* * *

Современный издательский бизнес во многих отношениях изменился по сравнению с тем, что существовал во времена Астрид Линдгрен. История ее работы в Rabén & Sjögren сейчас выглядит почти ностальгически, она не слишком соотносится с книжным рынком сегодня. Можно запросто обесценить то, что она сделала, сказав, что успех Астрид в этой области строился в первую очередь на продаже ее собственных книг.

Отчасти это правда, отчасти нет. В первые годы своего существования Rabén & Sjögren и правда не выжило бы без ее книг. И все же деньги, полученные с продажи «Пеппи Длинныйчулок», не стали ключом к успеху. Это была напряженная редакторская работа, благодаря которой в Rabén & Sjögren год за годом выходили лучшие детские книги и которая принесла издательству международный успех. Прозорливость Астрид и ее умение видеть лучшее среди предложенных рукописей, ее умение выстраивать издательский план и постоянное чтение – вот в чем секрет успеха.

История Астрид Линдгрен как коммерчески успешного и предприимчивого издателя не преувеличивает и не преуменьшает ее творческих заслуг. Она была добрым, умным и справедливым человеком, и это является важной частью картины.

Ее карьера издателя показывает, как разносторонне одаренная девочка из Виммербю с волей к жизни воплотила свои идеи и, к великой радости людей в Швеции и других странах, преобразила мир детской литературы.

Если бы Астрид Линдгрен захотела похвастаться, то рассказала бы о временах, когда трудилась в издательстве. Ведь она была первым в истории этой отрасли в Швеции редактором детских книг, а издателем – одним из самых успешных. Когда Линдгрен поступала на работу, Rabén & Sjögren было на грани банкротства. А через пять лет стало ведущим скандинавским холдингом. Астрид было чем гордиться, но она никогда не была хвастливой. Не надо подчеркивать свою значимость, когда она и без того очевидна для всех.

Астрид совмещала деятельность писателя и издателя: до обеда сочиняла книги, а во второй половине дня шла на службу. К работе она относилась с огромной ответственностью, отдавала ей время и силы в течение двадцати четырех лет – с 1946 по 1970 год, пока не вышла на пенсию. До сих пор в большинстве репортажей и книг, посвященных Линдгрен, очень мало внимания уделялось ее труду в издательстве. Астрид не хотела, чтобы об этом много писали, и умела направлять беседу в нужное ей русло. Она избегала обсуждения своей двойной роли – блестящего автора и публикатора. Совмещать такие вещи в рамках одного издательства было делом сомнительным и могло дать повод другим писателям думать, что их незаслуженно обошли. А Линдгрен не желала выступать неким вершителем судеб.

Поэтому рассказывать о ее работе в издательстве не так просто. Материала для книги было мало, мне пришлось собирать все буквально по крупицам. Многие дорожки обрывались у запертых дверей. Хотелось спросить: «Астрид, почему вы оставили нам столько загадок?» Понемногу я стал понимать – это способ защититься. Ее работа была очень непростой, все время приходилось оценивать чужой труд и делать выбор. И она предпочитала об этом не говорить.

Тем не менее в письмах Линдгрен охотно рассказывала, о чем думает и чем занимается. А их она писала часто – личные и по работе, – и этот материал стал важнейшим источником. В переписке с родителями мы видим и стокгольмскую жизнь, где соединялась работа писателя и издателя, и ту жизнь, что протекала на хуторе Нэс. В 40–50-е годы Астрид, как правило, дважды в месяц писала родителям – Самуэлю Августу и Ханне Эриксон. Она подробно и живописно рассказывала о семье и работе, время от времени используя словечки из диалекта Виммербю.

То, о чем она говорила в письмах и интервью, было тщательно сопоставлено с протоколами заседаний руководства, годовыми отчетами, отчетами по роялти, каталогами издательств и газетными статьями. Коллегам по издательству и писателям, с которыми работала Астрид, было что рассказать – это лишний раз доказывает, как они любили ее.

Линдгрен называла себя редактором, но сегодня ее назвали бы скорее издателем. Значение этих должностей в разных компаниях варьируется. Если совсем просто, работа редактора в первую очередь заключается в чтении и правке рукописей, а издатель отвечает за выбор и анализ бюджета выпускаемых книг. В задачи Астрид входило и то и другое. Долгие годы она была единственным редактором, издателем и заведующей детской редакции. В этой книге я за редким исключением буду называть ее издателем.

Rabén & Sjögren выпускало главным образом книги для детей и лишь иногда для взрослых – вплоть до 1959 года, когда владелец Kooperativa Förbundet (KF, Кооперативного союза) собрал под эгидой Rabén & Sjögren все свои предприятия, занимавшиеся издательской деятельностью, что дало возможность мощного развития.

Детская редакция стала автономной, и эта книга от начала до конца посвящена именно той части издательства, которая занималась литературой для маленьких и юных читателей. За все это и отвечала Астрид Линдгрен.

«Почему бы вам не нанять Астрид? У нее есть опыт работы в конторе, она владеет стенографией, умеет печатать на машинке и многое другое». Так начинается наша история – с настойчивого вопроса Эльсы Олениус Хансу Рабену. Лето 1946 года, Эльса и Ханс сидят в старинном стокгольмском особняке на улице Оксторгсгатан, неподалеку от площади Хёторгет. Обычно было так: Эльса говорила, а Ханс слушал. На этот раз они беседовали об Астрид Линдгрен.

Особняк, в котором решалось будущее шведских книг для детей, давно снесли. А ведь именно здесь начался «золотой век», когда эти книги триумфально заявили о себе всему миру. Астрид Линдгрен, Эльса Олениус и Ханс Рабен были важными фигурами, настоящими революционерами в детской литературе. Главную роль, конечно, сыграла Астрид, и вовсе не как стенографистка.

Ей было тридцать восемь лет. Пятнадцать из них она была замужем за Стуре Линдгреном – директором Королевского общества автомобилистов. Некоторое время назад они переехали в современную пятикомнатную квартиру на улице Далагатан – неподалеку от парка Васа. Двое детей по-прежнему жили с ними. Лассе исполнилось девятнадцать, ему оставался год до окончания гимназии, а Карин – двенадцать.

За год до этого была опубликована «Пеппи Длинныйчулок», имевшая сенсационный успех, а к моменту судьбоносной беседы Эльсы и Ханса Астрид успела написать для Rabén & Sjögren еще две книги. И все же ей не хотелось отдавать все время писательству. Нужна была постоянная работа.

Во время войны Линдгрен трудилась в отделе перлюстрации писем, принадлежавшем службе безопасности Швеции. Ее нанял на работу Харри Сёдерман по кличке Револьвер. Астрид произвела на Харри очень хорошее впечатление за то короткое время, что работала у него секретарем в Высшей школе Стокгольма. В девять вечера она в строжайшей секретности выходила из дома. От детей тщательно скрывали, чем она занимается. В течение всей войны Астрид ночами сидела на главпочтамте на улице Васагатан, отпаривала конверты, вычеркивала из писем то, что могло показаться разглашением военной тайны. Но с наступлением мира надобность в подобной работе отпала.