— Вот так. Вот так мы будем лежать с тобой в постели, только снимем сначала эти дурацкие тряпки, — прошептал он, спускаясь ниже и нежно покусывая ее груди. Когда он поднял голову, соски Эвелин были твердыми и влажными, болезненно чувствительными к обдувающему их ночному ветерку.

Голос Тома был тих, как шелест ночного ветра.

— Я буду вот так же двигаться, как сейчас, пока нам обоим не станет необыкновенно хорошо…

Ей хотелось говорить, хотелось умолять Тома сделать что-нибудь для облегчения невыносимого напряжения, сотрясающего ее, но все, что она могла — это судорожно хватать воздух и еще глубже цепляться ногтями за плечи Тома, чтобы выразить этим примитивным жестом желание. И все же глубокий дикий молящий стон исторгся из груди Эвелин, она широко развела бедра и приподняла их, чтобы еще крепче сжать бедра Тома. Ударившись коленкой о руль, она на какое-то мгновение почувствовала даже облегчение, слабая боль несколько отвлекла ее. Но этого было совершенно недостаточно. Она извивалась под телом Тома, разгоряченная жарой и желанием.

Задержав дыхание, Томас любовался ею, вся она сейчас была дикая красота, страсть и желание, с лицом, залитым голубым звездным сиянием. Тело ее было горячим и напряженным, ожидающим немедленного удовлетворения того неистового желания, которого она никогда не знала до этого, но жаждала все больше и больше.

Он хотел расстегнуть ее брюки, грубо сорвать их, потом снять свои джинсы, он хотел увидеть ее обнаженной, распростертой под ним на постели, содрогающейся от силы его ритмичных толчков… Кровь предков бежала в его жилах, кровь краснокожих воинов, простых, всесильных в своей простоте. Он представлял, как берет Эвелин под горячим солнцем, оно палит их обнаженные тела, а под ними нет ничего — только голая раскаленная земля. Она прижимается к нему, женщина воина, такая же страстная и жаждущая наслаждения, как и он сам. Томас знал, что она необузданна и страстна, он знал это с той самой минуты, когда впервые увидел ее…

Он вовсе не собирался заходить так далеко, но Эвелин была чистым пламенем в; его руках, ее ответные реакции были стремительны и неистовы. Том чувствовал, что еще немного — и его напряжение потребует немедленного выхода, и он знал, что это произойдет совсем скоро…

Пришлось включить самоконтроль.

— Мы должны остановиться, — прошептал он хрипло, стараясь, чтобы голос его прозвучал ровно. Черт, и это оказалось не так-то просто! — Если мы этого не сделаем, ты расстанешься с невинностью прямо сейчас.

— Да! — выдохнула Эвелин, снова прижимаясь к нему. Ей было уже все равно, пусть ее первое соитие с мужчиной произойдет в грузовике! Ее тело сгорало в огне желания, она хотела только одного — чтобы Том немедленно взял ее, пусть грубо и неистово. Главное — остановить это мучительное томление плоти!

Том перехватил се руки и твердо отвел их в сторону.

— Нет. Не здесь и не сейчас.

Эвелин молча уставилась на него, в глазах ее застыло недоумение и разочарование, но тут же оно сменилось яростным гневом. Рванувшись, она высвободила руки и ноги и отодвинулась подальше от него.

— Но раз так, то как ты посмел зайти так далеко?! — зло выкрикнула она, — Ты… да ты… просто дразнил меня!

Проклятье, неужели она думает, что ему было легко остановиться?! Это уж слишком!

— Нет! Просто я тоже слишком увлекся! — огрызнулся он.

— Ну да, как же я могла не заметить! — усмехнулась Эвелин. — Ведь ты даже стал дышать чуть чаще, чем обычно!

В ярости он схватил ее руку и крепко прижал к своему паху.

— Возможно, для тебя и это выглядит неубедительно, но знай, ты подошла слишком близко к тому, чтобы узнать, как я увлекся.

Эвелин поспешно отдернула руку, ощущение тяжелого твердого ствола под ее пальцами было невыносимо волнующе… Но сейчас она была слишком рассержена, чтобы отвлекаться.

— Я ведь не говорила «нет», не правда ли? — сердито продолжала она. — Что плохого в том, если это произойдет здесь и сейчас?!

Том стиснул зубы, яростно борясь с раздражением и немедленно вспыхнувшим желанием. Черт возьми, он сделал большую ошибку, позволив ей положить туда руку.

— Здесь не постель, и сейчас не время! Когда я овладею тобой, то сделаю это по-другому, я хочу делать это долго…

Скрестив на груди руки, Эвелин мрачно смотрела в окно. Том тоже замолчал, ему удалось наконец справиться с голосом и восстановить свое ледяное спокойствие.

Черт возьми, как быстро ей удалось заставить его потерять голову, он не помнил, чтобы с ним случалось подобное с тех пор, как он расстался с юностью. Том был взбешен — чего-чего, а такого он не мог себе позволить. Эвелин удалось каким-то образом сломать все барьеры, и его инстинкты чуть ли не вышли из-под контроля. И что самое поразительное, она сделала это совершенно бессознательно, не ставя себе такой цели.

Томас Уиклоу всегда в отношениях с женщинами устанавливал такую степень близости, которая ему требовалась. Он всегда первый прекращал любые связи. Когда он впервые увидел Эвелин, думал, что с ней будет точно так же…

— Я живу в казарме для старших офицеров, — очень спокойно сообщил он после долгого молчания. — Я не могу привести тебя туда. Мы не можем запереться у тебя в номере. Завтра пятница, и я свободен на весь уик-энд. Мы поедем в Санта-Фэ и снимем номер в гостинице…

Как он уверен в том, что я все еще безумно хочу его, раздраженно подумала Эвелин. И тут же почувствовала неприязнь к себе за то, что действительно безумно хотела Томаса Уиклоу… Этот человек во всем хочет навязать ей свои правила игры!

— Как скажешь, — процедила она сквозь зубы.

Обратный путь прошел в гробовом молчании, похоже было, что в машине ехали два заклятых врага, а не два человека, желавших доставить друг другу удовольствие. Когда грузовик притормозил возле номера Эвелин, она вскочила, открыла дверь и приготовилась ринуться прочь.

Он заглушил мотор, схватил ее за руку и резко развернул лицом к себе.

— Мой прощальный поцелуй, — напомнил он, грубо прижимая к себе Эвелин.

Если кто-нибудь и видел их, он ни за что бы не подумал, что это дружеский поцелуй или просто хорошо разыгранный спектакль. Сильные руки заставили Эвелин прижаться к нему всем телом, голова ее запрокинулась назад. Горячие настойчивые губы Томаса быстро заставили ее признать свое поражение. Несколько секунд она честно пыталась оттолкнуть его — и вдруг беспомощно уступила, еще крепче прижалась к Уиклоу, принимая его агрессивность и приветствуя ее ответной страстью.

Том резко отпустил ее и отступил, глаза его блеснули.

— Завтра тебе не понадобится ночная сорочка, — процедил он.

Эвелин молча смотрела, как он подошел к грузовичку и сел за руль.

— Я и не собиралась ее брать, — бросила она ему вслед.

А на следующее утро Эвелин не смогла найти свою личную карточку.