди. Если разрежет веревку без разрешения, можешь сломать ему ногу или шею, как захочешь. Но только аккуратно, его скафандр нам еще пригодится.

– Я не буду создавать проблемы, я готов сотрудничать, – хмуро пробурчал пленный, но асоциальный брутал не обратил на него никакого внимания.

– Остальные – за мной! – приказал амбал. – Идем к лифту! Овен! Действуй!

Антон с трудом спрятал тоскливый вздох и побрел к выходу, косясь на пленного. У него скафандр лучше и руки целы…

Снаружи базы стояла кромешная темнота, и луч нашлемного фонаря освещал свежие сугробы из черного снега. За ночь помещение покрылось снежным слоем, уровень радиации увеличился, и Антон поискал встревоженным взглядом стальные тросы, по которым все спускались в пролом с поверхности. К счастью, тросы все так же свисали сверху. Наверху они были привязаны к технике, значит, транспорт по крайней мере не унесло буранами, и Антон не останется здесь навсегда. Если не застрянет навеки в уничтоженном бункере!

Добравшись до панели управления лифтом, Овечкин несколько секунд светил на толстые экранированные кнопки, разбираясь в их назначении. Порфирьев с остальными стоял позади и молча ждал результатов. Антон опасливо потрогал ногой пол лифтовой кабины, убеждаясь, что она не рухнет, если на нее встать, и зашел внутрь. Кабины, как таковой, не было, стены и потолок отсутствовали, имелась только обширная лифтовая платформа с невысокими ограждениями решетчатого типа. Судя по размерам, на ней перемещали достаточно тяжелую технику: грузовики или автобусы, может быть, даже тракторы. От веса нескольких человек она упасть не должна, но кто знает, что произошло с ней под воздействием многочисленных сотрясений почвы.

Убедившись, что успевает выскочить, Овечкин вдавил кнопку движения вниз и опрометью вылетел из лифта, едва не поскользнувшись на припорошенной грязным снегом поверхности. Ничего не произошло, и в эфире зазвучал подчеркнуто задумчивый рык Порфирьева:

– Это и есть инженерный подход к делу? Надо будет оформить себе вторую ставку. Буду Инженером.

– Я должен был проверить! – заявил Антон, осторожно возвращаясь обратно в лифт.

Несколько минут он тщетно терзал кнопки на внутренней панели управления, потом отыскал внешнюю и попытался запустить лифт с нее. Все попытки оказались безрезультатными, и Овечкин принялся изучать окружающее пространство в поисках какой-нибудь двери, за которой могли бы находиться лифтовые механизмы. Ничего обнаружить не удавалось, потом подал голос пленный:

– Основная лифтовая механика расположена внизу. Это военный объект глубокого заложения, в случае войны по нему будут наноситься удары, поэтому на поверхности не монтируется ничего важного. Все рассчитано для того, чтобы можно было выбраться снизу наверх, а не наоборот. Если лифт не запускается, значит, сдохло питание. Там были автономные генераторы или аккумуляторная сборка?

– Генераторы, – ответил Порфирьев. – Безмасляные, на дизельном топливе. Мозг рассказывал, что они заправили их соляркой с запасом. Система должна была вырубиться автоматически, если лифт долго стоит без движения. Все топливо выработаться не могло. Может, солярка замерзла?

– Если там полтора километра, – возразил пленный, – то температура должна быть градусов шесть-семь выше ноля. Это в нормальных условиях. Сейчас на поверхности градусов на тридцать ниже нормы. Даже если внизу зависимость такая же, то там сейчас где-то минус двадцать. Топливо для стратегических объектов готовили с учетом возникновения экстремальных обстоятельств, замерзнуть оно при таких температурах не должно.

– Там зимняя солярка, меня предупреждали, – подтвердил Порфирьев.

– Думаю, разрядились пусковые аккумуляторы, – заявил Овечкин. – Поэтому нет сигнала на запуск генераторов, на стартерные узлы не подается питание. Нужно найти шину токопровода, врезаться в нее и подать питание извне. По идее, должно хватить аккумулятора от наших машин, но я не знаю, каково сопротивление самой шины на такой глубине.

– Шины нет, – произнес пленный. – Подключиться к питанию можно только снизу.

– Как это нет? – Антон выразил удивление. – Пульты управления есть, а шины нет? Как же тогда конструкторы планировали запустить лифт с поверхности в экстренных обстоятельствах?

– Никак, – пленный принялся объяснять: – Если это стратегический бункер, то служба в нем несется круглосуточно. Все, кому положено в нем находиться, к моменту возникновения экстренных обстоятельств будут внутри в любом случае. Если им потребуется подняться наверх, они сделают это снизу. С поверхности лифт активировать некому, только диверсионным подразделениям противника.

– А как же спасательная операция? – возразил Овечкин. – Если людей придется извлекать с полуторакилометровой глубины, а лифт запустить невозможно?

– Если шахта лифта не повреждена, а в бункере уцелел хоть кто-то, то лифт активируют снизу, – ответил пленный. – Есть боевые транквилизаторы, автономные дроны, системы дистанционного управления – короче, запустить лифт снизу способов хватает. Лишь бы он был в рабочем состоянии. А если лифт поврежден или шахту засыпало, то можно запустить его с поверхности или нет – какая разница? Спасателям все равно придется прокапываться вниз через завалы и обрушения. Тогда уж проще подойти к объекту по спецметро. Оно сейчас к каждому бункеру подведено, кроме тех, которые рассекречены или сняты с вооружения. Даже если оно где-то обрушилось, все равно прокапываться горизонтально легче, чем вертикально…