На этот раз меня срубает от хохота в самом начале. Зал буквально замирает, а у противников такие лица… я потом весь день ржал. И главное, сделать ничего нельзя. Вот мяч летит по длинной высокой дуге в абсолютно мёртвой тишине. В глазах длинного и его команды нарастает ужас, вот-вот такая близкая победа сделает им ручкой. Мяч не попадает точно в сетку и, будто солидаризуясь со мной в желании поиздеваться над суперспортсменами восьмой школы, долго пляшет и крутится по стальному обручу. Потом нехотя сваливается в сторону.

Противники дружно выдыхают, но тут их настигает мой весёлый клич:

— Чо, придурки? Обосрались?

Разочарование на лицах моих ребят мгновенно исчезает. Вслед за мной начинают ржать.

День уже прошёл не зря. И появляются намётки, как тренироваться дальше.

7 ноября, школа, первый учебный день.

Класс слегка шушукается, стихая под строгим взглядом королевы. Мы все перевариваем кучу новостей. Каждая по отдельности тянет на долгое обсуждение, особенно девочками. В пакете производят оглушительное впечатление.

Мама Кати родила дочку. Катюшка со смехом передала её слова, что сделала это по моему указанию. Это раз. Вышла замуж мадемуазель Нелли. Это два. Теперь её надо называть «мадам».

Третья новость что-то невнятно бухтит около доски. Ильин Кирилл Борисович, новый математик. Сожрали мы всё-таки Петровну, уволилась она. И мнится мне, что мы крупно попали.

Мешковатый, в очках. По виду рохля и моя отчаянная надежда, что только по виду, не оправдывается. Охренительный педагог, и прилагательное «охренительный» с большим знаком минус. С трудом сдерживаюсь от ругательств, даже мы на первых партах с трудом улавливаем, что он там лопочет. Да он ещё своей спиной большую часть закрывает. Придурок!

Неизбежно гул в классе усиливается. Учителя это мало заботит. Только голову сильнее в плечи вжимает, идиот…

Абзац нашей математической школьной подготовке! Директор нам так мстит, что ли? Так если он полностью Петровну заменяет, то ещё четыре класса попали под раздачу. Где он его такого нашёл?!

— Кирилл Борисович, пожалуйста, погромче! — Просит Катя, и не в первый раз. — Мы ничего не слышим.

— Не слышно да? — Математик обращает к нам лицо, украшенное виноватой улыбкой. — Извините…

Начинает говорить громче, но надолго его не хватает. Понемногу снова сваливается на лично ему комфортный уровень невнятной речи. Только по рисункам догадываюсь, что тема геометрическая. Луч, отрезок, прямая…

— Вить, надо же что-то делать! — Громко шепчет на меня возмущённая Катя.

— Не мешай. Чапай думать будет, — внимательно просматриваю учебник. Сначала тихо хренею от составителей современной программы. В конце учебного года даются объёмные фигуры!

Чуть погодя остываю. Видел такое и раньше. Развёртки многогранников, помнится, даже в детских садах изучают.

После уроков, кабинет директора.

— Это что такое, Пал Михалыч? — Возмущается Катя. — Дайте нам другого учителя! С этим мы ничего знать не будем!

Поглядываю на неё с уважением. На самого директора шумит, настоящая королева. Наша делегация от класса: я и королева со свитой.

— Катенька, да где ж я его возьму? Этого с трудом нашёл, — отбивается директор. — Сами же от Зуевой отказались!

— Мы сами должны себе учителя искать? — Катя не сдаётся. А я вмешиваюсь:

— Я бы, Кать, не стал доверять этот вопрос Пал Михалычу, — кое-какие смутные идеи роятся в голове, — а то заместо Кирилла Борисовича он нам какого-нибудь глухонемого найдёт. И будет он нам про математику жестами рассказывать. Как Герасим из «Му-му». Ы-ы-у, тык-мык…

Изображаю мычанием и жестами будущую кандидатуру от директора. Фрейлины прыскают от смеха, Катя сбивается на хихиканье, а директор… о-о-у! Директор обнаруживает умение смотреть тяжёлым взглядом!

— Не можете решить проблему, мы сами её решим. Пошли, девчонки!

Девочки, надменно задрав носы, уходят за мной.

— И что теперь делать? — В коридоре надменность испаряется.

— К мадемуазель, то есть, к мадам Нелли пойдём.

Нелли подлавливаем возле учительской. Отводим в сторонку, как раз рядом актовый зал, там и оседаем. У меня созревает решение. Оно мне не нравится, но деваться некуда.

— Ты зря думаешь, что это так просто, — Нелли сомневается, но и глядит с огромным уважением. Девочки не сомневаются и тоже смотрят с восхищением. Обожаю такие взгляды от девочек.

— Работа учителя это не только работа с классом, это огромная куча бумаг, — Нелли продолжает критиковать моё предложение закрыть собой амбразуру. По знаниям могу легко это сделать, подумаешь, математика пятого класса! Почти любой взрослый потянет. Но возражения Нелли сильные.

— Бумаги пусть он сам оформляет, — морщусь я, — его дело телячье. С бумагами-то он справится?

Морщусь от мысли, что работать буду я, а зарплата за мой класс будет идти ему. Появляется ещё одна идея, но Нелли отказывается.

— Нет-нет, у меня с математикой такие сложные отношения, что я даже близко подходить не хочу.

Жаль. Было бы неплохо, если бы формально она стала у нас вести. Придётся мириться с несправедливостью.

— Сам Кирилл Борисович или Пал Михайлович могут не согласиться, — Нелли красиво закусывает губку.

— Как раз они никуда не денутся. Иначе мы тупо забастуем и устроим в школе бучу. Нам не в первый раз.

Мы отправляем Нелли доносить до директора нашу позицию. Точнее сказать, это ультиматум, но лучше не нагнетать.

Где-то через несколько дней девочки донесли: в их узком кругу Нелли поделилась, что директор при намёке на нашу возможную стачку, слегка позеленел. Так я же и говорю, что он никуда не денется. Как будто мне одному это надо…

Есть один маленький положительный эффект от ухода Зуевой, кроме прочих. Людмил Петровн в школе станет меньше. Одна ушла, зато другая осталась. Завуч и англичанка в одном лице. Никто теперь их не спутает.

8 ноября, школа, урок математики.

— Прямая — ровная линия без начала и конца, — громко и отчётливо повторяю вчерашний материал. Первое, что сделал, надел на себя виртуальный намордник. Через пять минут, когда понял, что постоянно спешу и норовлю максимально уплотнить материал.

Первая заповедь учителя — спешить не надо.

— Точка это… — хочется сказать «фундаментальный объект», но передо мной пятиклассники, — …точка.

Тычу мелом в доску.

— Из точек состоят все остальные геометрические фигуры, те же прямые. Размеров у точки нет. То есть, нет ни ширины, ни длины, ни толщины, ни высоты. Нулевой объект. Прямая состоит из