Дверь рядом с раздачей распахнулась, появилась официантка с сандвичем, плюхнула перед Куинном тарелку так, что он едва успел спасти свой блокнот, и пожелала приятного аппетита.

Куинн с недоумением посмотрел на тарелку, потом повернул ее и взглянул на сандвш под другим углом, прикидывая, как за него приняться, затем перевел взгляд на соседний столик, где заправлялись едой четверо мужчин в джинсах и майках.

Он видел сандвичи с бифштексом и раньше, но не помнил, чтобы начинка не позволяла булочке соединить края.

По мере того как толпа обедающих начала редеть, Куинн заметил еще одну вещь. Почти все шли к кассе с пенопластовыми коробочками. Так, очень хорошо. Никто и не ждет, чтобы он съел всю эту дикую прорву еды. Проклятие, даже Годзилла после десятидневного поста не сожрал бы всю эту чертову штуку.

Куинн разрезал сандвич на две части, затем сделал вид, что ест меньшую. Он ел и наблюдал за Шелби Тейт.

Того, кто отдал ей чек и кучу счетов, она сердечно поблагодарила, затем с мольбой глянула на одну из официанток, и та быстро освободила Шелби от чеков и пробила их в кассе. Шелби наблюдала за этим процессом, заложив руки за спину, и раз или два кивнула в попытке постичь тайны простейшего механизма.

— В следующий раз ты давай сама, милая, — сказала официантка. Куинн попросил коробочку для еды навынос, положил на стол чаевые в размере трех долларов и сам направился к кассе.

— Вам понравилось? — спросила Шелби, взяв у нею чек и десятидолларовую бумажку. Счет был на шесть долларов двадцать шесть центов, и Куинн решил поиграть с мисс Тейт, дав десять долларов и цент, чтобы посмотреть, как она попытается высчитать, что должна ему три доллара семьдесят пять центов. Но затем он решил, что это слишком легко.

— Все было очень вкусно, спасибо, — сказал Куинн, когда Шелби повернулась к аппарату, вздохнула и начала нажимать на кнопки пальцами с великолепным маникюром. — Очень милое место. Вы давно здесь работаете?

— М-м? — откликнулась она, все еще сосредоточенная на том, что делает, затем улыбнулась, когда ящик выдвинулся, позволив ей отсчитать сдачу. Значит, он не из местных, иначе не задал бы ей этот вопрос. Это просто очень красивый мужчина, проезжавший мимо. Как это мило с его стороны, и почему он такой любопытный? — Давно ли работаю здесь?.. О! О да, да! Как говорится, родилась и выросла в Восточном Вапанекене.

На лгунишке горят штанишки. Куинн поднял бровь, глядя на Шелби.

— Тогда, должно быть, у вас новый кассовый аппарат. — Он кивнул в сторону ветхого агрегата. — Я заметил, что вы обращаетесь с этой штукой так, будто она укусит вас, если вы нажмете не на ту кнопку.

— Вы наблюдали за мной? Почему?

Так, уже лучше, решил Куинн. Никогда не оправдывайтесь, мисс Тейт, в этом весь фокус. Вместо этого нападайте, задавайте свой собственный вопрос. Вот так-то, леди, и возможно, вы продержитесь в этом большом ужасном мире еще минут двадцать.

— Извините, сила привычки, полагаю. — Куинн быстро отступил на подготовленный плацдарм. — Видите ли, я писатель. Наблюдать за людьми — мое занятие. Как люди живут и прочее.

До чего же хорошо от нее пахнет!

— Писатель? Это для газеты? Для журнала?

Куинн ощутил, что Шелби пришла в панику при мысли о возможном разоблачении. рн мог бы сказать ей, что пишет для филадельфийского «Инквайрера», а затем посмотреть, как красивые карие глаза Шелби наполняются ужасом. Но для него ничего путного из этого не вышло бы.

— Писал. — солгал Куинн. — Я писал для журнала о путешествиях, о котором вы, вероятно, никогда не слышали. Но теперь работаю над книгой — что-то вроде путеводителя, — езжу по стране на машине, пишу о людях, о достопримечательностях, о маленьких городках в глубинке, таких как Восточный Вапанекен. Я сам себе хозяин, и это себя оправдывает. Я рад, что открыл это место. В этом городке с его непритязательной атмосферой столько своеобразия, что все с удовольствием прочитают, даже если и носа не высунут из . своих апартаментов. Полагаю, меня можно назвать автором серии книг для украшения кофейного столика. О, позвольте представиться. Моя фамилия Делейни.

Куинн Делейни.

— Очень приятно познакомиться с вами, мистер Делейни. Ваша сдача.

Куинн почувствовал себя так, словно расхвалил большую энциклопедию маленькой хозяйке этого дома, которая сейчас захлопнет дверь у него перед носом. Он не только не произвел на нее никакого впечатления при первой встрече, но крайне не понравился и при второй.

Почему она разглядывает его?

— Понимаете, потолки, — сказала Шелби, чтобы заполнить напряженную паузу, и подняла руку над головой, — высокие. И большие окна. А теперь, с вашего позволения… Понимаю, что я… мне нужно наполнить сахарницы, пока не появились посетители, которые приходят сюда ради специального блюда для ранних пташек.

— Специальное блюдо для ранних пташек? Чистое золото маленького городка для моей писанины. И что же это?

— Свинина с кислой капустой. Это все, что можно здесь получить, если вы посетите ресторан до пяти часов, — ответила Шелби, постепенно овладевая собой. «Боже, можно подумать, что ты никогда не видела мужчин с серыми глазами, обещающими приключение». Может, в Восточном Вапанекене что-то добавляют в воду, но Шелби вдруг осознала второе, совершенно неожиданное значение слова «приключение».

Куинн похлопал себя по животу и поднял пенопластовую коробочку.

— Прекрасный образец фольклора для книги, однако, пожалуй, пока я ограничусь этим. Что ж, спасибо за информацию. Увидимся, я надеюсь. Если мне удастся снять комнату, обедать я буду в основном здесь,

— Конечно. Большая часть Восточного Вапанекена так делает, — отозвалась Шелби, а затем повернулась и пошла прочь. Не бросаться же ей, глупой, в объятия этого красивого незнакомца, произнеся какое-нибудь до ужаса банальное клише: «Возьми меня. Возьми меня теперь же! «

Не ведающий о желаниях Шелби, Куинн ретировался, поскольку сказать было больше нечего. Кипя от злости на нее и на себя, он сел в свой «порше» и двинулся вверх по улице, проехал цветочный магазин, а затем увидел большое квадратное здание из красного кирпича. Над входом все еще видны были высеченные в сером граните слова: «Школа Восточного Вапанекена».

На входной двери висела табличка: «Сдаются квартиры. Комнаты, меблированные и немеблированные. На неделю, на месяц».

Куинн свернул к тротуару, остановился и вышел из машины, мельком вспомнив современный мотель, который заметил, когда сворачивал с автострады. Взбежав по цементным ступенькам, он вошел внутрь. Поскольку Шелби знала про это место, то наверняка здесь и жила. Все хорошие детективы подобные умозаключения называли обычной логикой. Куинн не считал себя настоящим детективом, но это все же лучше, чем быть нянькой. Во сто крат лучше.

В вестибюле он увидел три ряда встроенных почтовых ящиков, по ряду на каждый этаж, однако имена были только на шести из двенадцати. И среди них не значилось ни Шелли Смит, ни Джонс, что Куинна совсем не удивило, Шелби едва ли станет афишировать тот факт, что живет здесь.