— А теперь, как говорят у вас, ваша песенка спета, Дессе. Мы вместе с нашим новым, или старым, как вам угодно, союзником Коннором Дэвисом сейчас с вами покончим. Держитесь, если сможете! Но, думаю, что не сможете… Ха-ха-ха…

Экран тут же потух. Адмирал Дессе аж заскулил от бессилия. Павел Петрович всегда подозревал, что хитрый и изворотливый султан Селим может в любой момент предать императора. Но никто не думал, что это случится в столь критический момент.

— Эти османские шакалы ударили в спину! — хмыкнул Дессе, быстро приходя в себя. — Но мы еще поборемся! Срочно перестроить корабли, прикрыть тылы!

Однако сделать это было уже невозможно. Зажатый между двух огней, американцами и турками, космофлот Российской Империи начал нести катастрофические потери. Плазменные заряды канониров «янки» и османов, сжигали последние защитные энергоэкраны и рвали корпуса наших кораблей, пробивая броню, круша отсеки и убивая все живое внутри…

На борту линкора «Цесаревич» контр-адмирал Шувалов и капитан первого ранга Артемий Романов с ужасом взирали на разворачивающийся кошмар.

— Нас расстреливают как в тире! — воскликнул Романов, глядя на взрывы на большом экрани. — Надо отходить, пока еще можно! Прошу вас контр-адмирал!

— Никакой паники, капитан! — рявкнул в ответ Шувалов, презрительно усмехнувшись при виде трясущегося подбородка княжича. — Сражаемся до последнего!

Но его слова потонули в грохоте новых взрывов. Теперь уже и сам могучий «Цесаревич» содрогался под ударами вражеских зарядов, его броня местами уже была пробита, а многие отсеки разгерметизированы. А вокруг один за другим гибли русские корабли, не выдерживая шквального огня криптотурок и американцев.

… В какой-то момент хаос и смятение охватили ряды русского космического флота. Внезапное предательство османов и их заход и удар с «тыла» довершили то, что начала атака эскадр Коннора Дэвиса. Зажатые между двумя мощнейшими противниками, лишенные возможности маневра, русские дивизии рассыпались и несли чудовищные потери.

На борту флагманского дредноута «Москва» царила самая напряженная атмосфера. Император Константин Александрович, до последнего не веривший в вероломство султана Селима, теперь обреченно и мрачно взирал на тактические экраны, где один за другим гасли значки его лучших кораблей.

— Селим, старый лис, будь ты проклят! — процедил государь-император сквозь зубы. — Видит Бог, ты дорого заплатишь за это предательство!

Рядом с императором застыл в молчании великий князь Михаил Александрович, шеф Гвардейской эскадры. Его лицо было белее мела.

— Ваше величество, брат, — дрожащим голосом произнес князь. — Только что получено донесение — линейные корабли: «Святослав», «Кинбурн» и «Полтава» уничтожены. И это всего за одну минуту. Список потерь среди крейсеров и эсминцев вообще до небес!. Флагман «Преображенской» гвардейской дивизии «Цесаревич» серьезно поврежден. Напоминаю, на нем находится ваш сын… В общем, потери катастрофические! Надо что-то предпринимать, иначе будет поздно…

Император упрямо молчал. В его глазах полыхнул гнев пополам с отчаянием.

— Где командующий Дессе? Почему он не отвечает и медлит с отходом? — не унимался великий князь Михаил, сильно разнервничавшись. — Мы теряем корабли с каждой минутой!

— Причем тут Дессе, — отмахнулся император, — это я приказал стоять до последнего…

— Вы⁈ — глаза князя полезли на лоб. — Но почему⁈

…В свою очередь адмирал Дессе и сам понимал всю безвыходность ситуации. С мостика «Перта Великого», объятого пламенем и дымом пробоин, Павел Петрович взирал на агонию своего флота. Американцы и турки, почуяв скорую победу, наседали с утроенной силой, беспощадно расстреливая израненные русские корабли с двух сторон.

— Прорываться! — рявкнул Дессе в переговорное устройство, видя как его дивизии «янки» и османы зажимают в огненный мешок. — Всем кораблям — следовать за флагманом!

Но выполнить этот приказ было почти невозможно. Сквозь плотную завесу огня противника не смог бы проскочить и москит, не то что грузные линейные корабли и тяжелые крейсера. Русские корабли, маневрируя из последних сил, пытались вырваться из кровавых клещей, но большинство из них разлетались на куски под лавинно зарядов с вражеских батарей.

Командующий Дессе, видя, что спасти весь свой космофлот уже невозможно, с болью в сердце отдал самый страшный приказ в своей жизни:

— Всем кораблям — рассредоточиться и поодиночке прорываться из сектора. Следовать к точке сбора в системе, которую я укажу. Повторяю — рассредоточиться и прорываться!

Этот приказ командующего Северным космофлотом стал сигналом к общему отступлению. Дивизии Черноморского флота и гвардейские дредноуты последовали его примеру. Остатки разбитой русской эскадры, то, что еще недавно была грозной армадой численностью в восемьдесят вымпелов, рассыпались по космосу, пытаясь уйти от безжалостной огня кораблей противника…

…После приказа адмирала Дессе об отступлении остатки разбитого русского флота начали отчаянный прорыв из кровавых клещей. Уцелевшие корабли, кто еще мог двигаться, вспарывали космическую тьму форсированными двигателями, проскакивая мимо обломков своих погибших собратьев. Но с каждой минутой вырваться удавалось все меньшему числу дредноутов и крейсеров — американцы и криптотурки безжалостно добивали отстающих, поливая их шквальным огнем из всех орудий…

На мостике флагмана «Перт Великий», чудом уцелевшего в этой мясорубке, адмирал Дессе мрачно взирал на тактическую карту. Россыпь зеленых огоньков, обозначающих русские корабли, стремительно редела. Сотни, тысячи человеческих жизней русских космоморяков гасли в одно мгновение, и Павел Петрович к своему сожалению ничего не мог с этим поделать.

— Крейсер «Изяслав» просит помощи, эвакуационная группа с эсминца «Беглый» просит взять ее борт, Крейсер «Сомов» получил критические повреждения двигателей, просит взять а буксир, — надрывались в динамике голоса по ту строну эфира, выкрикивая позывные гибнущих кораблей и требуя поддержки. — Критические повреждения, уходим в дрейф! Нужна срочная эвакуация! Нужна срочная эвакуация…

Но помочь этим несчастным было некому. Уцелевшие корабли уходили на пределе своих возможностей, лавируя в космическом пространстве. Израненные, с полуразрушенными орудийными башнями и обшивкой, словно решето, они из последних сил спасали свои жизни, не имея возможности спасти еще чью-то.

— Василий Степанович, уходи на шаттл! — надрывно кричал в микрофон адмирал Дессе, пытаясь связаться с командиром гвардейского крейсера «Витязь», своего старого друга, корабль которого был сейчас зажат вражескими дредноутами и нещадно расстреливаем. — Уходи немедленно на спасательный шаттл, это приказ! Ты слышишь меня⁈

Но в ответ доносилось лишь шипение помех да отрывистые выкрики командира корабля на фоне грохота взрывов. А потом «Витязь» вспыхнул ослепительной вспышкой на экране и погас, разметав обломки в холодном безмолвии космоса.

Павел Петрович Дессе тяжело вздохнул, пытаясь подавить подступивший к горлу ком. Столько жизней, столько отважных людей полегло в этом