Вот с Прокопенко всё сложнее. Тот быстро сосчитал, сколько будет «дважды два». Отчасти этому способствовала поистине гипертрофированная трусость уважаемого Максима Анатольевича, который в каждом прохожем подозревал агента спецслужб. Впрочем, размеры его жадности были ещё больше, что и позволило Меркулову, как говорят русские, наложить на него лапу. Этот уж точно ради денег пойдёт на всё, главное, чтобы ему за это ничего не было. Трусость и алчность внутри него постоянно перевешивали друг друга, и сейчас был как раз тот момент, когда Прокопенко находился в состоянии, близком к паническому. Пока московская следственная комиссия работает в «Ареале», лучше не давать ему сложных задач. Если он на почве страха допустит ошибку, этот загадочный полковник Рентген быстро возьмёт его в оборот. А в том, что Прокопенко расскажет всё на первой же минуте первого допроса, сомневаться не приходилось. Так что даже хорошо, что Ферзь зачистил лабораторию перед своим фиаско. Очень удачно получилось: ни свидетелей, ни доказательств. Рентген угодил в тупик, и на данный момент у него нет ничего серьёзного даже на Сёму Рашпиля, не говоря уже о Меркулове. Полковник, конечно, не уедет в Москву просто так, он попытается выжать все зацепки, которые только имеет, но ничего не добьётся. Если не подведёт человеческий фактор, Рентгену не останется ничего, кроме как вернуться к своим хозяевам ни с чем.

Как раз за этот самый человеческий фактор резидент и опасался. Персонал лаборатории мёртв, улик нет, все, кто мог видеть или хотя бы догадываться о причастности Меркулова к этому делу, погибли в Ареале. Из тех, кто гипотетически мог дать против него показания, в живых оставалось пятеро: Сёма Рашпиль, его правая рука Толя Нанаец, Фикса, его вечная тень Немой и, собственно, наш храбрейший Максим Анатольевич. Первые четверо так просто не расколются, это матёрые рецидивисты, им не резон брать на себя лишний срок, равно как и не привыкать к допросам, угрозам и следовательскому шантажу. Конечно, их количество наводило Меркулова на некоторые размышления о том, что четверо уголовников — это как-то уж слишком много, но в настоящее время слабое звено тут только одно — Прокопенко. Он, без сомнения, весьма ценный источник и, даже оставшись без Ферзя, может приносить очень важную информацию. К тому же со временем чиновник вполне способен отыскать Салмацкому замену. Однако сейчас для него наступила зона риска. Если Рентген своё дело знает, а в этом сомневаться не приходилось, он так или иначе будет проверять всех, кто имеет отношение к Меркулову. Вне зависимости, есть у него что-то на них или нет. И существовала немалая вероятность, что Прокопенко может попасться на устроенную полковником провокацию. Если нервы чиновника не выдержат, он, как говорят местные уголовники, расколется до самой задницы. В этом случае резидента ждёт неизбежный провал и арест. И как всё сложится на самом деле, неизвестно.

Меркулов воспроизвёл в памяти закончившуюся два часа назад встречу с чиновником. На этот раз они встретились официально, как поставщик с заказчиком, в одном из ресторанов, что являлось обычной практикой. Все соответствующие письма и бумаги резидент привёз с собой и передал ему в соответствии с темой разговора, так что Службе Безопасности к Прокопенко было не подкопаться. Но вот поведение чиновника настораживало. Тот, как обычно, нервничал, но почему-то волнение его усиливалось не в те моменты, когда речь заходила о расследовании Рентгена и приставленной к Прокопенко слежке. Тот юнец из торгового центра приехал на личной машине следом за чиновником и зашёл в ресторан спустя пять минут после Прокопенко. Он занял столик у выхода из VIP-залы и почти сорок минут пил чай. На этот раз гений сыска обзавёлся усами другого цвета и контактными линзами и даже не взял с собой бейсболку и чёрные очки, светя на весь ресторан бритым черепом нелепо птичьей формы. Нет, гораздо больше чиновник нервничал, когда замолкал. Он словно заставлял себя сидеть с Меркуловым, хотя ничто не мешало ему обсудить дела быстро и немедленно уйти. Но Прокопенко всё тянул резину, будто опасался обидеть собеседника скорым уходом.

