В начале третьей фазы на территории «бутылочного горла» были задействованы: 223-я дивизия под Карбуселем, 1-я и 212-я дивизии по обеим сторонам Гайто-лова, 11-я дивизия на Синявинской высоте, 28-я воздушно-десантная дивизия на торфяном болоте и 5-я горно-пехотная дивизия на Неве. Командование осуществлял XXVI корпус.

На Ленинградском фронте стояли дивизии L корпуса, дивизия СС «Полицай», 24-я дивизия, части 215-й дивизии (группа Гейн), 250-я испанская дивизия и 215-я дивизия. На побережье обеспечивали прикрытие береговые батареи, временные боевые формирования латышских добровольцев. Ораниенбаумский плацдарм был изолирован III авиаполевым корпусом люфтваффе в составе 9-й и 10-й авиаполевых дивизий люфтваффе.

Борьба за оба котла продолжалась до первых апрельских дней. Талый снег и жидкая грязь осложняли войскам их жизнь на позициях и тем самым требовали от гренадеров, саперов, орудийных расчетов и связистов в высшей степени стойкости и выдержки. Под Карбуселем в ходе наступления противнику удалось захватить несколько квадратных километров болотистого леса. Армия бросила в бой подкрепление: 69, 121, 21-ю пехотные дивизии и 5-ю горно-стрелковую дивизию, в результате чего русский прорыв был остановлен и в некоторых местах части русских были отброшены назад. Дорога Шапки – Мга была сохранена и служила для немецкого командования как рокадная дорога от Погостьевского котла до «бутылочного горла». Под Красным Бором также необходимо было использовать новые резервы, так как оборонительные бои истощали силы войск. Здесь были брошены в бой 58, 170 и 254-я дивизии. В ходе тяжелых боев им удалось ограничить русский прорыв на небольшой территории. Никольское и Саблино остались для русских недосягаемыми целями. Все эти силы, которые немецкое командование использовало в оборонительных боях, не были свободными резервами, имевшимися в его распоряжении, это были части и соединения, выведенные недавно из крупных боев и которые предполагалось использовать или уже использовали на спокойных участках фронта с целью укомплектования и отдыха. В этих боях большинство из них принимали в третий раз участие в крупном сражении. Холод и сырость, снег и грязь, сменяя друг друга, изматывали силы солдат. Только с наступлением темноты, если сопутствовала удача, подходила полевая кухня, но еда в большинстве случаев была уже холодной. Из-за нехватки людей солдаты во время караульной службы и шанцевых работ практически не имели отдыха. Все это требовало громадного физического и душевного напряжения как от солдат, так и от командования. Все солдаты 18-й армии, стоявшей между Волховом, Синявинской высотой и Ленинградом, были действительно настоящими бойцами.

Войска вновь испытали на себе все немилости русской зимы, напоминавшей своими трескучими морозами зиму 1941/42 года, правда, на этот раз солдаты имели соответствующую зимнюю одежду и достаточно опыта ведения боев в зимних условиях. Когда дул ветер с ледяной поверхности Ладожского озера через голую Синявинскую высоту и кружил вихрем снег или наносил новый, леса уже не могли служить убежищем и защитой, как прежде, так как от деревьев остались лишь раздробленные голые стволы, вздымавшиеся в серое зимнее небо. Сильно заболоченная местность не позволяла окапываться в земле, а отсутствие авиационного прикрытия давало советской авиации большие возможности для наступления.

В начале апреля потери русских в живой силе и технике, а также наступивший период распутицы предвещали окончание второй битвы на Ладожском озере. За десять недель тяжелых оборонительных боев 18-я армия добилась успеха. В руках противника осталась, правда, полоса шириной 10 километров на южном берегу Ладожского озера вместе с Шлиссельбургом, участок торфяного болота, на котором отсутствовала проезжая дорога с востока к Неве. Был отдан приказ, и русские построили трассу на южном берегу, но она располагалась в зоне обстрела немецкой артиллерии. Первый поезд с предметами военного снабжения и представителями московских центральных властей прибыл в Шлиссельбург уже 7 февраля 1943 года. Синявинская высота, за которую велись ожесточенные бои и которая вся была усеяна воронками от бомб, находилась еще в руках немцев.

Всего Советы использовали в сражении 48 стрелковых дивизий и 19 бригад, 1 механизированную ударную дивизию, 19 танковых бригад или полков и 10 самостоятельных танковых батальонов, а также мощные силы авиации и громадное количество батарей тяжелой и легкой артиллерии. Потери в живой силе составили 270 000 человек, из 1200 танков были уничтожены или вышли из строя 847, из 1000 самолетов было сбито 693.

Теперь вновь началась позиционная война со своими повседневными заботами: рытье окопов и строительство дорог, разведка и караульная служба, вылазки разведгрупп обеих сторон с целью захвата пленных и получения разведданных, обстрелы артиллерии и минометов. Военные будни, о которых ни слова не говорилось в сводках вермахта, но которые ежедневно приносили потери в виде убитых и раненых, которые отмечались невероятным напряжением и затратой сил, тяжелой работой и ненастной погодой, во время которых у солдат почти не было отдыха, не было замены.

Из Германии прибыло пополнение: выздоровевшие после ранения и возвращавшиеся в свою «старую гвардию», а также новые солдаты разного года рождения, прошедшие курс военной подготовки. Но лишь немногие дивизии, как, например, бывшие «крымские», могли позволить себе иметь в составе своих трех полков по третьему батальону. Для каждой дивизии был постепенно сформирован стрелковый батальон, в который входил разведывательный эскадрон или дивизион. Дивизионные полевые батальоны должны были заниматься обучением пополнения и проводить также подготовку младших офицеров. Эшелоны с отпускниками приходили и уходили, рядом с отпускниками, находившимися на отдыхе, все больше появлялось «отпускников по ранению». Дома отдыха в Прибалтике приглашали солдат на короткое время отдохнуть и хоть немного порадоваться жизни.

Война на бумаге, от высших штабов до рот и батарей, вступала в свои права. Весь обширный аппарат службы начальника тыла армии, тыловых армейских районов, перед которым стояли многочисленные задачи, требовал работы и стремился выполнить свой долг на благо войск.

В 1943 году партизаны активизировали свою деятельность в густых болотистых лесах между Волховом и Финским заливом. Оружие и людей для них русская авиация сбрасывала за линией фронта. Диверсанты просачивались через тонкую линию немецкого фронта или шли из тылового района 16-й армии на север в район северо-восточнее Луги. Много оружия, техники и боеприпасов осталось еще лежать на территории, где происходили бои в окружении в 1942 году. Участки железнодорожных путей и отдельные машины на дорогах подвергались нападениям. Солдаты 322-го охранного полка, батальонов ополченцев и других частей 285-й охранной дивизии, прекрасно зарекомендовавшие себя в тяжелых боях в 1942 году в Волховском котле, не имели передышки. Партизанская война на труднопроходимой лесистой местности вокруг Луги и Осьмина, на реках Луга и Оредеж, на железной дороге и дорогах, ведущих к фронту, ставила перед войсками жесткие требования. Крупные и мелкие группы партизан выслеживались, уничтожались или рассеивались на местности, вместо них появлялись новые группы, что требовало новых действий со стороны немецких частей. Однако леса так и не были полностью очищены от партизан. Между тем продолжались бои на Невском фронте, под Колпином, Карбуселем и Вороновом. И повсюду «старые вояки» пользовались заслуженным авторитетом среди молодых товарищей и своих командиров.