Его кое-как настроили, — отдельная история, — но он всё равно старый. Лет, наверное, столько же, сколько и школе. То есть, больше тридцати. У музыкальных инструментов срок жизни может и несколько столетий достигать, но только не в школах, где каждый оболтус норовит постучать по клавишам, и не только руками.

— Готовы? Поехали, — по моей команде играет вступление, а Эдик вертит в руках воображаемый микрофон. Реального нет, но голос у него звонкий, вытянет. Администрация к Новому году клятвенно обещает достать/купить/принести уволоченное из дома. Не очень-то верю, если что, сами купим… хм-м, хотя там какое-то согласование параметров нужно. Если коротко, то выходной сигнал с микрофона должен быть согласован с усилителем, а оттуда с колонками. Не шарю в этом вопросе. И не собираюсь глубоко разбираться. Лучше спеца найти. Одно из правил управления людьми: если что-то не можешь сам — найди того, кто может, и запряги его. Как запрячь — отдельная тема.

Репетиция примерно час. Изредка Эдик не попадает в ноты или высоту голоса путает. Но ошибки мелкие и на фоне посредственного музыкального сопровождения практически не заметны.

— Погодите-ка, — останавливаю следующий прогон. Посторонние звуки идентифицирую, только когда все замолкают. И люди и инструменты, хочется сказать, так называемые инструменты.

Кто-то ломится в двери.

— Кто там? — Жду ответа «почтальон Печкин», может и зря. Есть ли в этом мире тот знаменитый мульфильм, нет ли, пока не выяснил.

— Быстро открывайте, нафиг! Какого хрена закрылись?!

Голос и лексика явно не от взрослых. Поэтому, как терминатор в одноимённом фильме прокручиваю в голове возможные ответы:

— Пошли в жопу, мудозвоны!

— Зайдите завтра, ушлёпки!

— Закрыто на переучёт!

— По голове себе постучи, дятел!

— Немытым рожам вход воспрещён!

Выбираю последний вариант, добавляю комбинацию первого и второго (Идите в жопу, ушлёпки!) и с чувством выполненного долга ухожу на сцену. О мою спину разбиваются возмущённые вопли. На это не обращаю внимания, как и на удары в дверь. Но подозрительный хруст заставляет на секунду замереть.

В пару прыжков возвращаюсь назад и успеваю, слава небесам, успеваю заметить одну рожу. Других не распознаю, а этого да. Голоса становятся неуверенными.

— Тычоблин! Валим отсюда! — И сразу топот.

И мне надо спешить. Машу рукой своим «конец репетиции!» и кое-как, — согнутый язычок замка до конца не уходит, — отворяю травмированные двери. До учительской на второй этаж, вандалов не видать… а нет, вижу компанию из четырёх человек в окно на улицу. Замеченная рожа, кажется, среди них. Компания быстрым шагом удаляется.

— Кто это был? — Катя подходит вместе с остальными.

— Задолбали! — Голос Эдика переполнен негодованием. Есть с чего. Никому актовый зал не нужен, но стоит нам запереться, так начинается движуха. Находятся, обязательно находятся те, кому, вот прям сейчас, надо туда попасть, иначе жизнь закончится.

— Пошли, — направляюсь на второй этаж. Там учительская, там директорская, надо докладывать про ЧП.

Есть такой закон, кто первый сообщил, тот автоматически прав и резервирует для себя место обвинителя. Ничего не скажем, просто уйдём домой — автоматически виноваты мы. Ключ дали нам, нам и отвечать за порядок.

— За порядок отвечаете вы, раз вы актовый зал выпросили, — директор настолько точно оправдывает мои опасения, что напоминает непися. Неигрового персонажа компьютерной игры, который действует по заданной программе.

— Вот мы и отвечаем, — пока разговариваю с директором, который осматривает искорёженный замок, ребята прибирают инструмент и аппаратуру.

— Мы обязаны пресекать безобразия, но если это не в наших силах, докладываем вам. Это десятиклассники.

— Из «А» или «Б»? Фамилии?

— Вы слишком многого хотите. Фамилий не знаю. Вроде из «Б», уверенно могу опознать одного, всего их было четверо.

— А они скажут, что это не они… — директор морщится.

— Хотите, чтобы мы разобрались? Даёте карт-бланш?

Директор морщится уже до лысины. Вот ведь… даже я знаю, что делать. Вызвать отцов тех четверых, да одного хватит, и пусть ремонтируют двери. Выслушать отмазки отморозков можно, кто мешает пропустить их мимо ушей? Не хочешь по хорошему, можно ещё лучше.

— Нам всё равно, Пал Михалыч, как вы обеспечите порядок. Мы не имеем прав вас подменять.

— Вот я и обеспечиваю. С этого дня ваши репетиции прекращаются. Верни ключи.

Директор, сделав монументальное лицо, уходит. Ключ, разумеется, пришлось отдать. Вместе с многообещающим взглядом.

— И что ты наделал? — Негодует Катя.

— Разберёмся…

У всех настроение падает. Молча уходим в раздевалку, молча одеваемся, только на улице разговорились. Пока междометиями. Катя продолжает бросать на меня осуждающие взгляды.

— Что ни делается, всё к лучшему, — утешаю друзей, когда Эдику и Олежке пора сворачивать в другую сторону. — В принципе, у нас всё готово. Дня за три до Новогоднего бала прогоним по-быстрому обе песни. Нам хватит одной-двух генеральных репетиций.

Это так. Будь у нас слаженный ансамбль музыкантов с разнообразными инструментами, тогда нет. Хорошее музыкальное сопровождение могло выявить недостатки пения. А так, нет. Похоже на экзамен, который принимает недоучка. Студент запросто ему голову заморочит. Сможет нести любую пургу, главное — уверенный вид. И наглости побольше.

Вечером, в конце побегушек с Обормотом и спаррингов с доморощенными дзюдоистами, раскрасневшиеся и пышащие паром, как вскипевшие чайники, садимся на наши скамейки. Пока остынем, можно и поговорить. Отволакивающая Обормота домой Зина присоединяется чуть погодя.

— Что теперь будем делать? — Катя остыла, но продолжает считать меня главным виновным.

— Я же сказал! Проведём пару репетиций перед Новым годом, нам хватит.

Ещё приходится вводить в курс дела Варьку. Она иногда к нам приходит повеселиться.

— А вы к нам в восьмую школу приходите, — тут же предлагает выход. — У нас и музыкальный ансамбль есть. Муру, конечно, всё время играют…

От неожиданного предложения все замирают. Одна Варька продолжает трещать. У меня такое же чувство, как у индейца Зоркий Глаз из анекдота. Он только на четвёртый день заметил, что в его тюрьме одной стены нет. Три дня перед этим непрерывно думал о побеге.

— Ты, Варька, двумя словами целую кучу идей подала. Вот ты, Катюша, меня осуждаешь. А ведь мы сейчас в очень выгодном положении. Школа ждёт, что мы выступим…

Это правда. Как мы ни шифровались, но все знают, что мы готовим музыкальные номера к празднику.

— И мы выступим, да. Но бледненько. Просто у нас никакой аранжировки и нормальной музыки