Девушка опускает подбородок и смотрит вниз на свое тело. Ее каштановые волосы спадают вперед, из-за чего трудно разглядеть ее лицо.

— Ты уверен?

— Есть одна вещь. — Я подхожу к ней и перестаю стесняться находиться в ее пространстве. — Можно мне? — прошу разрешения прикоснуться к ней.

Девушка кивает.

Я разворачиваю ее так, чтобы Габриэлла оказалась лицом к зеркалу в полный рост.

Даже когда она на каблуках, я почти на фут выше ее, и отражение меня, стоящего позади нее, без рубашки и немного раскрасневшегося, вызывает в воображении фантазии, которые не приносят пользы всей моей гомосексуальной шараде.

Девушка встречается со мной взглядом в зеркале.

— Что?

Моргаю, потому что о чем, черт возьми, я только думаю? О, точно…

— Думаю, из-за глубокого выреза…

Я подхожу к ней так близко, что ее задница почти касается моих бедер. Сдерживаю стон и отклоняю нижнюю часть тела, чтобы девушка не почувствовала внезапную твердость под моими спортивными штанами. Я разжимаю пальцы и запускаю обе руки в ее длинные шелковистые волосы, в то время как говорю себе не сжимать их в кулак, не откидывать ее голову назад и не погружать свой язык в ее рот.

«Сосредоточься, черт возьми!»

Я оттягиваю пряди назад, вверх, скручиваю и удерживаю. Когда смотрю в зеркало, чтобы увидеть свою работу, то обнаруживаю, что мои губы приоткрыты, а веки полуопущены. Стряхиваю с лица сексуальное выражение и чертовски надеюсь, что она этого не заметила.

— Думаю, тебе стоит поднять волосы наверх, — бормочу я срывающимся голосом.

Ее красивое лицо бледнеет. Уголки губ опускаются вниз, девушка словно становится меньше и отходит от зеркала.

Я заставляю себя оставаться на месте и не гоняться за ней только для того, чтобы снова заполучить ее в свои руки.

— Что не так?

Габриэлла качает головой, занимаясь упаковкой вещей, которые привезла с собой.

— Ничего.

— Ты лжешь.

Ее руки замирают на полпути к тому, чтобы запихнуть пару туфель в сумку.

— Ты тоже.

— О чем, черт возьми, ты говоришь…

Она резко оборачивается.

— Ты ведешь себя так, будто даже не видишь их!

Мне не нужно просить разъяснений. Я знаю, что она говорит о своих шрамах, и прикидываться дурачком было бы жестоко.

— Я вижу их.

— Тогда ты знаешь, почему я не могу просто поднять волосы наверх. Особенно на свидании. — Она обреченно вздыхает, затем возвращается к запихиванию своих вещей в сумку. — Люди смотрят на них так, словно забывают, что к ним привязан целый человек, у которого есть чувства и бьющееся сердце.

Я рискую подойти ближе и сажусь на край кровати рядом с ее сумкой.

Девушка отворачивает лицо ровно настолько, чтобы скрыть свою покрытую шрамами сторону, и задаюсь вопросом, намеренно она делает это или сила привычки.

— Тебе не нужно прятаться. Шрамы — часть тебя, и любой, кто хочет узнать тебя, должен их увидеть.

Девушка издает звук, похожий наполовину на смех, наполовину на слезы.

— Габриэлла, — произношу ее имя, чтобы привлечь внимание, и она смотрит на меня с эмоциями, наполняющими ее глаза. — Я серьезно. С твоим лицом все в порядке.

Ее печаль превращается в жестокий холод.

— Говорит парень с идеальной внешностью.

— Габ…

— Не надо. — Она приближает свое лицо так близко к моему, что я чувствую тепло ее дыхания и запах ее мятной зубной пасты. — Ты понятия не имеешь, каково это — выглядеть так.

Я стискиваю зубы и киваю.

Она права. Мои недостатки не видны невооруженным глазом, но это не значит, что я не знаю, каково это — иметь те части себя, которые я прячу подальше. Части меня, которые нельзя выставлять на свет божий. В этом смысле я полный гребаный лицемер.

— Спасибо за все. — Она перекидывает сумку через плечо. — Я лучше пойду.

С этими словами Габриэлла выходит и захлопывает за собой дверь.

ГЛАВА 10

Габриэлла

— Мне так жаль. Я чувствую себя мудаком, — снова говорит Эван с противоположного конца обеденного стола. — Я не думал, что ты захочешь так нарядиться. — Он смотрит на мою грудь, затем быстро отводит взгляд.

— Прекрати извиняться. Ты видишь меня только в халате. Насколько тебе известно, у меня даже нет платья. — Я толкаю картофельную дольку на своей тарелке, ковыряя ее вилкой.

Бар, полный спортивных фанатов, взрывается радостными криками, когда какая-то команда забивает гол на одном из тридцати плоских экранов, висящих над нашими головами.

Внимание Эвана приковано к экрану прямо над моей головой, и он кричит от восторга, уплетая жареную моцареллу.

— Я должна была спросить, куда мы пойдем, — говорю и бросаю взгляд на стол, где сидят мужчины, которые не могут перестать пялиться на меня с тех пор, как вошли сюда. Сначала они таращились на мои ноги и ухмылялись. Но после того как присмотрелись получше, зациклились на моем лице. Я перекидываю волосы через плечо и делаю все возможное, чтобы скрыть свои шрамы от их взгляда. — У меня больше не так много возможностей наряжаться, поэтому мне нравится пользоваться этим преимуществом.

— Угу, — рассеянно соглашается Эван, полностью сосредоточившись на игре.

— Обычно я не ношу юбки, потому что…

— Да… — Он пьет свое пиво, все еще глядя поверх моей головы.

— …так гораздо труднее спрятать свой член.

— Конечно, — говорит парень.

Я глубоко и тяжело вздыхаю, потягивая дешевое вино, которое Эван заказал для меня из меню «счастливый час».

Это свидание стало катастрофой. Было и то веселее наступить на стекло в компании Кингстона. Пока Эван поглощен игрой, обдумываю то, как рассталась с Кингстоном. Возможно, я была слишком строга с ним за то, что тот предложил выставить напоказ мой шрам, а не прятать его. Если бы только он был здесь, то мог бы воочию увидеть таращащееся взгляды, неосторожные насмешки и видимое раздражение. Парень бы понял, если бы мог увидеть, как другие люди смотрят на меня. Не каждый может игнорировать их так, как он.

Когда Кингстон смотрит на меня, я забываю о своем шраме. Словно он даже не видит этого. Парень не избегает смотреть на меня или мое лицо, но никогда не зацикливается. Ни разу.

— Мне нужно отлить, — сообщает Эван и выскальзывает из кабинки.

— Должно быть, перерыв, — бормочу себе под нос, когда вижу массовый уход посетителей бара в туалеты и всплеск разговоров.

Я проверяю время и с удивлением обнаруживаю, что мы здесь всего сорок пять минут. Каков ожидаемый срок, в течение которого должно длиться свидание? Час? Могу я извиниться и сказать, что