– Докладывать в Москву о результатах проверки не будете?

– Сегодня – нет, надо еще подготовить доклад, увязав его с Цаевым. Сейчас не хочу ни о чем думать. Устал. Ты хоть представляешь, как подставил меня?

– Геннадий Алексеевич, мы на войне.

– Какой, к черту, войне? Война давно закончилась. На Кавказе мир, страна к Олимпиаде готовится, а ты – война.

– Ну да, конечно, мир. А боевики – это так, мирные чабаны, иногда выходящие на охоту, исключительно ради развлечения.

– Не морочь мне голову, Губарь. Давай водку и ужин!

Командир отряда позвонил в столовую. Повар принес ужин на две персоны. Спиртное же находилось в шкафу отсека.

Главарь банды с помощником и Тагаевым вернулись в брошенный аул. Проезжая мимо сарая, Молнар увидел, что на пост заступил Петро Никольчук. В доме главарь дал распоряжение всем собираться в дорогу.

– Ну как переговоры с Губарем, Габор? – вошел в комнату Штеба.

– Нормально. У него двое суток на обмен.

– Губарь обязательно навестит этот аул.

– И что?

– Подумай, как бы ты поступил с трупом расстрелянного заложника?

Молнар внимательно посмотрел на бывшего прапорщика:

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, просто задал вопрос.

– Я бы приказал выбросить его в ближайшее ущелье.

– Вот! И так поступил бы любой другой на твоем месте.

– Не понимаю тебя.

– Бойцы отряда, узнав, что ты «убил» меня, будут искать труп. И не найдут, ни в ближайшем ущелье, ни в дальнем. Они все тут облазят, а найдут лишь труп охранника, которого завалит Бакаров. Нестыковочка получается. Труп своего бойца ты оставишь, а мой испарится?

– Ты прав. Об этом я не подумал. Что ты предлагаешь?

– Придется забирать труп охранника с собой, но так, чтобы остались следы его погрузки в машину. Тогда Губарь будет думать, что ты забрал оба трупа, для того чтобы избавиться от них в только тебе известном месте. А его просчитать практически невозможно.

– Верно мыслишь, – усмехнулся Молнар. – Так мы и сделаем.

– И еще, Габор, когда придешь в Карбек, ты должен сообщить мне счет, банк и сумму, которая внесена на этот счет. Не забыл?

– Я никогда ничего не забываю, Семен!

– Прекрасно. Приятно иметь дело с деловыми людьми.

– Мне тоже. Хотя, признаюсь, когда меня только вывели на тебя, курсанта школы прапорщиков, я сомневался, что ты способен хладнокровно расстрелять семью Толстого.

– Когда это было?

– Десять лет назад. Почти десять лет.

– Да, время летит быстро. Тогда ты заплатил мне пять тысяч долларов. Это были большие деньги для меня. Сейчас же эти деньги кажутся смешными. Ну, ладно, пойду я. А с Бакаровым поаккуратней, все должно быть по-настоящему. Если он почувствует фальшь, на нашей будущей совместной работе можно поставить крест.

– По-моему, ты хотел идти, Семен. Я не задерживаю тебя.

– До завтра, Габор!

– До завтра, Семен!

Предатель вышел из кабинета. «Наглеет Семен, – подумал Мадьяр. – Но это поначалу. Перед работой спесь с него собьем. Конечно, предпочтительней было бы иметь в группе такого бойца, как Бакаров, но это невозможно, такие, как старший лейтенант, не продаются. Впрочем, Штеба тоже профессионал. Понятно, что, однажды предав одних, он, не задумываясь, предаст и других. Но Штеба нужен. Главное, держать его на коротком поводке, а поводок этот – деньги. Не важно, какие суммы будут переводиться на его счет, важно то, кто снимет всю сумму. Возможно, что и Штеба, хотя вряд ли. Таких, как он, использовав, убирают. Но, как верно заметил Семен, каждое правило имеет исключение, может, он и станет исключением».

Молнар прошелся по кабинету. Посмотрел на часы. 20.27. Через три минуты плановый сеанс связи с боссом. Главарь банды закрыл дверь, привел в рабочее состояние спутниковую станцию. Ровно в 20.30 набрал длинный номер и тут же услышал:

– Добрый вечер, Габор.

