– А вчера мы разве им не служили? – нахмурился молодой голубоглазый воин.

– Не ты, я служил! – вскинул указательный палец Кудеяр. – Я же, милостью Аллаха, да будет благословенно его имя, всего лишь боярский сын. Мне под крымским ханом ходить не позор. Да и не служил я Гирею, коли разобраться. По зову его пришел вместе с соседями землю свою от чужаков защитить. Защитил – и видишь вот, по желанию своему ухожу. Мог не приходить. Разве это служба? Считай, в союзе я с крымчаками был, а не в подчинении. Но вот если ты во дворце сидеть станешь, приказы и поручения исполнять и плату за сие получать, кланяться и руку целовать – это уже служба. Это означает, что ты власть крымскую над собой, Рюриковичем, признал. Для тебя так поступить – значит весь род свой, всю землю предать. Ты не то что за серебро, ты скорее с голоду умереть обязан, нежели кусок хлеба у кого выслужить! Только меч твой кормилец, да земля и люди, что тебе принадлежат. Иначе – бесчестье!

– Коли я наследник русского престола, дядюшка, что мы делаем здесь, в крымских степях?! – спросил сын Булат. – Нужно ехать в Москву и садиться на трон!

– Кабы это было так просто… – вздохнул старый Кудеяр. – Мало иметь право, мой мальчик. Нужно иметь силу, дабы право сие утвердить.

– Но ведь я законный наследник, ты сам говоришь!

– Ох, Юра, – покачал головой Бек-Булат. – Иногда ты бываешь так наивен… Давай я приведу тебе простой пример. Видишь во-он тот стебель ковыля? – натянув поводья, старик указал плетью на заросли в низинке. – Прикажи ему наклониться!

– Это как? – растерялся молодой воин.

– Когда мы приехали сюда пятнадцать лет назад, Юра, я купил дом и сад в Джанкое, соляной прииск и вот эту землю. Она принадлежит тебе. И этот стебель тоже. Прикажи!

– Но-о…

– Не слушается? – не без ехидства спросил Кудеяр. – Вот так везде. Мало иметь право. Нужно иметь возможность. Нукеры за нашими спинами слушаются нас потому, что мы даем им оружие, броню и землю для выпасов. И награждаем добычей из набегов. Слуги в саду и на подворье слушаются потому, что боятся наказания. Травинку ты тоже можешь принудить к повиновению, послав к ней верного нукера. Но как ты приведешь к повиновению величайшую державу ойкумены? Тебе нечем награждать достойных, и ты не в силах наказать отступников. Кто станет тебя слушать?

– Надо было остаться в Москве… – вздохнул сын Булат.

– Пятнадцать лет назад Елена Глинская смогла найти себе опору, наградить преданных и разогнать недовольных, – размеренно поведал старик. – Она смогла взять единоличную власть. И с этого мига твое право на престол стало твоим приговором. Ведь у Елены имелось двое своих сыновей. И она желала передать державу именно им. Именно тогда Великая княгиня Соломея и попросила меня увезти своего ребенка на самый дальний край света, где его не сыскали бы подлые убийцы литовки. Как видишь, право на власть и сама власть – это далеко не одно и то же. Власть и смерть гуляют рука об руку. Еще неизвестно, что ты вытянешь, когда решишься сделать выбор.

– Глинская давно мертва, дядюшка! – Георгий слышал эту историю уже много раз и не стал задавать вопросов. – Может, пора вернуться?

– Ты помнишь, чему я тебя учил, мой мальчик? – Старик и молодой воин стремя к стремени вернулись во главу походной колонны. – Атаковать нужно там, где тебя не ждут, и тогда, когда не ждут. И всегда проявлять терпение: уметь дожидаться, пока не появится сей удачный миг. Не спеши. Открыться сейчас, приехать на Русь без опоры и плана возвращения в Кремль – глупо и бесполезно. Зачем отдаваться на милость Ивану и своре его бояр? Подождем. Рано или поздно шанс появится. Вот тогда мы в Москву и ворвемся!

– А если не появится?

– Появится, – кивнул Кудеяр. – Обязательно появится. Ты знаешь, мой мальчик, что когда-то очень давно я тоже возжелал невозможного. Я полюбил ту, даже прикоснуться к которой мог только благодаря чуду. Не веря в чудо, я стал искать смерти. Но Всевышний сохранил мне жизнь и одарил терпением. И знаешь, – слабо улыбнулся старик, – чудо все-таки свершилось.

– Сколько же ты ждал его, дядюшка? – повернул голову сын Булат.

– Примерно половину жизни, – пожал плечами Кудеяр.

– Но я не хочу ждать половину жизни! – возмущенно выкрикнул молодой воин. – Надо что-то делать сейчас!

– Ты наследник русского престола! – рассмеялся Бек-Булат. – Кто сказал, что это легко?

Георгий недовольно мотнул головой. Кудеяр положил руку ему на плечо:

– Не горячись. Не делай глупостей, сжигая свои шансы впустую. Лучше тренируйся и учись, дабы в нужный миг оказаться готовым к походам и битвам. Может статься, именно сейчас, в эти самые дни, на Руси что-то меняется, открывая тебе путь к трону и власти. Терпение, мой мальчик. Терпение и готовность.

На широкий цветущий луг, пахнущий медом и клевером, парящий влагой, заросший густой травой чуть ли не по пояс, со стороны березовой рощи выехали трое молодых, безбородых еще всадников в простых полотняных рубахах, однако с широкими поясами, способными принять вес боевого оружия, украшенными ножами и подсумками. Они разъехались в стороны, дали шпоры скакунам и загикали, разгоняясь в стремительный галоп.

– Н-но! Н-но пошла, красавица! – Лошади буквально стлались над травой, не скакали, а летели, подобно птицам; всадники привстали на стременах, прижавшись к гривам, кричали и переливчато, по-разбойничьи насвистывали: – Геть! Геть! Геть!

– Есть! Вижу! – Левый всадник принял чуть в сторону, пнул коня пятками, разгоняя еще сильнее, тряхнул рукой, выбрасывая из рукава каменный шарик на тонком ремешке, легонько присвистнул. Скакун медленно нагонял несущегося вскачь темно-серого зайца, прижавшего уши к спине. – Х-ха!!!

Взмах руки – и шарик, описав короткую дугу, щелкнул русака по затылку, сбивая с бега, вынуждая закувыркаться по траве.

Всадник промчался немного дальше, потянул поводья, поворачивая по широкой дуге, вернулся к добыче, резко наклонился, подобрал убитого зверька, кинул в чересседельную сумку и снова пустил лошадь в стремительный галоп.

– Х-ха! Х-ха! – внезапно встрепенулся второй всадник, тоже заметивший добычу, и начал погоню.

– Есть! Пошла! – закричал первый охотник скакуну в самое ухо, отводя руку с кистенем: – Давай, давай, давай!

Удирающий заяц взметнулся ввысь, перепрыгивая куст тесно растущего бурьяна – здесь, прямо в полете, его и настиг маленький гранитный шарик. Тельце закувыркалось по траве – и охотник успел, проносясь дальше, сцапать его за лапу, распрямиться, бросить в сумку.

Луговина заканчивалась густым ивняком, за которым блестело широкими окнами болото. Скакун перешел на рысь, потом на широкий шаг, повернул вдоль кустарника.

– Что у тебя, Федька? – громко спросил охотник ближнего из товарищей.