Рассказ его также вызывал определённые сомнения. Хозяйственник заверил резидента, что получил абсолютно достоверную информацию из самых высоких источников: сотрудник Спецотряда, которого Ферзь обвинил в укрывательстве нелегальной лаборатории и считал погибшим, неожиданно выжил и дал Рентгену показания. После этого они немедленно отправились задерживать Салмацкого, но тому удалось уйти и добраться до лаборатории раньше следственной группы. Он со своими помощниками перебил персонал и уничтожил все улики, а нечто ценное Ферзь упаковал в рюкзак и взял с собой. В последующем бою с людьми Рентгена сообщники Салмацкого погибли, но сам он вновь смог уйти с тем самым рюкзаком за спиной и заложницей, не имеющей отношения к делу. Его преследовали через всю Жёлтую Зону, но у самой границы с Красной появились Зомби и, захватив Ферзя, увели с собой. За ним помчался тот ополоумевший воскресший сотрудник, упокой, господи его страдавшую острым недостатком ума душу. Это автоматически означало, что Салмацкий перестал существовать как личность и уже никогда, никому и ничего не расскажет, даже если выйдет когда-нибудь из Красной Зоны. Иными словами, ситуация с лабораторией разрешилась сама собой, и осталось лишь дождаться, когда следственная комиссия окончательно убедится в своём поражении и вернётся восвояси. Но, странное дело, Прокопенко почему-то был уверен в том, что Рентген не просто испытывает к Меркулову особый интерес, а имеет некоторые улики. Чиновник слишком усердно советовал быть осторожнее и переживал за их общее дело сильнее, нежели за собственную шкуру. На него это не похоже, особенно учитывая почти неприкрытую слежку. И откуда вообще взялся этот хвост? Рентген к нему не имеет никакого отношения, в этом резидент не сомневался. Люди Меркулова в местном УВД пробили номера машины, на которой приехал нелепый юнец, они оказались в закрытой базе данных ФСБ по РАО «Ареал». В ближайшие дни проверят по фото, возможно, это даст результат. Меркулов был уверен, что Прокопенко затеял свою игру, и теперь необходимо понять, какие цели он преследует. В любом случае, придётся принять определённые меры предосторожности.

— Предлагаю начать с ваших проблем, господа! — вновь заулыбался резидент. — Заботы наших партнёров — наши заботы! О моих делах поговорим после. Что вас беспокоит, уважаемый Рашпиль?

— Тема такая, — авторитет почесал нос, — в том замесе со Спецотрядом, когда собака появилась, слишком много братвы отдало богу душу. Кроме Фиксы с Немым никто не вышел. И теперь пацаны опасаются ходить в Ареал, говорят, подождать надо. Сталкеры меж собой о том же базарят. Мол, пусть Фронтовик уйдёт обратно, и мусора успокоятся, они сейчас лютуют, красных тогда немало завалили. Вчера из Бельгопа прислали маляву. Пишут, что ответственный за зону на меня керосинит, базарит, падла, будто я жирую на общаковые бабки, а братва за меня дохнет. И среди своих есть недовольные. Типа, столько пацанов погибло, а с кого спросили? Теперь новые люди идут в бригаду неохотно. Быков тупорылых из таёжных деревень насобирать всегда можно, но вот авторитетные люди, что после срока откидываются, к нам не пойдут. Это, в натуре, проблема. Если они будут не с нами, со временем нам станет совсем не мазёво.

— Вы считаете, что народу необходимо выдать стрелочника? — Меркулов продолжал светиться жизнерадостностью. — Это разумная мысль! И семьям погибших стоило бы оказать материальную помощь.