— Денег здесь не найдешь.

У нее был сильный ист-эндский акцент.

— Не беспокойся, — сказал я. — Грабить не собираюсь.

Она уставилась на меня, потом отвела взгляд.

— Легавый. Черт, везет же мне сегодня!

— Я не полицейский.

Женщина бросила шубу на один из столиков у двери.

— Что тебе нужно?

— Можно войти?

— Нет.

Я потер ладони.

— Тогда будем замерзать здесь до смерти.

Женщина оглядела занесенную снегом улицу и взглянула на меня.

— Ладно, — сказала она и жестом пригласила следовать за собой.

Пивная почти не изменилась с тех пор, как я был здесь последний раз. На стенах появились новые обои — и только. Помещение было длинным, узким, с пятиугольным закутком в глубине, достаточно большим для пары столиков, и с музыкальным автоматом у дальней стены.

— Ну, и в чем дело, Магнат? — спросила женщина и улыбнулась собственной шутке. Я достал блокнот и авторучку, положил их на стойку и сел на один из табуретов.

— Как тебя зовут?

— Тебе-то что?

Я протянул ей водительские права:

— Мое имя Дэвид Рейкер. В прошлом я журналист.

Она нахмурилась, наклонилась к правам.

— Журналист?

— В прошлом.

Женщина взглянула на меня.

— Джейд.

— Это твое имя?

— Да.

— Красивое.

— Ладно тебе.

— Не привыкла к комплиментам?

— От симпатичных парней вроде тебя? — покачала она головой. — Нет. Мужчина, который последний раз говорил, что у меня красивое имя, весил сто тридцать килограммов, и волосы у него спадали до подбородка.

Я улыбнулся:

— Я тоже так выгляжу по выходным.

Джейд подавила улыбку, снова смерила меня взглядом, но ничего не сказала.

— До какого часа работаешь сегодня? — спросил я.

— До семи.

— Долгая смена.

Она пожала плечами:

— Жизнь нелегкая.

Я раскрыл блокнот на новой чистой странице. Джейд зашла за стойку, перегнулась через нее и уставилась на блокнот.

— Дело, похоже, интересное.

— Да, возможно.

— И что же нужно журналисту в этом сортире?

Я повернулся на табурете.

— По крайней мере в этом сортире с тех пор, как я был здесь последний раз, появились новые обои.

— Вот как?

— Давно тут работаешь?

— Около полугода.

На стене позади меня я заметил несколько фотографий. Поднялся с табурета и подошел к ним. На одной из них была запечатлена женщина, которую я узнал. Ее окружали завсегдатаи, снимок трехлетней давности был сделан в канун Нового года. Звали женщину Эвелина. Она работала за стойкой, когда я приходил сюда с Джекобом. Мы симпатизировали друг другу, и я даже рассказал ей о Деррин. Она по-настоящему огорчилась, узнав, что у моей жены рак.

— Эвелина еще работает здесь?

— Нет.

Я повернулся к Джейд:

— Когда она уволилась?

— Не знаю, — отвела она глаза.

Я внимательно посмотрел на нее:

— Не знаешь когда?

— До моего появления.

Я вернулся к стойке и снова сел на табурет. Судя по всему, она что-то недоговаривала, но я не представлял, зачем ей лгать.

— Я разыскиваю человека, который, вероятно, имел отношение к этому месту. Если покажу его фотографию, может, скажешь, видела его здесь или нет.

Джейд кивнула. Я достал взятую у Мэри фотографию Алекса и протянул ей. Она вгляделась, щурясь, словно была слегка близорука.

— Как его зовут?

— Алекс Таун.

Джейд бросила на меня быстрый взгляд поверх снимка.

— Знаешь его?

Она чуть помедлила, потом вернула мне карточку.

— Нет.

— Уверена?

— Абсолютно.

В верхнем кармане у меня был список имен из блокнота, найденного в квартире «Игл-Хайтс». Я развернул его.

— Есть у вас завсегдатаи с такими именами?

Я переписал их на отдельном листке бумаги, одно под другим. Джейд прочла список и пожала плечами:

— Возможно.

— Так есть или нет?

— Откуда мне, черт возьми, знать? — ответила она. — Здесь, конечно, не «Ритц», но место оживленное. Много людей приходит и уходит.

Я забрал список.

— Я понимаю это как «нет».

— Магнат, так много вопросов задают только полицейские.

— Мне просто интересно, — сказал я и снова оглядел пивную.

В словах Джейд было что-то неискреннее. Либо она знала, когда уволилась Эвелина, либо нет. И еще, взяв фотографию Алекса, она посмотрела вверх и вправо. Начав готовить серьезные интервью для газеты, я прочел книгу о бессознательной жестикуляции и мимике, о распознании лжи. Вверх и вправо смотрят, выдумывая ответ.

Я снова повернулся к Джейд. Она насторожилась, не понимая, что мне нужно. Может, это была естественная подозрительность, выработанная часами нелегкой работы. Или же она лгала мне и догадалась, что я это понял.

Дверь в пивную неожиданно открылась. Мы оба оглянулись. Вошли, разговаривая, два старика. Один из них засмеялся и кивнул барменше:

— Добрый день, Джейд. Мы не слишком рано?

Она взглянула на меня, потом снова на них.

— Нет, Гарри.

Они прошаркали к стойке. Первый сел на табурет и стал искать в карманах мелочь; второй, встав рядом, изучал сорта пива. Покончив с этим, старики взглянули на фотографию Алекса, потом на меня.

— Добрый день, — сказал Гарри.

Я кивнул им и повернулся к Джейд:

— Алекс Таун жив?

На секунду мне показалось, что она изменилась в лице, потом пошла к задней части стойки и взяла две пустых пинтовых кружки.

— Джейд?

Старики смотрели на нас.

Барменша наполняла кружку, глядя мне в глаза, словно демонстрируя, что скрывать ей нечего. Наполнив, принялась за вторую.

— Все в порядке, Джейд? — спросил Гарри.

Она кивнула.

Старики пытались понять, не докучаю ли я ей. Видимо, они уже знали то, что я понял за десять минут разговора: Джейд нельзя грубить и ее невозможно запугать — по крайней мере пока она в безопасности этой пивной.