Алеша стоял, закусив губу, и готовился к боли. Про смертькак-то не думал. До нее еще нужно было дожить. Сначала – обжигающий удар, и тутлишь бы не завыть, не заорать, не потерять лицо. Потом всё кончится, но смертьпочти никогда не бывает мгновенной…

Он повернулся боком, как мог прикрылся рукой и пистолетом.Хуже всего, что в эти последние мгновения чувствовал он себя препакостно.Каким-то Грушницким. Впору было крикнуть: «Стреляйте! Я вас ненавижу, а себяпрезираю!» Ах, Клара, Клара, это из-за тебя я сошел с ума, подумал Алеша. Иопять получилось некрасиво – свалил вину на женщину.

По всему выходило: нехорош Алексей Романов. Пускайпропадает, не жалко.

Черная дырка смотрела прямо в лицо. Сейчас к восемнадцатижертвам великого дуэлянта прибавится девятнадцатая.

Д'Арборио опустил ствол пониже, подпер локоть правой рукой.К чему такая тщательность? Промахнуться мудрено.

Выстрел показался Алеше не таким оглушительным, какпредыдущий. Левую руку, которой молодой человек прикрывал бок и низ лица,слегка толкнуло. Но боли не было.

С недоумением он посмотрел на рукав и увидел, что на манжетеотстрелена запонка.

Что за чудо?

Синьор Лоди верещал что-то по-итальянски про belissimoduello и annali di storia, а Романов всё разглядывал свой простреленный рукав.

Подошел улыбающийся Д'Арборио.

– Ну вот, мы квиты. Вы слегка попортили мой туалет, я –ваш. – Он снял перчатку и протянул руку. – Вы смелый человек, мсье. Иотличный стрелок. Вы молоды, хороши собой, а главное она вас любит. РафаэльД'Арборио – не дракон, от которого нужно спасать принцессу. Клара ваша, выдостойны этой нимфы.

Еще не пришедший в себя Романов вынул из кармана и протянулправую руку (перевязь перед поединком он снял).

Пальцы у итальянцы были горячие, сильные. Алеша вскрикнул.

– Простите, я забыл про вашу руку, – расстроилсяД'Арборио. – У вас повреждено сухожилие? О, я знаю толк в ранениях.

Оглянувшись на сияющего секунданта, поэт отвел русского всторону и понизил голос.

– Вы ведь офицер? Это видно по взгляду, по выправке, поблагородству манер. И коли находитесь здесь в разгар войны, на то, конечно же,имеются веские причины… Молчите, не возражайте. Но если вам что-нибудь говоритимя Д'Арборио, вы знаете, что я пламенный враг австрийцев и тевтонов. Вы читалиречь, которую я на прошлой неделе произнес в Риме? «Италия, проснись!»Нейтралитет – позор для моей отчизны. Мы должны вынуть меч из ножен!

– Да, я читал. Вас слушали двадцать тысяч людей.

– Тридцать! А услышала меня вся Италия! Теперьскажите. – Он крепко схватил собеседника за плечо. – Что вы ищете здесь,в Сан-Плачидо? …Хорошо, попробую догадаться сам. Вам нужно проникнуть вбронированную камеру Зоммера. Я угадал?

Романов вздрогнул.

– Откуда вы…?

Итальянец пожал плечами.

– Больше ничего интересного в этом болотце для русскойразведки быть не может. Лишь «Шпионская биржа» господина Зоммера. Ради нееимело смысл прислать группу агентов во главе с таким бравым молодымчеловеком… – Д'Арборио сделался печален. – Я знаю о несчастье,постигшем ваших товарищей. Их автомобиль нашли на берегу, в десяти минутах ездыот виллы Зоммера… Не нужно ничего говорить. Я всё понимаю. Вы потерпели фиаско,вам нужна помощь. Послушайте, я влиятельный человек, у меня связи в самыхразных слоях общества. У нас говорят: «человек, у которого есть Друзья». Вызнаете, кто такие «Друзья»?

– Ну как, – удивился Романов. – Друзья – этодрузья…

– Вы не знаете, кто такие «Друзья», –констатировал поэт. – Может быть, вам больше знакомо слово «Мафия»?

– Как-как? – переспросил русский. – Впервыеслышу.

– Игра продолжается, – сказал Козловский, потираяруки. Весь день он отсутствовал, а вернулся бодрый, брызжущий энергией. Прямоне верилось, что еще утром тот же самый человек стоял на коленях под дождем истонал от отчаяния. – В Лозанне встретился с нашим резидентом. Доложилобстановку, получил полную свободу действий.

Полковник объяснил мне, что за «Мафия» такая. Красивоеслово. Вашего Д'Арборио нам Бог послал, за наши страдания.

Они находились в номере у Романова, точнее на балконе.Красное солнце, выглянувшее из-за туч лишь на исходе пасмурного дня, ужекоснулось своим румяным ликом верхушек гор.

Точно таким цветом пылали Алешины щеки. Он был полуодет,приход командира застал его врасплох.

– Отдыхали? – спросил с порогаштабс-ротмистр. – Это правильно. Ночью опять не спать. Да посторонитесьвы, дайте пройти.

Сославшись на духоту, Алеша сразу увел гостя на балкон.Дверь платяного шкафа скрипнула, без видимой причины решив закрыться поплотней,но Козловский был слишком возбужден, чтоб обращать внимание на пустяки.

– Так что это – Мафия? – спросил Романов.

– Итальянская конспиративная организация. Возникла наСицилии, но действует повсюду, где живут итальянцы. Очень влиятельная. Вродекарбонариев или эсеров, но только не за революцию, а наоборот. Разумеется, не владах с законом, но ведь и мы с вами действуем не дипломатическими методами. Вобщем, повезло вам с поэтом… Однако холодно здесь. Пойдемте внутрь.

Вернулся в номер и как назло сел к столу прямо напротившкафа. Алеша заслонил собой дверцу – вроде как прислонился спиной.

– Алексей Парисович, на который час вы условились?

– Мы с Д'Арборио встречаемся в четыре пополуночи.

– Отлично. Я еду с вами.

Дверца была вся в поперечных прорезях, на манер жалюзи. Взатылок Алеше дунуло щекотным ветерком. Сжав губы, чтобы не улыбнуться, Романовкак бы в задумчивости похлопал ладонью по шкафу. Это означало: не шали.

– Я должен быть один, – сказал он, сосредоточенносдвинув брови. – Таково условие.

– Ерунда. Я не в счет. У итальянцев солидный человекбез свиты никуда не ездит, это неприлично… Стало быть, в четыре я у вас.Отправимся на ночную экскурсию вместе. Ну, отдыхайте. Я тоже немного посплю.

Князь направился к двери. Заметив, что молодой человек нетронулся с места, прикрикнул на него:

– Немедленно в кровать! Это приказ, ясно?

– Слушаюсь, господин штабс-ротмистр! – отчеканилРоманов.

Из шкафа донеслось приглушенное хихиканье.

* * *

До разговоров дело дошло нескоро. Очень нескоро. Кларапришла прямо перед Козловским, и в те пять минут было не до объяснений:поцелуи, объятья, слезы, летящая под кровать одежда. Когда штабс-ротмиструдалился, любовники снова кинулись друг на друга, будто два изголодавшихсяхищника.