— И ты поверил, что они не сделали бы этого в любом случае? — насмешливо поинтересовался Мэль.

— Они поклялись именем богини, — устало ответил оборотень.

— Гита — самая вероломная из всех младших богинь, — впервые за все время заговорил Тонгил. — Дословно выполняя клятву, она обязательно находит способ ее нарушить. Как именно звучало их обещание?

Оборотень посмотрел на человека, которого несколько часов назад пытался уничтожить:

— Они поклялись не убивать мою семью и отпустить всех на свободу, как только ты умрешь.

— Вот как? — Арон криво усмехнулся. — Они действительно могли бы отпустить твою семью на свободу — в глубину пропасти или посреди соленого океана. Ты ведь никак не оговорил безопасность родных? Нет? А еще жрецы Гиты любят накладывать заклинания, которые не убивают прямо, но могут привести к медленной смерти от вполне естественных причин. Например, в сотни раз ускорив старение…

— Откуда ты можешь это знать? — недоверчиво спросил Терран.

— Так умер мой отец, — после паузы ответил Тонгил.

— Ты никогда прежде не рассказывал о своих родителях… — неуверенно начал Мэа-таэль, когда, закончив обход новых заключенных, они поднялись на башню. Маг пожал плечами, не глядя на него:

— Не самая приятная тема.

— Ты говорил, что осиротел рано, что детство у тебя было не из легких. И никогда не упоминал ни отца, ни мать — только учителя, который подобрал тебя в Киртском княжестве во время Синей чумы…

— Что еще я говорил о своем детстве? — пустым голосом спросил Тонгил.

— Да ничего, почти что, — полуэльф вздохнул, и, решившись, добавил. — Арон, что с тобой последние дни творится? Ты на себя не похож.

Маг так долго молчал после его вопроса, что Мэлю показалось — вовсе не ответит. Но все же отозвался — словно бы через силу, все так же смотря куда-то в сторону, будто разговаривая с проемом окна:

— Был неудачный эксперимент. Очень неудачный.

— И…? — полукровка мог лишь с содроганием представить, что, по мнению мага, можно было счесть «неудачным экспериментом». Стоит только вспомнить, что, когда полгода назад вышедшая из-под контроля эмеаль Земли до основания разрушила южную башню, — до сих пор не отстроенную — Тонгил лишь пожал плечами и назвал это «досадным побочным эффектом».

— Ты ведь не умираешь? — не выдержал Мэль.

— Нет, — маг хмыкнул. — С чего ты взял? У меня всего лишь провалы в памяти…

В монастыре Ресан привык выстаивать многочасовые службы, часами петь священные гимны и читать бесконечные молитвы на гортанном языке древней Аккеи. Но темная магия, пропитавшая каждый угол замка, давила на юношу: если утренние чтения Ресан еще сумел выдержать, то к вечеру сил почти не осталось.

Чтец начал запинаться уже в первую четверть часа, а потом у юноши и вовсе сел голос. Тар Аримир недовольно хмурился, но изменить ничего не мог, и в конце концов отослал Ресана, настрого велев тому лечить горло. Великая Солнечная неделя только начиналась, и, если в другие дни бог Света мог простить небрежение молитвенным долгом, то в свою святую седмицу был строг.

Освободившись, Ресан некоторое время побродил по восточному крылу. Выходить на галерею, ведущую в основное здание, он не рискнул: теперь там стояло два мрачных стражника. Побродил, а потом вернулся в еще пустую комнату для слуг и завалился спать, загадав проснуться вскоре после полуночи. Невидимка внутри него умел безошибочно отмерять время сна и никогда не ошибался.

* * *

Сидеть на тенистой веранде было прохладно, но невероятно скучно. Книга с легендами тууров — единственная, найденная у коменданта, — была перечитана трижды и практически выучена наизусть. Теперь Ресан, устроившись в глубоком, на взрослого, кресле, лениво болтал ногами и разглядывал суетящихся внизу людей, мечтая к ним присоединиться. Увы, после вчерашней драки с местными мальчишками его наказали, посадив под домашний арест.

Очередной раз тяжело вздохнув, Ресан скосил взгляд на хорошенькую служанку, приставленную к нему братом — начальником гарнизона. Та уже полчаса как вовсю кокетничала с воином, с которым недавно свела знакомство. Тот щегольски закручивал усы, выпячивал грудь и гордо повествовал новой даме сердца о совершенных подвигах. В его рассказах враги десятками падали от ударов зачарованного меча, Великий шаман предлагал достойному витязю встать во главе всех кочевых племен Степи, а сам Солнечный…

Каким образом бог Света вмешался в судьбу славного героя, Ресан так и не узнал — мальчишка, о котором весьма заинтересованные друг другом стороны успели позабыть, уже выскользнул с веранды. Вот черный ход — для прислуги, а вот, с задней стороны дома — комнатушка, где лежит грязное тряпье кухонных служек.

Еще несколько секунд — и он уже напялил на себя длинную широкую рубашку, подвернул до колен нарядные штанишки, растрепал аккуратно причесанные волосы, размазал по лицу пыль — и преображение завершилось.

Теперь через двор шел не младший братишка благородного Керана, а безымянный мальчонка — может, маленький служка, может — сын какой кухарки. И не было никому дела, что за работа у него на конюшнях, куда начальник гарнизона строго-настрого запретил пускать только своего непослушного и драчливого братца, а вовсе не малолетних слуг.

В конюшнях было шумно, весело и многолюдно: старший конюх привез невесту тууринку, согласившуюся, против обычая своего племени, переехать к будущему мужу; и народ вовсю готовился к свадьбе. Никто не заметил детскую фигурку, скользнувшую вдоль стойл и открывшую дверь к маленькому, под стать пришедшему, степному коньку мышиного окраса.

— Ижи, вот ты где спрятался, — счастливо обнимая верного скакуна за шею, зашептал ему на ухо мальчик. — Смотри, что я для тебя припас!

Морковка, заранее утащенная с кухни, была конем благодарно схрумкана, после чего Ресану терпеливо позволили взгромоздить седло и затянуть подпругу. Получиться-то у мальчика получилось, но только с третьей попытки.

— Я обязательно привезу эти глупые камни, и тогда посмотрим, кто сопляк и маменькина дочка, а кто нет, — пробормотал Ресан, обращаясь к невидимому собеседнику, и вывел коня наружу.

У мальчика было заготовлено несколько правдоподобных отговорок на случай, если стража у ворот остановит его. Но те, пользуясь отсутствием начальства — брат Ресана рано утром уехал с патрулем — обступили принесенный из караулки столик с костями. Мимо доблестных воинов мог промаршировать отряд рыцарей в тяжелых доспехах — и они бы ничего не заметили.

Ресан отвернулся, скрывая презрительную гримасу — ну и вояки достались брату! Намучается же с ними Керан прежде, чем сумеет приучить к должной дисциплине. Дома и представить казалось невозможным, чтобы стража на посту вздумала играть в азартные игры. Отец бы им такое устроил!..