— Вам не кажется странным, что есть целая тайная школа, изучающая укрепление тела, которая вдруг решила выбраться из тени?

— Почему тайная? — не понял он. — Кто тебе такую глупость сказал? Школа Фергуса довольно известна, печально известна и осуждаема, если быть точным. Это закрытое учреждение для одарённых, с… скажем так, с нестандартным подходом к обучению. Проще говоря, они разрушают баланс силы в теле учеников. Не так, как это делаешь ты, но настолько существенно, что будущие мастера этой школы уже никогда не смогут создавать огонь или молнии. Из-за этого школу осуждают во всём мире и лишний раз не упоминают, чтобы не смущать умы одарённых. Школа Фергуса подготавливает сильнейших в мире мастеров ближнего боя, но губит других одарённых. Её основателем был фанатик, считавший, что возможность создавать огонь или молнии — это зло, с которым нужно бороться, наставляя учеников на правильный путь.

— Знаете, после Вашего объяснения стало ещё более непонятно.

— Поговори с ними, — посоветовал Геннадий Сергеевич. — Делай выводы, основываясь на том, что видел сам, а не на том, что слышал от кого-то. Сейчас уже должна начаться третья пара, твоё занятие с группой второго курса. Я немного скорректировал твоё расписание, чтобы провести занятие и с ними, и с гостями из Шотландии. Иди, не заставляй их ждать.

— Хорошо, посмотрю сам, — я встал. — Если не сбегу из этого сумасшедшего дома раньше.

Я сделал несколько шагов к выходу и остановился.

— Точно! Сабина, — обернулся я, вспомнив ещё один важный вопрос.

— А что с госпожой Сабиной Каролиной Бурбон-Сицилийской? — приподнял он бровь.

— Во-первых, она заняла мою клубную комнату, а во-вторых, говорит, что будет моим помощником. Мне помощник не нужен, я сам справляюсь.

— Во-первых, по штату помощник тебе положен, — сказал ректор. — Когда ты последний раз сдавал отчёт о ходе учебного процесса и успеваемости студентов? Никогда? Пока Таисия Павловна была рядом, я мог положиться на неё, а сейчас об этом можно просить разве что Катю Хованскую. Во-вторых, у нас с Италией прекрасные взаимоотношения, мы принимаем каждый год две дюжины студентов из королевства. Ещё институт получает пожертвования от герцога Бурбон-Сицилийского и будет прекрасно, если он и дальше продолжит их делать. Не знаю, что за блажь поселилась в голове его дочери, но прояви терпение. Девушки в этом возрасте непостоянны и непоседливы, вот увидишь, не пройдёт и пары месяцев, а ей всё наскучит, и она уедет обратно в Италию. Хочешь, выпишу тебе премию?

— Не надо, — я вздохнул. — Вы только скажите, ещё сюрпризы и неожиданные новости будут?

— Нет, больше сюрпризов не будет, — пообещал он. — Да, в который раз говорю, съезди в лабораторию Бергов, попроси сделать для тебя индивидуальный энергетик и хватит таскать мой из столовой.

— Хорошо, — неохотно сказал я. — Подумаю над этим сегодня.

— Опаздываешь, — Геннадий Сергеевич показал на часы.

Ожидая меня в приёмной, Катя читала что-то в планшете, иногда делая пометки. Увидев меня, чинно закрыла его, встала.

— Как прошло? — спросила она.

— Как всегда. Геннадий Сергеевич сказал «надо», поэтому спорить бесполезно.

— Я тут прочла, — сказала Катя, показывая планшет, — что школа Фергуса пользуется дурной славой. О ней вообще очень мало информации, а в той, что есть, ничего хорошего не говорится.

— Уже в курсе. Пойдём, сейчас наше скучное занятие разбавят студенты из Шотландии, посмотрим, что там к чему. Секунду…

Я достал сотовый телефон, стоявший в бесшумном режиме и едва заметно вибрирующий. Звонил Василий Балуев.

— Кузьма слушает, — сказал я, нажав кнопку приёма. Поймав недовольный взгляд женщины, замещающей секретаря ректора, показал Кате на выход и первым вышел в коридор.

— Это Балуев беспокоит. Не отвлекаю?

— Узнал. У меня сейчас занятия начнутся, но пока я туда иду, минут пять у тебя есть.

— Тогда буду краток, — сказал он, а на заднем фоне послышался детский голос, скорее всего, его племянника. — Хотел тебя в гости пригласить вечером, есть важный разговор.

— Так я не против, — быстро согласился я. — Как раз хотел поговорить насчёт Бергов и энергетиков. Скинь сообщением адрес, я приеду.

— Я лучше сам за тобой заеду, часов в пять, годится?

— Годится. Там у тебя всё в порядке, проблем нет?

— У меня-то как раз всё неплохо, — хмыкнул он. — Если планы изменятся, позвони, но встретиться бы нам надо.

— Встретимся, — пообещал я.

— Тогда, до связи, — он повесил трубку.

Голос у Василия был вполне бодрый, но моё согласие он воспринял с некоторым облегчением. Учитывая тенденцию и моё везение в последнее время, опять случится какая-то ерунда, в которой Кузьма будет бегать по ночам в военном комбинезоне и бить лица разного сорта бандитам.

В спортивный зал, где занимались иностранные студенты, я опоздал на пять минут. Ещё на пороге ожидал услышать оживлённую беседу, но было настолько тихо, что подумал, а не разбежались ли мои подопечные, не дождавшись меня. Зайдя в просторное помещение, увидел странную картину, в левой части сидела моя группа, тренируя кинетическое поле, в правой — разместились гости из Шотландии, занимаясь примерно тем же самым. Странно, я бы воспользовался моментом и на месте студентов насел на гостей с расспросами, что и как у них, хотя бы из любопытства.

Студенты Бернарда Макалистера, восемь парней и три девушки, носили тёмно-синие спортивные костюмы. Всем лет по семнадцать или восемнадцать. Почти у всех парней волосы длинные, доходящие до плеч, словно в Шотландии подобные причёски в моде. Девушки от них нисколько не отставали, заплетая волосы в тугие косы. Я улыбнулся, отмечая, что две девушки и трое парней из группы были в той или иной степени рыжими. В голову даже пришла мысль, что это один из критериев отбора в школу.

Первым меня заметил Кристофер Грэй и скомандовал остальным, чтобы строились. Мистер Макалистер с интересом посмотрел на это, затем жестом показал своим ребятам, чтобы построились в линию.

— Доброе утро, — я поздоровался со всеми, затем прошёл к Бернарду, пожал ему руку. Хотел проверить, не показалось ли мне вчера, что его доспех духа ничуть не уступает моему и, как оказалось, мне это не почудилось. — Здравствуйте.

— Здравствуйте, — с лёгкой, располагающей улыбкой поздоровался он. О людях, кто так улыбается, просто невозможно думать плохо. — Не против, если мы поприсутствуем на вашем занятии?

— Нет. Всегда рад обмену опытом, если это продуктивно. Раньше придерживался принципа, что знаю и разбираюсь в доспехе духа лучше других, но сейчас не против послушать, как развивают силу другие.

— Исключительно из любопытства? — уточнил он с той же улыбкой.

— Всё так, — рассмеялся я. — Обычно я провожу занятия на русском языке.