– Добрый, мистер Вайт.

Разговор велся на английском языке, хотя американец Райли Вайт, один из руководителей крупной европейской террористической организации, владел несколькими языками, в том числе и русским.

– Что у тебя, мой друг?

– Снайпер у меня.

– Акция прошла удачно?

– В общем, да.

– Что значит, в общем?

– В ходе боя у хутора группа прикрытия потеряла двух человек.

– Это ерунда. Ты взял одного снайпера?

– Нет, еще и офицера группы. И сегодня ночью устрою ему побег.

– К побегу все готово?

– Да, мистер Вайт! Утром весь отряд перебирается в селение Карбек, как и предусмотрено планом.

– О заложниках командир русского спецназа предупрежден?

– Конечно, все идет по плану.

– О’кей. В селении вести себя тихо. По прибытии – доклад.

– Хотел бы знать, долго нам находиться в Карбеке?

– Столько, сколько нужно. Такой ответ тебя устроит?

– Устроит, мистер Вайт.

– В следующий раз прошу избегать подобных вопросов.

– Я все понял.

– Жду доклада завтра.

– До свидания, мистер Вайт!

– До свидания, Габор!

Абонент отключился. Выключил спутниковую станцию и Габор Молнар.

Открыл дверь, прошел в комнату Кунича. Помощник на топчане тискал свою подругу Гезу Баллу. Увидев главаря, он поднялся, вид у него был смущенный:

– Мы тут решили…

– Извини, что отвлек, выйди в коридор на минуту. – Когда Кунич вышел, Молнар продолжил: – Не знаю, когда выберешь время, но сегодня ты должен связаться с Албанией, чтобы там в местном банке открыли счет на имя Штебы и положили на него сто тысяч долларов. Где находится спутниковая станция, ты знаешь, новые документы Штебы в верхнем ящике моего стола. Утром Штеба должен получить подтверждение об открытии счета. Я буду в своей комнате. В 22.30 встречаемся. Посмотрим, как пройдет побег Бакарова. Ты все понял, Рэм?

– Да, шеф!

– Хорошо.

Молнар прошел в свою комнату, лег на старый, непонятно как оказавшийся в этом доме, диван. Включил плеер, вставив наушники в уши. Мадьяр любил инструментальную музыку. Она успокаивала его. Впрочем, пока причин для волнения у него не было.

6 сентября, пятница

В 23.00, когда суета в ауле затихла, старший лейтенант Бакаров решил действовать. Он достал из-под кошмы нож, долго пытался хоть как-то захватить рукоятку, наконец ему это удалось, и он начал медленно резать веревку, сковывавшую руки. На это ушло полчаса. Освободив руки, Бакаров уже легко отрезал веревку на ногах. Сначала размял кисти, потом занялся массажем ног. Встал он за полночь. Ноги тряслись, поэтому еще двадцать минут ушло на разминку. Наконец Бакаров почувствовал, что он может не только идти, но и в состоянии снять часового. Старший лейтенант подошел к двери, выглянул в небольшую щель между массивных досок. Охранник сидел на валуне метрах в пяти от сарая, автомат стоял рядом. Иногда он смотрел по сторонам, и Бакаров отметил, что его охраняет боевик славянской национальности. Подумал, этот-то откуда взялся, хотя чему удивляться, если сам главарь банды – наемник-венгр. Старлей сместился вправо, просунул нож в пространство между дверью и косяком, медленно повел его вниз, затем вверх. Клинок уперся в металл, очевидно, это и был засов. Теперь встал вопрос, как клинком ножа неслышно переместить засов влево. Попробовал раз, не получилось. Нажал на нож сильнее, засов немного сдвинулся, но при этом издал слабый скрежет. Охранник отреагировал, тут же обернулся, осветил дверь фонариком, затем, встав, подошел к ней. Не заметив ничего подозрительного, вернулся на прежнее место. Автомат при этом он с собой не брал. Бакаров облокотился спиной о стену, так долго придется работать с засовом, можно провозиться до утра. И выбить дверь невозможно, крепкая дверь, хоть и старая. Но надо продолжать начатое, нельзя терять время.