– И это тоже, да. Но для меня вывод из этой истории гораздо интереснее. Подумай, если Гаммельн сумел прийти к власти, борясь с придуманными крысами, то сколь же многого сможем добиться мы с настоящим врагом! И вдобавок куда худшим, чем любые грызуны.

– Значит, переходим к следующему этапу?

– Однозначно. Я уже вызвал своих главных советников. Думаю, подготовка займет около месяца, а потом будет, как у того алхимика. Бум.

Годвин дор Гильберт прибыл заранее. Уже на протяжении сотни лет предназначенная для совещаний часть императорского дворца оставалась почти невостребованной, но слуги, несмотря на это, все еще поддерживали ее в приличном состоянии. Рыцарь прошел коридорами, убедился, что стража стоит на своих постах и выглядит достаточно представительно. Проверил толщину дверей, их звуконепроницаемость, а также достаточно ли кресел расставлено вокруг стола. С маниакальной тщательностью поправил разложенные перед каждым из еще отсутствующих гостей рапорты, а потом посуду на соседнем столике с закусками. Как раз собирался пройтись по второму разу, когда на место прибыли первые из приглашенных.

Первым появился Тиберий Кареттариус по прозвищу Кресло. Поздоровался с Годвином, используя нетипичный вариант искусственной вежливости, с виду совершенно искренней, но недоброжелательной. Посвятил ни к чему не обязывающему разговору идеально отмеренное время, критическим взглядом обводя место встречи, после чего уселся на самое дальнее место, ровно напротив кресла, предназначенного для императора. Дор Гильберт не протестовал; знал, что бесполезно. Кареттариус не принадлежал к богатейшим или влиятельнейшим аристократам Центральных Территорий. Его состояние, в общем, было довольно скромным. Официальной должности при дворе он также не занимал. И, несмотря на это, ему удавалось десятилетиями удерживаться в самом центре змеиного клубка, которым была столица. И играть свою игру, тогда как другие вокруг него переживали взлеты и падения. Свое прозвище он обычно объяснял тем, что такой, как он, мог присаживаться везде, где сочтет нужным. Понятно, что при дворе ходили и другие версии возникновения прозвища, восходящие к временам, когда Кресло был всего лишь слугой у деда нынешнего императора. Понятно также, что в присутствии его самого никто в своем уме не рисковал вспоминать эти версии. Люди, которые это все же делали, имели неприятное обыкновение заканчивать свою жизнь в сточной канаве, после медленной утраты всего, что имели и ценили. Такие случаи носили даже свое название – Мебельное Проклятие.

После Кареттариуса появились и другие аристократы, князья и генералы. Годвин приветствовал всех у входа и указывал места. Когда помещение уже заполнилось гостями, с легким опозданием прибыли последние три участника встречи. Император Аурелиус IV Драконис, как всегда источающий ауру харизмы и владычества. Семенящий в его тени Лисандер Драконис, как всегда робкий и скрытый за кипами бумаг. И, наконец, Магнус, возвышающийся над всеми Серый Стражник с ледяным взглядом. Они уселись на свои места во главе стола, подавая тем самым знак, что совещание началось. Рыцарь двинулся на свое место, рядом с Кареттариусом. Туда, где сидели те, кто был одновременно незначителен и необходим.

– Приветствую, – сказал император, оглядывая собравшихся за столом. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить нечто, над чем мы с моими советниками работали уже долгое время. Нечто, способное навсегда изменить… Нет, нечто такое, что спасет наш мир. – Тут он сделал театральную паузу. – Столетиями Империя заботилась обо всем континенте, обеспечивая стабильность и благополучие для его жителей. С Катастрофой всему этому пришел конец. И целых сто двенадцать лет уже, как нам не удается вернуться к этому состоянию, заповеданному для нас Господом. Север правит собой сам, регулярно нападая на территории побогаче. Спорные Земли стали ареной неутихающих конфликтов между членами этой новой рыцарской касты. Вольные Города ведут между собой постоянные войны за тарифы и торговые договоры. Даже здесь, на Центральных Территориях, в колыбели цивилизации, то и дело возникают новые конфликты. И уж совсем страшно говорить о Границе, которую шаг за шагом пожирают орды дикарей. Но вот ирония – именно там, на Границе, лежит наше спасение!

По залу пронеслась волна шепотков.

– И каким же образом это пустынное захолустье способно что-то спасти? – непонимающе спросил Криос Эверсон. – Им самим требуется спасение.

– Именно так. От рук дьявольских варваров.

– Дай человеку надежду – вдохновишь его на минуту, – произнес со своего конца стола Кареттариус. – Дай ему врага, и вдохновишь его на всю жизнь. Похвальный подход, но тем не менее склавяне угрожают нашей восточной границе уже десятилетия, если не столетия. Почему именно сейчас это должно иметь значение? Особенно с учетом всех пактов и мирных договоров, подписанных за последние годы.

– Поскольку мы придадим этому значение, – ответил Аурелиус. – Тотальная война, жестокие орды, угрожающие всей нашей цивилизации. Всем плевать на Границу, но если она рухнет – мы все окажемся под угрозой. Под удар попадают и Центральные Территории, и Спорные Земли, и Север. Вольные Города хоть и останутся в отдалении, но урожай, что кормит их жителей, сгорит в огне конфликта. Во всей Империи вряд ли найдется хоть один человек, который сможет с чистой совестью сказать, что эта проблема его не касается.

– Разве что предатель собственного народа, – бросил один из генералов.

– Позвольте мне сказать слово. – Лисандер поднял руку. – Мы уже два года ведем соответствующую пропагандистскую кампанию, имеющую целью подстроить настроения в народе к нашим потребностям. И мы готовы в ближайшие несколько недель значительно увеличить расходы на нее. Речь прежде всего о серии соответствующих проповедей, согласованных с Великим Светлейшим Архипастырем Господа; в них пойдет речь об угрозе, что несут неверные, и о гневе Божьем, который неминуем, если позволить язычникам ступать по нашей святой земле. В Вольных Городах у нас тоже имеется немало агитаторов, размещенных на главных площадях, эти кричат об угрозе свободе и образу жизни. Чтобы покрыть Север, мы наняли группу скальдов – они должны сложить соответствующие песни о славе, что ждет на войне, и саги об извечной ненависти между нордами и склавянами. Здесь мы рассчитываем, что эффект будет усилен самими людьми, которые начнут повторять наш посыл, усиливая его, как трубы. Безусловно, когда война уже наберет обороты, мы начнем сдвигать акцент на защиту собственно Империи и необходимость сильного руководства в кризисное время.

– Я вижу в этом одну проблему, – вмешался Эверсон. – Нет ведь никакой войны.

– Пока что нет, – подтвердил монарх. – Похоже, хороший момент, чтобы перейти к этой части плана, Магнус.

Названный встал и разложил на столе карту.

– Убежище, – сказал он, указывая на карте. – Колония склавян, находящаяся по нашу сторону новой границы. Это часть мирного плана заселения неиспользуемых пространств. Вторжение без битв. Сейчас там живет от четырех до пяти тысяч людей. Дикари рассчитывают на успех этого проекта, чтобы разместить беженцев, постоянно прибывающих с востока. Уничтожение Убежища будет означать, что им придется воевать, иначе у них закончатся место и запасы пищи.