На улице раздался далекий горн.

— Милочка, время. Гостям пора искать убежище. — В голосе мэра отчетливо звучала тревога.

— Конечно, пора, я понимаю. — Лучезара подошла к Кленту и протянула ему руки. На губах у нее мелькнула ясная и нежная улыбка. — Спасибо, мистер Клент. Спасибо за предупреждение. Меня очень успокаивает, что вы рядом, что вы расследуете это дело и бережете мой покой.

— Я… — Клент оглянулся с затравленным видом, как мышонок, тонущий в сиропе. — Это честь и радость для меня, мисс Марлеборн. Спите спокойно, я буду держать вас в курсе. Разрешите откланяться. Да пребудет с вами Удача.

Мошка прикусила язык, чтобы не ляпнуть лишнего. Наконец они с Клентом и Сарацином оказались на улице, под лучами закатного солнца.

— Ну, где награда? — начала девочка, не в силах больше молчать.

— Все будет, дитя, все будет. Только соберем для мэра доказательства. Но мы обязаны помочь бедной девушке…

— Богатой девушке.

— …Юной отважной сильфиде избавиться от опасности.

Горечь, скопившаяся у Мошки в животе, прорвалась наружу.

— Мы сделали что должны были! Предупредили ее! У нее есть слуги и стража, папа мэр и полгорода поклонников в придачу! Она в благодарность лишь налила нам по капле вина да пристроила таскать каштаны из огня! Только не говори, что мы сами предложили, потому что этого не было! Она благосклонно приняла помощь, о которой мы даже не заикались!

— Мошка, — Клент замер на месте, — давай-ка вспомним, кто предложил поехать в Побор, выследить мистера Скеллоу и предупредить мисс Марлеборн. Не ты ли?

— Я, — сглотнула Мошка. — Думала, это неплохая идея, пока не увидела ее.

Клент уставился на девочку:

— Мошка, стоит мне решить, что я познал пределы твоей злобы, как ты проявляешь новые грани своего дурного нрава. Данный случай ускользает от моего понимания. Ладно, тебе нужна жертва, чтобы изливать на нее желчь, но почему она? У бедняжки и так есть неведомые враги. Она приняла тебя обходительно и ласково. Она достойно переживает трудные времена. Наконец, она поделилась с тобой последним глотком бузинного вина.

— Ага, и что? — прошипела Мошка. — Еще раз услышу похвалу ее добродетелям, и последний глоток ее бузинного вина окажется у вас на ботинках. Пообещайте, что мы получим награду, тут же забудем про всякие расследования и рванем из города, как крысы с тонущего корабля.

Мошка запнулась, взглянув на подворье, утопающее в тенях. Оживленный рынок исчез, лишь на пожухлой траве остались следы тележек, прилавков да подкованных сапог.

Атмосфера тревоги подстегнула Мошку с Клентом. Они сперва заторопились, а потом побежали в центр города, где не увидели ни души. Мошка вспомнила слова Малинового: «Перед закатом тоже раздастся горн. Это сигнал, у вас есть четверть часа, чтобы явиться в место ночевки. Успейте любой ценой».

— Мистер Клент…

— Да знаю, знаю… — В голосе Клента проскользнули нотки ледяной паники.

Все двери закрыты. На окнах ставни. Деревянные лестницы подняты. Колодцы прикрыты. Солнце медленно тает за горизонтом, на город опускается тьма…

В густой тишине хлопок ставня прозвучал как выстрел. Мошка с Клентом рефлекторно бросились на звук. За углом они увидели открытые двери крошечной гостиницы. У входа потная толстушка с глазами как у кролика, почуявшего лису, боролась с ржавыми ставнями.

— Помогите! — квакнула она, увидев бегущих.

Клент всем весом бросился на ставню и закрыл ее. Толстушка распрямилась и взмахом руки потребовала тишины. На соседней улице раздался слабый металлический лязг. То ли дребезжание, то ли перезвон.

— Внутрь! — просипела толстушка, хватая Мошку за воротник, а Клента за руку. — Чего ждете? Бегом внутрь!

Ужас оказался заразителен. Клент с Мошкой выкинули из головы все мысли о гостинице, где сняли номер. Они нырнули следом за толстушкой. Та немедленно захлопнула дверь. Оглянувшись, Мошка увидела целую толпу, готовую помочь закрыть засовы. В каждом лице, в каждом шепотке читался тот же подавленный страх.

— Ну как? Закрыли? Все хорошо?

— Закрыли. Но были на волосок. Слышите? Идут!

Народ в запруженной комнате зашикал. Мошка снова услышала металлический перезвон, теперь поближе, будто по улицам ехали сани с колокольцами. Потом колокольцев стало больше, словно целая вереница саней неслась по булыжным мостовым. Вскоре на улице перекликался целый оркестр странных звуков. Стук и скрежет. Глухой лязг, тонкий лязг. Скрип железа о железо. Бухи и бахи.

Несмотря на ужас, а может, как раз от страха, Мошка встала на колени и припала к замочной скважине. Она увидела в сумерках темную фигуру напротив… и вдруг раздался удар в дверь, и улица пропала из виду.

Какофония уплыла дальше по улице, а потом затихла вдали. Но люди, набившиеся в гостиницу, не осмеливались нарушить тишину. Наконец, раздался новый звук, его Мошка узнала сразу. Ритмичный цокот подков о мостовую. Скрип колес. Лошадиное пыхтение. В этот город, состоящий исключительно из спусков и подъемов, кто-то приволок конную коляску и теперь разъезжал по кривым улицам через полчаса после горна.

Мошка глянула на напряженные лица и решила пока обождать с вопросами. Все равно сейчас никто не ответит. Повисла густая тишина, потом издали долетел второй горн.

— Ну все, — наконец сказала хозяйка, — можно разговаривать, только тихо. Не орать, не стучать, не существовать. Переход завершен. Господа, настала ночь.

Понятное дело, комнаты для Клента с Мошкой не нашлось. И на том спасибо, что хозяйка разрешила им устроиться на коврике у камина, где лежали тощие собаки. Как ни крути, огонь — это огонь, а крыша — это крыша, коврик всяко лучше придорожных кустов, а собаки — не самое плохое соседство. Мошка прижала Сарацина к груди, свернулась клубочком и уснула.

Разбудил ее юный конюх, вежливо и осторожно наступивший ей на голову. Пока он выгребал из камина золу, Мошка увидела солнечные зайчики, скачущие по забитому людьми залу. Все, что пришло ночью, с рассветом исчезло.

Ночь вернется, подумала Мошка. При взгляде на собственный черный значок она ощущала трепет, как вчера, когда они бежали по улице, а на город опускались сумерки. Она правильно все чувствует. В Поборе творятся странные дела, с чего бы люди боялись обсуждать обычный комендантский час? Хозяйка, запирая гостиницу, вряд ли паниковала бы так, если бы ее ждал штраф или тюрьма. И вообще, что за комендантский час такой, что приводит в ужас даже мэра?

К счастью, ей не нужно искать ответы на эти вопросы. Люди мэра уже должны были сцапать Романтического Посредника в Нижнем Пембрике. Теперь-то мэр им поверит? Будем надеяться.

В половине одиннадцатого Мошка с Клентом снова стояли у дома мэра. На этот раз их проводили не в гостиную, а в убогую клетушку. Мошка сразу поняла: дело тухлое, как труп лошади в овраге.