- Почему это?

- Оставлять ее себе… ну никак нельзя… Она же волшебная («И вообще, - добавила она про себя, - чудо, да и только!»). Так что держать ее в плену грешно.

Но Марину беспокоило не только это. Ей вспомнилось, как в волшебных сказках, которые она читала когда-то, говорилось, будто со всеми, кто сталкивался с обитателями Среднего Царства, всегда случалось что-то нехорошее, особенно если люди вмешивались в жизнь этих созданий.

Джейсон огорчился. Четырнадцатилетней Марине часто казалось, что он гораздо младше ее, хотя между ними было всего два года разницы. Ее мать как-то раз заметила, что девочки взрослеют раньше мальчиков, и сейчас стало ясно, как она права.

- Я не хочу ее выпускать, - сказал Джейсон.

- Джейсон!

- Я подержу ее в банке только до завтра, - пошел он на компромисс. - Ладно? А утром выпущу. Честно!

«Все равно это не дело», - подумала Марина, но фея была не ее, ведь ее поймал Джейсон.

- Смотри же, слово надо держать, - сказала она.

Но наутро оказалось, что фея умерла. В банке из-под джема осталась только сучковатая ветка, к которой прилипло что-то похожее на оболочку длинного мертвого жука. А на дне банки лежала крошечная кучка коричнево-серой пыли и какие-то частицы, возможно, останки феи, такие иссохшие, что они казались прозрачными.

А Джейсон заболел.

Он лежал в постели, страшно исхудавший и осунувшийся, будто много месяцев страдал от какой-то изнурительной болезни. Он так изменился, что Марина едва его узнала.

- За… забери это… отсюда… - с трудом выговорил он еще до того, как его мать стала выпроваживать Марину.

- Пока не придет доктор, мы не знаем, заразная у него болезнь или нет, - сказала мать Джейсона. - Так что лучше перестраховаться, верно?

Она старалась скрыть, как встревожена, но это ей плохо удавалось. «Еще бы, - подумала Марина, - Джейсон так ужасно выглядит, как будто он вот-вот умрет».

- Нет, серьезно, тебе лучше уйти, - убеждала ее мать Джейсона.

Марина молча кивнула и, прижав к груди банку из-под джема, побежала домой.

Часом позже Марина сидела на заднем дворе своего дома, все еще не сводя глаз с того, что лежало в банке из-под джема, стоящей перед ней на садовом столике.

«Я ведь его предупреждала, - думала Марина. - Говорила, что эту фею нельзя оставлять у себя. Но Джейсон не послушался. Он вообще мало кого слушается. А теперь фея его прокляла, и Джейсон умрет».

Потому что он поступил несправедливо. Ведь найти фею - это такой праздник, такое волшебство, а Джейсон ничего не понял, будто очередного жука поймал для своей коллекции. И этим все испортил. Марина представила себе, что бы сказала о случившемся ее мать. Она, конечно, пожалела бы Джейсона, но потом непременно добавила бы: «Меня его поступок ничуть не удивляет. В наше время люди ко всему подходят с точки зрения выгоды - так и рвутся заполучить то, что будет только у них и ни у кого другого. Для них это главное, или же они прикидывают, можно ли из своего приобретения извлечь пользу».

Такие рассуждения матери напоминали Марине речи отца, он часто сетовал на то, что все прекрасное и удивительное, чем богата земля, люди осквернили и разрушили, и поэтому ровесникам Марины, когда они вырастут, вряд ли будет чем полюбоваться. Для них останутся только воспоминания других людей о том, как все выглядело раньше. А может, и воспоминаний не останется.

Слушая рассказы матери об отце, Марина часто думала, как одинаково ее родители смотрели на самое важное в жизни. И поэтому ей было очень трудно понять, почему мать развелась с отцом.

Марина ясно помнила только одну свою встречу с отцом.

Ей тогда было двенадцать, она забыла ключ и не могла попасть домой. Она сидела на крыльце, ожидая, когда вернется с работы мать, и наблюдала за каким-то старым замухрышкой, бредущим по улице. Подобных ему она видела и раньше, но только в районах новой застройки. В их квартал такие не заглядывали. Только когда он подошел ближе, Марина рассмотрела, что он вовсе не старый, старой была лишь его одежда. Казалось, он уже целую неделю не ел как следует.

Он остановился возле их садовой дорожки, а потом направился прямо к Марине. Со сконфуженным видом вытащил из кармана потертую книжку.

- Ты, понятно, не знаешь, кто я, - сказал он.

Марина покачала головой. Украдкой она поглядывала на улицу - не покажется ли автомобиль матери. Этот человек внушал ей беспокойство. В голове отчетливо звучали мамины наставления: «Никогда не разговаривай с незнакомыми». Как бы она возмутилась при виде этого оборванца!

- Ну, не знаешь, и ладно, - сказал незнакомец. - Держи, это тебе.

И он вручил ей книжку, а Марина машинально взяла ее, не успев вспомнить, что мать запретила ей принимать подарки от незнакомых людей. Однако как только книга перешла к Марине, бродяга тотчас отступил назад.

- Что бы ни произошло, - сказал он, - смотри, не стань такой, как я. Всегда думай о других - не только о тех, кто тебя любит, а обо всех.

И с этим он ушел.

Марина принялась разглядывать книжку. На переплете было всего два слова: «Волшебные сказки». Она раскрыла обложку и под печатью, извещавшей, что эти сказки принадлежат «Публичной библиотеке Оттавы», увидела аккуратную надпись: «Моей дочери Марине в надежде, что она никогда не будет чувствовать себя слишком взрослой для того, чтобы мечтать. Любящий тебя отец Фрэнк».

Когда мать Марины рассказывала дочери об ее отце, которого мать выставила из дому через неделю после рождения дочки, голос у нее всегда звучал ласково, пока она не касалась одной из особенностей его натуры. «Он хотел жить мечтами, - объясняла она Марине, и ее голос начинал дрожать от досады. - У него не было ни капли здравого смысла, ни капли практичности».

- Ты его любила, мама?

Марине казалось - если любила, то чего еще нужно? Ведь любовь побеждает все. Мать кивала в ответ.

- Любила, но дурной любовью. Такая любовь - просто жар и пламя, после нее остается только боль.

Марина вспомнила слова матери о непрактичности отца, когда разглядывала книгу.

«Точно, - думала она. - Я вижу отца впервые в жизни, и что он делает? Дарит мне книгу, украденную из библиотеки. И какую книгу? „Волшебные сказки"! Да кто теперь читает такую ерунду?» Приученная всегда поступать честно, Марина в конце недели отнесла книгу в библиотеку, извинившись за сделанную на титульном листе надпись. Но библиотекарша улыбнулась:

- Похвально, что ты принесла книгу нам, но она была продана, когда мы устраивали распродажу.

- Разве вы продаете книги?

- Только такие, которые больше никто не читает. - Библиотекарша взглянула на записи на обратной стороне обложки. - Видишь, ее никто не брал уже двадцать лет.