От удара об пол доски затрещали, но выдержали. Впрочем, неудивительно. Сундук был окован стальными полосами крест-накрест, на крышке — мощный замок. Фыф протянул лапку, наверно, сказать чего-то хотел. Но не успел. Кувалда Данилы взлетела вверх, опустилась — и смятый замок, выдранный из дерева вместе с петлями, шмякнулся на пол.

— Вот ведь силища дурная, — пробормотал себе под нос Фыф. Но, скорее, из вредности. Мне тоже было весьма интересно чего ради полтысячелетия назад столь безжалостно умертвили десяток узников.

Данила откинул крышку… и очень осторожно отвел факел в сторону, явно опасаясь, чтоб на содержимое сундука ненароком не капнула горящая смола.

Я подошел ближе.

Сундук был доверху заполнен слежавшимся от времени черным порошком. Порох, что ли?

Данила уже мял между пальцев несколько крупинок. Растер, понюхал, лизнул.

— Уголь, — пожал он плечами наконец. — Обычный хорошо дробленный березовый уголь.

— Думаю, вряд ли ради угля городили весь этот цирк, — произнесла Настя.

— Точно, — сказал я. — Ставлю свой пистолет против кирки Данилы, что в остальных ящиках будет сера и селитра. Все отдельно. На всякий случай, чтоб не рвануло.

— Только сдается мне, что кроме взрывоопасных удобрений здесь найдется кое-что еще, — хмыкнул Фыф.

Он не ошибся.

Вчетвером мы быстро посбивали замки с трех десятков сундуков. Один оказался действительно под завязку набит серой, еще два — селитрой. В четырех других, длинных и громоздких, обнаружились старинные ружья. Рядом с ними лежали прямые палаши с гладкой тонкой рукоятью, по виду смахивающие на меч дружинника. Не иначе багинеты — штыки, рукоятью вставлявшиеся прямо в ствол древнего ружья.

— Вот это да! Штуцеры офицеров егерских батальонов! — восхитился Данила, выхватывая из ящика довольно приемистое ружье. — На семьсот шагов бьет! А точность-то какая!

Ну да, помню. Парень спец по музейному оружию. Хотя все равно странно. По моим представлениям, старинное кремневое ружье должно было быть подлиннее. И потом — «штуцер». Нарезное, что ли? При Екатерине???

Оказалось, историю я знал плоховато. Впрочем, оно и простительно, не на то учился.

— Нарезное, нарезное, — проворчал Фыф, похоже, так и не подумавший отключиться от моего мозга. — И молотки к ним, пули в ствол забивать. Хотя с его-то дурью одного удара за глаза хватит.

Семьсот шагов? Сильно! Получается, Данила только что вытащил из ящика далекого предка СВД, снайперскую винтовку восемнадцатого века. Вообще-то, надо будет при случае повнимательнее присмотреться к старинному оружию — как-никак, мне жить в этом мире, и наверняка рано или поздно придется использовать музейные раритеты.

Также в ящиках нашлись пара десятков кремневых пистолетов и большой запас свинцовых пуль. Тару мы снимали слоями, начиная сверху и понемногу вынося трофеи в коридор — уж больно тесным был каземат. Данила радовался прекрасно сохранившемуся оружию, а я, признаться, начал понемногу разочаровываться. Хотелось чего-то большего, чем черный порох и древние железяки.

Желание мое сбылось, когда Данила не смог в одиночку сдвинуть очередной сундук. Дернул пару раз за толстенную ручку — никак. Что за дела?

— О как! Да на нем ручек целая дюжина! — удивленно выдал дружинник, осознав странный дизайн своей находки, переносить которую планировалось силами двенадцати человек. И тут же сбил с нее все четыре замка. Четыре! Не один, как на остальных!

Мы прекратили сортировать древний огнестрел и вновь собрались в братской могиле.

Несмотря на то что мы порядком растащили найденный клад, окованной металлом тары еще было довольно много. Двенадцать самых больших и тяжелых сундуков стояли посреди камеры, и у одного из них Данила только что откинул крышку.

Настя тихо присвистнула. Я тоже. Дружинник и Рут не отреагировали никак. Я помнил слова Данилы, мол, в Кремле золото не имеет цены. А юная нео, может, и осознавала ценность находки, но при этом жутко устала, перенервничала и сейчас откровенно позевывала.

— Ни хрена себе, — нарушил молчание Фыф. — Я слышал, что на севере за эти блямбы народ мочит друг дружку так же, как у нас за мясо, железо и порох…

В сундуке лежали золотые монеты. Много. Очень много. Словно сброшенная чешуя сказочного дракона, переливалось в неверном свете факелов невиданное богатство. Пока мы стояли, разглядывая добычу, Данила принялся препарировать остальную тару. В которой оказалось то же самое.

Золото.

Правда, монеты были не везде. Примерно половину ценностей составляли кольца, браслеты с драгоценными камнями, массивные блюда, тяжелые кубки…

— Золотой запас империи, — подытожил Фыф. — Который нам тут на фиг не уперся. Если только…

Эту мысль он, похоже, только что свистнул из моей головы. Я перехватил внимательный взгляд единственного глаза и попросил:

— Слушай, хорош уже в моей голове копаться, да.

— Не буду, не буду, — слегка смутился Фыф. — Но мысль дельная, одобряю.

— Это вы о чем? — поинтересовалась Настя.

— Да так, идея одна возникла… — протянул мутант, явно не желая делиться с кио теперь уже нашими общими соображениями. И вдруг резко, словно почуявшая добычу охотничья собака, повернулся к дыре, которую пробил Данила в кирпичной стене. — А вот нам и трындец приснился, господа кладоискатели. Похоже, нас собрались штурмовать — и штурмовать серьезно.

* * *

Это были баги. Или руконоги. Или гигантские сколопендры с почти человечьими лицами и восемью абсолютно одинаковыми ногами. Жуткие твари длиной метра в полтора. Морда словно морщинистая кожаная маска, содранная с лица трупа. Затылок состоит из четырех сегментов, переходящих в такую же сегментированную спину. Ноги мощные и когтистые, пригодные не только для передвижения, но и для хватания разных предметов. Например, как сейчас, — тесаков, копий, топоров и другого колюще-режущего инструмента вполне понятного назначения. У иных в руконогах было зажато аж по шесть единиц вышеназванного оружия, и при этом они довольно резво, по-людски чесали на двух задних конечностях.

Знакомые зверюшки, встречались. Помнится, я их шамана обидел пулей в башку, когда тот собирался подвесить Настю к танковой пушке. Вон она, справа от меня шипит от ярости, затвором клацает. Стало быть, не забыла старых друзей.

Но с воспоминаниями потом. Потому как реальность восьминогая актуальнее. И много их, черт! Только вот к крепости они подходить не торопятся, ждут чего то. И при этом выстраиваются в несколько сплошных линий наподобие македонской фаланги. Не особо верная тактика. Я б на их месте рассредоточился вокруг Бутырки и атаковал разом.

Конечно, кормовые, вооруженные дубинами, копьями и найденными только что палашами да багинетами, так запросто не сдадутся. Фыф уже вернулся на свой командный пункт и сейчас небось снова сидел на столе, поджав лапки, закрыв единственный глаз, и, словно опытный кукловод, мысленно дергал за ниточки откормленных сумоистов. То-то те аж приплясывают на стенах от нетерпения. И глаза горят как у вменяемых…